Александр Тебеньков - Сны во сне и наяву. Научно-фантастический роман Страница 20

МОИСЕЕВ: Кстати, ты обратила внимание, что она никогда не видела себя ребенком?

АКСЕЛЬРОД: Это так. Хотя, косвенно… Помните «смутные» сны? Когда ни образов, ни действий – одни ощущения.

ЛЕБЕДЕВ: Ребенок уже на первом месяце жизни умеет распознавать образы – в цвете и контурах. Вот если до рождения, в эмбриональном состоянии… Но детских снов у нее нет, это точно.

МОИСЕЕВ: А я, коллеги, позволю себе обратить внимание не только на содержание, но и на форму. Согласен, содержание поражает многообразием, многовременьем, многосюжетьем, так сказать. Абсолютно разные люди, разные судьбы, разные ситуации, но, как правило, фиксируются исключительно эмоциональные моменты. Практически всегда присутствует состояние аффекта, сильнейшего стресса.

АКСЕЛЬРОД: Бедная девочка! Ведь это началось у нее с четырнадцати лет! Пережить, пусть даже во сне, столько трагедий, столько личных смертей…

ЛЕБЕДЕВ: Да, почти ни одной ординарной ситуации.

БАРИНОВ: Ладно, свои эмоции оставим для беллетристики. Где мысли, коллеги? Мыслей не слышу, идей.

ЛЕБЕДЕВ: Надо абстрагироваться от информационной составляющей.

МОИСЕЕВ: Наоборот, именно от нее придется отталкиваться. Иначе кроме факта шестого состояния ничего не остается.

БАРИНОВ: Но это же бред!

МОИСЕЕВ: Скорее, буйная фантазия. С такой фантазией книжки писать.

ЛЕБЕДЕВ: Не может она оперировать таким объемом информации, тем более, выстраивать ее в законченные, строго логически организованные сюжеты. Да, Афанасьева начитана и образована, но совершенно в других областях. Она не гуманитарий, она естественник. Это – не ее.

БАРИНОВ: То есть, Игорь, в самостоятельности, так сказать, ты ей отказываешь, и считаешь, что сны – продукт не ее мозга.

ЛЕБЕДЕВ: Да. Она перципиент, а не индуктор.

АКСЕЛЬРОД: Но если ее видения не генерируются ее же мозгом…

МОИСЕЕВ: …они есть объективная реальность, данная ей в образах и сюжетах. Так?

ЛЕБЕДЕВ: Так. Повторю и настаиваю – они генерируются и навязываются ей извне.

БАРИНОВ: Ага. «Властелин мира» Александра Беляева. Злой дядя-изобретатель внушает на расстоянии картинки из чужой жизни.

ЛЕБЕДЕВ: Почему – злой дядя? Почему – на расстоянии? А тысячи тысяч ее предков? Почему бы не считать ее видения генетической памятью?

БАРИНОВ: С логикой плохо.

ЛЕБЕДЕВ: Это как, Павел Филиппович?

БАРИНОВ: Память поколений – фактор внутренний, и это подкупает: не надо притягивать за уши сумасшедших изобретателей… Но вспомните: девять снов из десяти кончаются гибелью главного действующего лица. Вот если бы ей снился момент зачатия, а не смерти…

АКСЕЛЬРОД: А-а, ну да, конечно… Герой гибнет и память о своей кончине, естественно, передать потомкам не успевает чисто физически.

БАРИНОВ: Словом, генетическая память даже на гипотезу не тянет. Обратимся к внешним источникам.

ЛЕБЕДЕВ: Слушайте, а если это аберрация памяти? Передача информации на генетическом уровне, но другого человека. Кто-то видел смерть главного героя, представил себя на его месте – и передал своим потомкам.

АКСЕЛЬРОД: Натяжки, Игорь, натяжки. Во-первых, какой жуткий стресс нужно испытать, чтобы так в деталях запомнить смерть даже близкого человека! Далее, абсолютно неординарно, что кто-то будет представлять себя на месте этого человека. Да еще в полной правдоподобности ощущений.

МОИСЕЕВ: А еще, Шурочка, во многих снах герой гибнет без свидетелей. Помните? «Беспалый» тонет в таежной речке, охотника с поломанным копьем задирает медведь, женщина в ожерелье из зубов срывается со скалы, лодку «рыбака» из Океании штормом разбивает о камни… Ну и много других, похожих сюжетов.

БАРИНОВ: Принято. О внутренних факторах говорить не приходится. А внешние?

ЛЕБЕДЕВ: То есть, идею самогенерации видений закрываем? Так, Павел Филиппович?

БАРИНОВ: Похоже, она себя исчерпала. А жаль, откровенно говоря.

АКСЕЛЬРОД: Почему?

БАРИНОВ: Придется выходить за пределы обособленной системы, именуемой мозгом. Выдумывать новые сущности, привлекать я уж даже не знаю какие механизмы… Словом, подумаем о внешних факторах-причинах.

