Александр Тебеньков - Сны во сне и наяву. Научно-фантастический роман Страница 19

Баринов говорил совсем не в своем стиле: медленно и размеренно, перемежая фразы паузами, а голос у него стал каким-то серым, бесцветным. И Нина вдруг безотчетно испугалась, да так, что холодок пробежал по спине.

– Павел Филиппович, зачем вы это мне рассказываете? – с нервными нотками в голосе вклинилась она в очередную паузу. – Вы меня к чему-то подготавливаете, да?

– Мир наш многомерен и непредсказуем, Нина Васильевна. – Было заметно, как усилием воли Баринов снова стал почти самим собой. – И бесполезных знаний в нем быть не может. Praemonitus praemunitus, что означает: «Предупрежден – значит, вооружен»… Однако мы с вами засиделись. Почти одиннадцать, вас ждут.

У самой двери Нина обернулась.

– Там ставили опыты над людьми?

Баринов ответил, ни на секунду не задумываясь:

– Претенденты на роль властелина мира всегда пристально интересовались людьми. В первую очередь – людьми, и ничем больше, кроме людей. Ведь чтобы властвовать над людьми – их надо знать. А чтобы знать – изучать.

Той же ночью Баринов улетел в Москву, неделю они не виделись.

А по его возвращении оба держались так, словно этого разговора не было вообще, ни взглядом, ни словом, ни намеком не возвращаясь к нему. Нина понимала, что раз инициатива прошлый раз исходила от Баринова, то ей предписано просто ждать. Будет ли продолжение или нет… будущее покажет.

Глава 5

1

«Стенограмма неофициального совещания в Лаборатории сна Киргизского филиала НИИЭМ АН СССР, состоявшегося 31 октября 1984 года, г. Фрунзе.

Присутствовали: сотрудники лаборатории: П. Ф. Баринов, А. В. Аксельрод, И. А. Лебедев, а также д. м. н., профессор, проректор Ташкентского мединститута И. Б. Моисеев.

Стенограмма расшифрована и обработана 1 ноября 1984 года, сокращений и изъятий нет. Кол-во машинописных страниц – 15. Отпечатано в 3-х экземплярах.

БАРИНОВ: Итак, я собрал вас, господа… Ну да ладно, все свои, предмет разговора ясен. И очень хотелось бы, чтобы он получился. Кто первый?

МОИСЕЕВ: Э-э, Паша, послушай… эта штука, пожалуй, лишняя будет.

БАРИНОВ: По свидетельству Геродота скифы тоже устраивали «мозговые штурмы»: собирались старейшины, пили от души и в полную глотку. По пьяни мысли высказывались разные, вплоть до бредовых, а трезвые секретари их записывали. Наутро, похмелясь, все прочитывалось, и оптимальное решение находилось. Так что, извини, Илья Борисович, магнитофон – не роскошь.

МОИСЕЕВ: Мы ж не по пьяни.

БАРИНОВ: Могу налить.

МОИСЕЕВ: От тебя, жлоба, дождешься!

АКСЕЛЬРОД: Ну, опять! Разрезвились!

МОИСЕЕВ: Все-все-все! Все, Шурочка, все! Я серьезен, трезв, и готов, как пионер.

БАРИНОВ: Итак, начнем. Мы трое непосредственно работаем с Афанасьевой. Илья Борисович по приезду получил от меня все материалы, провел с ней беседу и тоже в курсе. Хочу, чтобы вы помнили: в сегодняшней дискуссии нет места науке биологии – мне не надо знать, каков механизм передачи возбуждения от синапса к синапсу, меня не интересует биохимия клеток мозга в стадии «парадоксального» или иного сна, мне до лампочки каталептические явления на периферии нервной системы. Все это исследуется в лаборатории. Мне необходимо понять – откуда у нее эти сны? Правомерно ли называть их снами? Но тогда – что это? Грезы? видения? галлюцинации? миражи? морок?.. Наводятся ли они извне или зарождаются у нее в мозгу? Фантазия или отражение действительных событий?.. Ваше мнение, коллеги. Игорь, ты младший, тебе начинать.

ЛЕБЕДЕВ: Ну, во-первых, о содержании снов мы можем судить исключительно со слов испытуемой, так что вполне допустима просто буйная фантазия. Правда, сам факт снов подтверждается объективными показаниями приборов… Теперь по существу. Первое, что бросается в глаза – явная чужеродность виденного. Простой советский инженер по ночам вдруг преображается в средневековую даму, кончающую самоубийством у себя в замке. Или – в эскимоса на Чукотке, на Аляске, а может, в Гренландии. Или – в чернокожего юношу-раба при дворе, допустим, царя Соломона или Хаммурапи. Или – в древнекитайского мудреца, которому за какие-то повинности рубят голову… Ну, не ее это сны! Стреляйте меня из поганого пистолета, не ее! Ну, не может она владеть столь разнородной информацией, да еще в таких объемах, да еще столь правдоподобной! Это – навязанные, внушенные ей сны.

