Джон Варли - Навязчивость зрения Страница 3

Она выглядела достаточно массивной для того, чтобы я решил, что перелезать ее не стоит. Во время своих странствий я преодолел много проволочных изгородей, и пока что с неприятностями не сталкивался, хотя перепалки с владельцами ранчо и случались. По большей части они приказывали мне идти дальше, но мое появление, похоже, из себя их не выводило. На этот раз было иначе. Я решил обогнуть стену. По рельефу местности я не мог судить о ее длине, но время у меня было.

На вершине следующего холма я увидел, что далеко идти не придется. Прямо передо мной стена поворачивала под прямым углом. Я посмотрел поверх нее и увидел несколько зданий. В основном они имели форму купола, которой повсеместно пользовались коммуны - из-за сочетания легкости постройки и прочности. За стеной бродили овцы и несколько коров. Трава, на которой они паслись, была такой зеленой, что мне захотелось перелезть стену и поваляться на ней. Стена ограждала прямоугольный участок луга. Снаружи, там где стоял я, росли лишь кустарники и шалфей. Эти люди пользовались для орошения водой из Рио Гранде.

Я обогнул угол и снова пошел вдоль стены - на запад.

Я увидел человека на лошади примерно тогда же, когда тот заметил меня. Он находился к югу от меня, за стеной; он повернул и направился ко мне.

Это был смуглый человек с грубым лицом, одетый в джинсы, сапоги и поношенную серую ковбойскую шляпу. Может быть, индеец навахо. Об индейцах я знал мало, но слышал, что в этих местах они есть.

- Привет, - сказал я, когда он остановился. Он оглядывал меня. - Я на вашей земле?

- Земля племени, - сказал он. - Да, ты на ней.

- Я не видел никаких знаков.

Он пожал плечами.

- Все в порядке, приятель. Ты не похож на тех, кто собирается воровать скот. - Он ухмыльнулся мне. У него были большие зубы, пожелтевшие от табака. - Ты собираешься заночевать здесь?

- Да. Как далеко простирается... ммм... земля племени? Может быть, к ночи я доберусь до ее границ?

Он с серьезным видом покачал головой.

- Нет. Тебе и завтра это не удастся. Все нормально. Если разведешь огонь, будь поосторожней, ладно?

Он снова ухмыльнулся и тронул лошадь.

- Эй, а это что? - я указал на стену. Он придержал лошадь и снова повернул ее. Поднялось облако пыли.

- А почему ты спрашиваешь? - Он, казалось, слегка что-то подозревает.

- Не знаю. Просто из любопытства. Это непохоже на то, что я видел в других местах. Эта стена...

Он нахмурился.

- Проклятая стена.

Затем пожал плечами. Я подумал, что больше он не скажет ничего. Потом он продолжал:

- Эти люди, мы остерегаемся их, слышишь? Может быть, нам не нравится то, чем они занимаются. Но им нелегко, понимаешь? - Он взглянул на меня, ожидая чего-то. Я так и не научился разговаривать с этими немногословными людьми с Запада; мне всегда казалось, что мои фразы слишком длинны. Для краткости они пожимают плечами, издают нечленораздельные звуки и пропускают слова. При разговорах с ними я всегда чувствовал себя городским хлыщом.

- А гостей они принимают? - спросил я. - Я думал взглянуть, не смог ли бы переночевать у них.

Он снова пожал плечами, и смысл этого движения был совершенно другим.

- Может быть. Ты знаешь, что все они глухи и слепы? - Это был весь разговор, на который он был способен за день. Он издал что-то вроде клохтанья и ускакал.

Я продолжал идти вдоль стены пока не вышел на грунтовую дорогу, которая огибала высохшее русло реки и вела к стене. В той были деревянные ворота, но они были открыты. Я подумал: зачем же было трудиться ставить стену, если оставлять ворота открытыми. Затем я заметил кольцевой путь рельсов узкоколейки; они выходили из ворот, образовывали перед ними петлю и замыкали этот круг. Вдоль внешней стороны стены имелось небольшое ответвление длиной в несколько ярдов.

Некоторое время я стоял там. Я ее знаю, что повлияло на мое решение. Может быть, мне немного надоело спать на воздухе, и захотелось домашней еды. Солнце опускалось к горизонту. В западном направлении пейзаж был примерно таким же. Если бы я увидел шоссе, то, может быть, направился бы к нему и попытался остановить попутную машину. Но я повернул в другом направлении и вошел в ворота.

Я шел по шпалам. По обеим сторонам рельсов была деревянная ограда из горизонтальных планок, как в загоне для скота. По одну сторону паслись овцы. С ними была шетландская овчарка; она подняла уши и проследила меня взглядом, но не стала подходить, когда я посвистел ей.

До группы зданий впереди было примерно полмили. Там было четыре или пять куполов, сооруженных из чего-то полупрозрачного, похожих на теплицы, и несколько обычных квадратных зданий. Крылья двух ветряных мельниц лениво вращались под легким ветерком. Было там и несколько батарей солнечных водонагревателей - плоских устройств из стекла и и дерева, приподнятых над землей, так чтобы их можно было поворачивать в направлении Солнца. Сейчас они стояли почти вертикально, улавливая его косые закатные лучи. Были видны несколько деревьев - возможно, сад.

Примерно на полпути до зданий я оказался под деревянным пешеходным мостиком. Он аркой изгибался над рельсами, и соединял восточное пастбище с западным. Я подумал: а чем плохи обычные ворота?

Затем я увидел, как что-то движется по рельсам в направлении меня очень тихо. Я остановился и подождал.

Это было что-то вроде переделанного электровоза для перевозки угля в шахтах. Сзади была прицеплена вагонетка. Питался он от аккумуляторов, и прежде, чем я услышал его, он подошел довольно близко. Управлял им низенький человек. Он пел во весь голос, невероятно фальшивя.

Поезд приближался со скоростью около пяти миль в час; одна рука машиниста была вытянута, как будто обозначала левый поворот. Внезапно, когда он был уже совсем близко, я понял, что происходит. Он не собирался останавливаться. Рукой он считал стойки ограды. Я едва успел взобраться на нее. Между вагонеткой и оградой по обеим сторонам было не больше шести дюймов. Я, как мог, прижимался к ограде; рука человека коснулась моей ноги, и поезд внезапно остановился.

Он соскочил с поезда, схватил меня, и я подумал, что следует ждать неприятностей. Но он выглядел озабоченным, а не сердитым, и ощупал меня с ног до головы, пытаясь определить, не ранен ли я. Мне было неловко, но не из-за этого обследования. Индеец сказал, что все они глухи и слепы, но я, наверное, не до конца поверил ему.

Его охватило облегчение, когда я сумел донести до него, что я в порядке. Красноречивыми жестами он дал мне понять, что мне не следует находиться на рельсах. Показал, что мне надо перелезть ограду и идти полем. Он повторил этот жест несколько раз, чтобы увериться, что я его понял, и, пока я перелезал ограду, касался меня, убеждаясь, что я освободил ему дорогу. Он протянул руки сквозь изгородь и подержал меня за плечи, улыбаясь мне; покачал головой, указав на рельсы и кивнул, указав на здания. Прикоснулся к моей голове, и улыбнулся, когда я тоже кивнул. Он забрался в электровоз и включил мотор, все это время кивая и указывая туда, куда он хотел меня направить. Затем он уехал.