Генри Олди - Шутиха. Фантастические произведения Страница 20

— Мое имя — Шняга-но-Мицубиши, я один равен тысяче! — громовым голосом вещал первый, чьи уши, оттопыренные наподобие боевых вееров, вселяли страх во врагов. — Когда в давние времена, в Великой Войне Киосков, мой предок сражался против горных тэнгу клана Минамо-тян, кулак младшего тэнгу Карапета-ё вонзился предку в левый глаз! Но он, не дрогнув, повредил кулак врага, зажав между роговицей и зрачком, после чего нанес противнику немалый урон боевой лопатой «гумбай-утива»! Я — мастер мгновенного обнажения чего угодно! Кто осмелится восстать против Шняги Бесподобного?!

— Велика доблесть твоих предков! — согласился второй, отзывавшийся лишь на имя Чикмарь Кугиути («Молоток-для-Гвоздей»), и то лишь после ритуального поднесения чарки саке. — Но и я, вспоен кефиром битвы, славой не уступаю богам и демонам. Ездя на мотороллере игреневой масти, я способен повергнуть дюжину ниндзя из школы «Патрульно-постовой обезьяны» одним видом татуировки на левом бицепсе! Искусник владения многозвенной цепью «кусай-рыгама», я невредим прохожу близ заставы рынка Балашихо-дачи, и сам ямабуси Джалил-сан трепещет темным нутром при встрече со мной!

После чего оба завершили хором, исполняя танец «бу-гагаку» и всплеснув рукавами джинсовых кимоно:

— О, сколь могучи мы в сравнении с низкорожденным быдлом!

А тонкий душой Валюн сочинил еще одно хокку «Встречаясь с друзьями, испытываю просветление»:

У быдла есть особенность: оно —Всегда не ты.И это восхищает.

Из всех присутствующих молчал лишь Казачок-сэнсэй. Склонность патриарха к длительному раздумью, рождавшему мудрый коан, смысл которого постигался не обыденной логикой, но лишь интуицией сердца, была хорошо известна его ученикам. Зря, что ли, весь прошлый год они бились над истиной, сокрытой в словах наставника: «Обладает ли собака природой президента?» — и лишь тонкий душой Валюн постиг сокрытое, воскликнув «My!» и ударив Чикмаря посохом по голове.

Связь времен распадалась, прикидываясь ширмами с изображением диких гусей, блондинка Сакура накапливала равномерный загар, готовясь к светлому будущему, а судьба уже ликовала втайне, приберегая сюрпризы. Первым сюрпризом был джип Вована, где за рулем сидел шут в тельняшке, мрачный, как недоеденный гарнир к шницелю. Сам хозяин джипа, более пьяный, нежели влюбленный, в это время пребывал на заднем сиденье в объятиях жгучей, словно скипидар между ягодиц, брюнетки. Вторым же сюрпризом был Юрочка Горшко, младший сын Галины Борисовны, привезенный на выходные домой из интернат-лицея «Специалист».

Впрочем, Юрочка слегка запаздывал, что тоже входило в планы судьбы.

Патриарх, самураи и поэт долго смотрели, как шут выволакивает Вована из машины, кряхтя и матерясь. Вован скорее мешал, чем помогал ему, хохоча всем телом; брюнетка вторила истерическим тенорком, а значит, шут и сейчас продолжая выполнять свои нелегкие обязанности. На мощной шее Вована болталась маска свиньи, заляпанная соусом, в волосах торчали разноцветные монетки конфетти. Потом все скрылись за забором, но раскаты дуэт-хохота, перемежаемые басом счастливого Баскервиля, еще долго неслись над улицей.

— Козлы! — выразил общее мнение Шняга, вертя в мосластых пальцах стебель травы хаги, именуемой еще леспедец двуцветный.

— С рогами! — развил идею Чикмарь, пунцовый от интеллектуальной натуги.

Валюн же, оправдывая репутацию, подумал, что всего один внезапный поворот темы способен родить вдохновенное хокку «Отшельник понимает суть явлений»:

Козлы!С рогами!Уйду от мира.

Вот тут и подъехала машина с Юрочкой. Распахнулась дверца, нога в тщательно отглаженной, «со стрелкой», брючине ступила на гравий, шаркнув подошвой блистательного «Саламандера», и судьба злорадно расхохоталась, предвкушая. Мальчик был такой чистенький, такой аккуратненький, такой противоречащий миазмам бытия, что развитие событий... ан нет! — или «Зуськи вам!», как говаривала баба Клава с Нетеченки, познавшая толк в вербальном полиморфизме. Это мы вам заявляем с полной уверенностью. Ибо орлам Пырловки, натасканным Казачком, мужчиной абсолютно вменяемым, нельзя было отказать в зачатках нюха. Воздух пах лосьоном «New Wave» и грустными выводами: значит, мы обижаем юношу бледного, теша гордыню, мамаша обижаемого резво брякает с мобилы ментам или, того проще, — завтра вынимает пачку бабла, командует: «Фас!» — и не выстоять двум самураям с одним поэтом (мудрый учитель мимо кассы, мудрецы делают ноги первыми...) против бойцов тайного стиля «Вха-рю Дай». Иди, юноша, иди, бледный, иди, со взором горящим!

Не видим, не слышим, знать не знаем...

Восстанавливай, блин, связь времен.

Юрочка шел. Качая в левой ладошке «дипломат» с кодовым замочком: дата рождения любимой мазер. А навстречу благополучному Юрочке, из ворот Вованова жилища, уже выбирался рок в драной тельняшке. В камуфляжных штанах. Устало вытирая взопревший от трудов праведных затылок. Шут сегодня был прямоходящим, без ошейника, и это крайне возбудило зрителей. Тем более что Вован, спящий или бурно обладающий брюнеткой, отсутствовал на театре военных действий.

И пырловцы взыграли.

— Эй, Тельник! — гаркнул Чикмарь, от щедрот награждая шута именем. — А ну, гавкни!

Шут сел на скамеечку. Достал сигареты. Закурил.

— Голос! — поддержал друга Шняга. — Голос, п-падла! Откинувшись на спинку, шут блаженно прикрыл глаза.

Дым овевал его лицо, делая скулы не просто сизыми, а иссиня-стальными, как муаровый клинок катаны.

— Не врубается, — резюмировал Валюн. — Плохо учили.

— Щас подучим. — Шняга медленно встал, зная, что при его росте это выходит монументально. Угрожающе тряхнул ушами. — Щас сделаемся, клоун...

Дойдя до шута, Юрочка остановился. Галина Борисовна внимательно следила за происходящим из окна, готовая вмешаться в любую секунду. Но пока дальше словесной перепалки дело не шло. «Сейчас Юрка сморозит глупость, — подумала она. — Обязательно сморозит». И не ошиблась.

— Как вам не стыдно? — сморозил Юрочка, с укоризной глядя на ошалелых пырловцев.

Никогда не задавайте самураям и поэтам риторических вопросов. Не надо. Это задевает у них какие-то тайные струны души, попадает прямо в спинной мозг, после чего поэты и самураи способны на странные поступки. Видимо, это связано с проявлением истинной природы Будды. В дылде Шняге сидел очень предсказуемый Будда, поэтому он направился к юноше вихляющим шагом, тая в глазах белое безумие.

— Козел, — сказал Шняга, отрицающий пользу разнообразия. — С рогами. Обломать?