МОИСЕЕВ: Ага, съела что-нибудь.

БАРИНОВ: Илья, кончай паясничать!

АКСЕЛЬРОД: Действительно, Илья, что за балаган!

МОИСЕЕВ: А это я принимаю твои условия, Павел Филиппович!.. Балаган, театр, цирк, Вольф Мессинг, Ури Геллер, Роза Кулешова – вот что здесь происходит!.. Ладно, проехали. Материалы я внимательно просмотрел, против методики и техники экспериментов возражений не имею. То, что вы в тупике – согласен. Ты, Паша, тысячу раз прав: не поняв, не уяснив генезис ее снов, не понять и их механизм. То, что это не сны, Игорь, согласен – сто процентов! Найдите какой-нибудь другой термин, что-нибудь умное и ученое, по латыни. Ты, Шурочка, сможешь. Я же, как профессор психологии, врач-психиатр с многолетней практикой, официально заявляю об абсолютной адекватности Афанасьевой, комплекс Франциска Гойя в данном случае отсутствует напрочь. Я имею в виду его офорт «Сон разума рождает чудовищ». И Иерохим Босх тут не причем, заранее заявляю. Она не страдает патологической фантазией, маниакальным психозом или раздвоением личности. А если вспомнить сюжеты снов – то даже растроением, раздесятерением и так далее. Я бы с легким сердцем доверил Афанасьевой кнопку пуска стратегических ракет или управление ядерным реактором. Если необходимо мое заключение – пришлю на официальном бланке, как только вернусь. Приватно скажу: ребята, ищите истину совсем в другом направлении.

БАРИНОВ: То есть, это не галлюцинации? Тогда что?

МОИСЕЕВ: Аналогов в литературе не припоминаю. А так, навскидку, скорее, мираж. Галлюцинация – продукт мозга, мираж – информация посторонняя. Наведенная.

АКСЕЛЬРОД: Разрешите мне. Я уже указывала Павлу Филипповичу, что если отталкиваться от содержания снов, то тему надо либо переоформлять, либо закрывать, потому что она получается не профильная. Не вписывается ни в какие каноны современных представлений о природе сна и сновидений.

ЛЕБЕДЕВ: Закрывать-то зачем?

АКСЕЛЬРОД: Из формальных соображений. Лаборатория исследует природу сна, а не его содержание.

МОИСЕЕВ: Ну, по-моему, вас это волновать не должно. Укажите в отчете, что в ходе экспериментов получены интересные результаты, обоснуйте необходимость новых направлений – вот и все.

АКСЕЛЬРОД: Это понятно, Илья, обычно так и делается. Но, дело-то в том, что тогда мы как бы отходим от изучения собственно мозговой деятельности. Вторгаемся в область нам несвойственную.

МОИСЕЕВ: Паша, а ты что думаешь?

БАРИНОВ: Формально, конечно, Александра права, не наш это профиль. С другой же стороны, явление как факт существует и напрямую связано с высшей нервной деятельностью. Ergo – наша епархия… А дальше, уж как на это посмотреть – мистика ли с точки зрения науки, наука ли с точки зрения мистики…

АКСЕЛЬРОД: Вот чего я и опасаюсь. Какая, извините, моча кому и как в голову стукнет.

БАРИНОВ: Ладно, ребята, как говорится, чем дальше в лес, тем толще партизаны. Вот и мы: заберемся в чащу и постараемся не высовываться. А пока вернемся к Афанасьевой. Итак, что в первую очередь вам показалось странным в ее снах?

АКСЕЛЬРОД: Лично мне странно все. Начну с такой детали: она видит себя то женщиной, то мужчиной, и чувствует себя в каждом образе одинаково комфортно.

МОИСЕЕВ: Кстати, ты обратила внимание, что она никогда не видела себя ребенком?

АКСЕЛЬРОД: Это так. Хотя, косвенно… Помните «смутные» сны? Когда ни образов, ни действий – одни ощущения.

ЛЕБЕДЕВ: Ребенок уже на первом месяце жизни умеет распознавать образы – в цвете и контурах. Вот если до рождения, в эмбриональном состоянии… Но детских снов у нее нет, это точно.

МОИСЕЕВ: А я, коллеги, позволю себе обратить внимание не только на содержание, но и на форму. Согласен, содержание поражает многообразием, многовременьем, многосюжетьем, так сказать. Абсолютно разные люди, разные судьбы, разные ситуации, но, как правило, фиксируются исключительно эмоциональные моменты. Практически всегда присутствует состояние аффекта, сильнейшего стресса.

АКСЕЛЬРОД: Бедная девочка! Ведь это началось у нее с четырнадцати лет! Пережить, пусть даже во сне, столько трагедий, столько личных смертей…