Сергей Щеглов - Тень спрута Страница 21

Воистину рай земной!

— Заманчиво, — сказал Калашников. — Можно сказать, я уже почти согласен. Но сначала хотелось бы услышать и про второй вариант.

— Со вторым вариантом все гораздо сложнее, — ответил Гринберг. — В ЦСУ вы можете прийти добровольцем и сразу же — надеюсь, не надо объяснять, почему? — приступить к разработке собственного проекта. А вот вторая организация, которой могли бы пригодиться ваши таланты, добровольцев не жалует. Вам придется ждать персонального приглашения.

— Вы меня заинтриговали, — усмехнулся Калашников. — Это, часом, не ГРУ?

В глазах Гринберга на мгновение вспыхнули алые искорки.

— А, понятно, — сказал он, взглянув на потолок. — «Аквариум», классика двадцатого века. Что ж, Артем Сергеевич, вы совершенно правы. Это ГРУ — Главное Разведывательное Управление.

4.

Калашников только головой покачал. Как дети малые, мелькнула крамольная мысль. Нахватали из прошлого красивых названий, и радуются.

Потом Калашников вспомнил, кто в свое время был главным идеологом этих «детей», и смущенно потер переносицу.

— А поподробнее? — спросил он у Гринберга. — Чем ГРУ занимается в двадцать третьем веке?

— Да все тем же, — ответил Гринберг. — Собирает информацию, строит функциональные модели, вырабатывает оперативные и стратегические рекомендации…

— А шпионки с крепким телом? — воскликнул Калашников. — Длинноволосые хакеры с суетливыми пальцами? Вооруженные до зубов группы захвата?

Гринберг сморщился, как от зубной боли.

— Ну что вы несете? — спросил он, укоризненно посмотрев на Калашникова. — Вы бы еще про крематорий вспомнили, для проштрафившихся сотрудников! Внешняя разведка существует уже сорок лет, и работают там серьезные, в высшей степени разумные люди. С такими настроениями, — Гринберг сложил губы в трубочку и просюсюкал, — спи-ен-ки с кьеп-ким тее-лом, — вам лучше тотаны читать!

— Простите, что читать? — опешил Калашников.

— Тотаны, — повторил Гринберг. — Тотальные романы, обеспечивающие полный эффект присутствия. Вот уж где крепких тел пруд пруди!

Калашников поднял глаза к потолку и некоторое время разглядывал появившуюся там вереницу ярких обложек.

— Понятно, — сказал он, снова посмотрев на Гринберга. — Шпионки там, — Калашников ткнул пальцем в потолок, — а в ГРУ — работа. В таком случае, еще два вопроса. Все-таки, кто лучше осведомлен о ситуации в Галактике? ЦСУ или ГРУ? И второе — насколько велики мои шансы получить приглашение?

Гринберг несколько раз шевельнул рогами.

— Вас интересует зарубежная часть Галактики? — спросил он в ответ. Калашников молча кивнул. — Тогда, без сомнения, ГРУ. Если вы и вправду собираетесь строить Прекрасную Галактику, — Гринберг многозначительно посмотрел на Калашникова, — лучшего места для начального обучения вам не найти. Уже через полгода вы будете знать Галактику как свои пять пальцев.

— Все, все, все! — воскликнул Калашников, поднимая руки. — Вы меня убедили! Осталась самая малость — дождаться персонального приглашения.

— Действительно, малость, — улыбнулся Гринберг. — Помните наших аквалангистов?

— Помню, — Калашников опустил руки. — Так это…

— Среди полученных вами писем, — перебил его Гринберг, — по меньшей мере одно содержит скрытый намек. Если вы сумеете его разгадать, считайте, что приглашение у вас в кармане.

Калашников с воодушевлением потер руки:

— Отлично! Значит, вторым пунктом будет анализ писем.

— Вторым? — удивился Гринберг.

— Ну да, — подтвердил Калашников. — Первым пунктом пойдет история двадцать первого века. А на сон грядущий я почитаю свежие галактические новости. Про Звездного Пророка и его новомодный джихад.

— Почитать — почитайте, — согласился Гринберг. — Но как только вам, Артем Сергеевич, придут в голову какие-нибудь новые идеи, не откажите в любезности посоветоваться со мной относительно их безопасности. В противном случае я буду вынужден грубо вмешаться в ваши сетевые похождения — примерно так, как я это только что проделал. С этой минуты ваш лирк переведен на режим «звоночка», ставящий ваши импульсивные действия под внешний контроль.

— Давно бы так, — пробормотал Калашников. — Где же раньше были, с этим режимом-то? У меня половина действий — импульсивная, я уже лет десять с этой дурью бьюсь, да все без толку!

— Опыт показал, — развел руками Гринберг, — что режим «звоночка» эффективен только тогда, когда сам обучаемый понимает его целесообразность. Я решил дождаться, когда вы совершите свою первую серьезную ошибку.

— И дождались, — кивнул Калашников.

— Нет, — возразил Гринберг. — Вашей ошибки я так и не дождался.

— Да ну? — удивился Калашников. — А Прекрасная Галактика?

Гринберг подался вперед и заглянул Калашникову в глаза.

— Прекрасная Галактика — моя ошибка, — сказал он тихо, словно извиняясь. — Если бы я чуть дольше посидел у вас в среду вечером, у Звездной России все еще оставался бы выбор, в какой форме преподнести эту идею галактическому сообществу. Сейчас у нас такого выбора нет.

— А зачем ее вообще преподносить? — пожал плечами Калашников. — Свалим все на технотронную церковь, а для переписки я другую приманку придумаю…

Гринберг медленно покачал головой.

— Вы все еще не поняли, Артем Сергеевич, — сказал он своим излюбленным вкрадчивым тоном. — Трансформационные идеи, совокупность которых вы назвали «Прекрасной Галактикой», вовсе не являются плодом вашего воображения. С восьмидесятых годов прошлого века Центром Стратегического Управления разрабатывается аналогичный проект под условным названием «Экспансия». В последние годы, в связи с активизацией межпланетных контактов, проект получил статус рабочего, и в настоящее время лежит в основе всей внешней политики Звездной России.

Глава 5. Герой нашего времени

Все, что может сломаться — ломается. Что не может — тоже.

1.

Павел Макаров рассматривал громадный пульт управления, усеянный тысячами кнопок, тумблеров, переключателей и ползунков. Сотни циферблатов, вызывавших в памяти черно-белые фильмы про летчиков и ядерных физиков, подрагивали белыми стрелками; красные и зеленые панели с незнакомыми аббревиатурами перемигивались в такт неведомым технологическим процессам, свершающимся за серой металлической стеной.

— Смелее, Пал Саныч, — пробасил Лапин и положил Макарову руку на плечо.