ЛЕБЕДЕВ: Ясновидение?

АКСЕЛЬРОД: Источник информации, действительно, возможен внешний, но причина все же внутренняя, зависит от перципиента.

БАРИНОВ: Осторожнее, коллеги, здесь начинается мистика.

АКСЕЛЬРОД: Павел Филиппович, вы причисляете к мистике все, что не относится к понятному и объясненному.

БАРИНОВ: Хорошо, пусть метафизика. Устроит?

МОИСЕЕВ: Не будем лепить ярлыки, ребята. За нас это успешно сделают другие. Явление, с которым вы столкнулись, явно относится к паранормальным. Вы хотите найти ему цельное, непротиворечивое объяснение. Так пусть начальная теза будет как угодно фантастична или бредова – но все остальное должно быть логически безупречно. Тогда это гипотеза, а не чушь собачья.

ЛЕБЕДЕВ: Чем вам не нравится ясновидение?

АКСЕЛЬРОД: Я, например, всегда думала, что ясновидение направлено из будущего в настоящее. Нострадамус там, гадалки всякие. А Афанасьева снов из будущего не видит. Только из прошлого.

ЛЕБЕДЕВ: Это-то и говорит в пользу генетической памяти.

МОИСЕЕВ: Опять за рыбу гроши!.. «Ясновидение» – термин довольно емкий. У цыганок – помните? – «что есть, что было, что будет, на чем сердце успокоится»… Показывают ясновидящей фото, а она говорит, что, мол, этот человек жив, ищите его там-то и там-то. Или – человек мертв, а труп находится, скажем, в воде или в лесу, среди деревьев. И даже примерное место укажет на карте. Если есть у людей такой дар, почему бы у Афанасьевой не оказаться дара видеть окружающий мир глазами другого человека? Герберт Уэллс, «Замечательный случай с глазами…» то ли Дэвидсона, то ли Мэйсона…

БАРИНОВ: Понимаешь, Илья, психологически легче поверить в ясновидение сиюминутное, в способность видеть глазами другого – но строго в настоящий момент, в сию секунду. Назовем своими именами: односторонняя телепатическая связь. Но представить – и поверить! – в прием информации от человека давным-давно умершего… Извини, мозги закипают.

АКСЕЛЬРОД: А если это наши современники? Сколько на земле укромных уголков, где люди в шкурах ходят, на медведей с копьем охотятся?.. Еще возможен такой косвенный штрих: у этих детей природы еще проявляются атавистические способности к телепатии, вот они и «телепают» что попало и на какое угодно расстояние. А у цивилизованного человека их уже нет.

БАРИНОВ: Ну да, а еще эти «дети природы» в каменоломнях бронзовым кайлом орудуют, на галерах под веслами и парусами ходят, в глинобитных дворцах живут: по стенам золото и парча, а не то что электричество, элементарной канализации не знают!.. Это где же такие «укромные уголки»?

АКСЕЛЬРОД: Павел Филиппович, я немного не в тему. Вы обещали Афанасьевой ничего от нее не скрывать. Значит ли это, что наш сегодняшний разговор будет ей тоже известен?

БАРИНОВ: Ну-у, Александра Васильевна, все зависит от того, к каким выводам мы придем. И придем ли.

АКСЕЛЬРОД: Что-то кроме ясновидения ничего больше не вырисовывается. Другие мысли есть?

ЛЕБЕДЕВ: Чувствуется, Александра Васильевна, вам эта гипотеза не по душе, не нравится.

АКСЕЛЬРОД: Я так вопрос не ставлю: нравится – не нравится. Просто предпочитаю иметь альтернативу.

ЛЕБЕДЕВ: Чтобы потом из двух зол выбрать третье.

МОИСЕЕВ: Друзья мои, не будем отвлекаться!.. Что мы имеем с гуся? Афанасьева видит картинки прошлого глазами тех людей, что жили когда-то в самых разных местах. Давайте пройдемся по всему спектру, может, это что даст. Итак, кое-что мы можем угадать: Ближний Восток, Средняя и Центральная Азия, Сибирь или Канада, тропическая Африка, юго-восток Азии, океанические острова… То есть, практически, все регионы Земли как планеты… Конечно, сцены средневековья, первобытной жизни и каменного века географически можно привязать только исходя из климата, рельефа местности, растительности и животного мира. Дома, дворцы, здания и сооружения, тем более, пещеры и хижины с ныне существующими мы отождествить не можем. Но разброс колоссальный: от тропических лесов, саваны, пустыни, берегов теплых морей до полярной тундры, тайги, подножий гор и высокогорья… А вот теперь обращаю ваше внимание, друзья, на такой факт: ведь это все не цель, это фон, на котором разворачиваются основные события. То есть нечто второстепенное, не главное – но как четко проработано!