Дженни Ниммо - Призрак из прошлого (Чарли Бон - 2) Страница 21

- Обморок! - пронзительно крикнул Лизандр. - Что с ним? Почему?

- Из-за перчатки, - поспешно объяснил Чарли. - Ты же знаешь, у него дар насчет вещей. Он чувствует то, что чувствовали предыдущие владельцы.

- Да уж, значит, владельцу этой перчатки пришлось совсем туго. - Лизандр озабоченно щупал лоб Габриэля. - Слушай, он похолодел!

- Габриэль! Габриэль, да очнись же! - заголосил Чарли, пытаясь стянуть черную перчатку с руки бесчувственного мальчика. Но тщетно: злосчастная перчатка сидела как влитая. Можно было подумать, будто она прилипла.

Габриэль с трудом повернул голову.

- Рука… больно… о-о-о… - невнятно простонал он.

- Это из-за перчатки, - объяснил ему Чарли. - Нам никак не удается ее с тебя стащить.

- М-м-м… - Габриэль выпрямился и принялся сдирать перчатку с правой руки. -

Больно-то как! У меня все пальцы переломаны! Помогите! Пожалуйста!

Чарли стал тянуть за кончики перчаточных пальцев, а Лизандр одновременно пытался подцепить кайму на запястье. Но у них ничего не получалось. Габриэль тяжело дышал, превозмогая стоны. Ему удалось выдавить:

- Она пыталась придержать дверь, а он с размаху захлопнул ее и прищемил ей пальцы и сломал.

- Кто? Кто это сделал? - спросил Чарли.

- По-моему… ох… по-моему, это была женщина. Она пыталась выбраться, она мотала головой, хотела сказать им, что не станет их слушаться… - Габриэль вновь застонал. - А он… мальчик, мне кажется, это был Манфред, так вот, он захлопнул дверь и давил и давил, пока не сломал ей пальцы. О-о-о… Больно… Точно, это Манфред, но он тогда был младше… Ай! - Габриэль опять упал лицом на парту.

Тут в дверь поскреблись, и в Королевскую комнату заглянула Оливия.

- Вот вы где! - воскликнула она. - Фиделио послал меня на поиски. Сам он не мог уйти, потому что сидит в первом ряду.

- В первом ряду? - переспросил Чарли.

- Только не говорите, что вы все забыли. В театре сегодня концерт. Ой, а что с Габриэлем?

- Ему плохо, - отозвался Лизандр.

- Это видно невооруженным глазом. Только лучше все равно оттащите его в театр, если не хотите, чтобы вас оставили после уроков.

- Габриэль, ты идти сможешь? - мягко спросил Лизандр.

- Раз надо, значит, пойду, - простонал бедняга Муар.

- Тогда идем. Чарли, помоги мне! Вдвоем они поставили Габриэля на ноги, он положил руки им на плечи. Чарли как раз поддерживал Габриэля справа, и у него сердце упало, когда на плечо ему легла скрюченная мальчишеская рука в черной дамской перчатке.

- Пойду-ка я вперед и подыщу вам три свободных места где-нибудь в последних рядах. - И Оливия умчалась.

Они дотащились до зала как раз к началу концерта.

- Сейчас тебе придется пройти немного самому, - шепнул Лизандр Габриэлю.

- Угу, - проворчал тот.

Чарли осторожно натянул рукав его плаща так, чтобы прикрыть перчатку, а потом помог Лизандру усадить несчастного страдальца на одно из трех мест, которые верная Оливия отыскала для них в последнем ряду.

К несчастью, их запоздалое появление в зале не укрылось от бдительного ока доктора Солтуэзера. Он грозно насупился, многообещающе покачал всклокоченной головой, затем вновь повернулся к сцене. Собственно, концерт еще не начинался: посреди сцены высился доктор Блур и говорил пространную речь о музыке. Вскоре до опоздавших дошло, что он излагает жизнеописание гостя академии, знаменитого пианиста Альберта Терцини.

Сама знаменитость, смуглый кудрявый мужчина с непроницаемым лицом, сидел за роялем, скрестив руки на груди, и терпеливо ждал окончания речи. Время от времени он косился на алый бархатный задник.

Наконец директор договорил. Зал бурно зааплодировал. Альберто Терцини крутанулся на круглом вертящемся табурете, взмахнул руками, и его длинные пальцы легли на клавиатуру.

Габриэль Муар и сам учился на музыкальном, причем играл именно на фортепиано, и теперь он с возрастающим вниманием слушал игру Терцини. Постепенно дыхание мальчика выровнялось, искаженное лицо разгладилось, он забыл о боли и с удовольствием слушал сложные фиоритуры и пассажи.

Вторая пьеса, которую исполнял Терцини, отчего-то показалась Чарли знакомой, но откуда - он вспомнить не мог. Какое-то давнее туманное воспоминание, может быть, из совсем раннего детства - вот что навевала эта музыка. «Может, папа играл эту пьесу?» Чарли слушал, слушал и незаметно для себя задремал. Ему приснилась та самая комната, о которой рассказывала бабушка Бон, - белая, со светлыми шторами на высоких окнах, пустая, если не считать рояля. А за роялем сидел отец, но лица его Чарли различить не мог. Он ведь даже не помнил, как выглядел папа, потому что бабушка Бон уничтожила или спрятала все фотографии своего единственного сына.

- Чарли! Просыпайся! - Габриэль дергал Чарли за рукав.

Чарли вздрогнул и открыл глаза. Сцена уже опустела, и публика теснилась в проходах между рядами, направляясь к выходу.

- Сколько ты проспал? - спросил Габриэль.

- Не знаю, - честно ответил Чарли. - Похоже, почти весь концерт. - Он с усилием поднялся со стула.

Из зала все трое вышли вместе, но Лизандру следовало идти в другую спальню.

- Тебе не лучше? Ты поправишься? - спросил он Габриэля на прощание.

- Выживу как-нибудь, - невесело усмехнулся тот.

- Мы попытаемся снять перчатку еще раз, - пообещал окончательно проснувшийся Чарли.

В спальне он рассказал о перчатке Фиделио, и вдвоем они совершили на нее новую атаку. Мальчики провозились минут пять, не меньше, и все без толку. Габриэль отправился в ванную и прибег к мылу и воде, но и это не помогло.

Габриэль вернулся расстроенный.

- Бедная ее хозяйка, - пробормотал он, устало опускаясь на край койки. - Должно быть, сломала себе все пальцы.

- А кто она была, ты знаешь?

- Она не была, она есть, - поправил Габриэль. - Она жива, более того, живет в академии. Я ее как-то видел. Это траурная дама из музыкальной башни. Раньше я думал, что она привидение, но, оказывается, ошибался. Просто она никому не нужна и совсем одинока.

К ним незаметно подкрался Билли Гриф и уставился на перчатку.

- Что это у тебя? - поинтересовался он у Габриэля.

- А как по-твоему, на что это похоже? - без особого тепла в голосе спросил Фиделио.

- На перчатку. А почему ты в одной перчатке, Габриэль?

- Снять не могу, вот почему, - вздохнул Муар.

Билли сосредоточенно свел белесые брови. Вопросов он больше не задавал, но вернулся к своей койке с видом глубокой задумчивости.

Последующие попытки снять перчатку также не увенчались успехом. От воды и мыла упрямая перчатка охватила руку как вторая кожа.

- Не тратьте силы, ребята, - посоветовал Габриэль. - Придется мне так с ней и спать. Может, за ночь она высохнет и наконец слезет. - Он широко зевнул. - Ох, я так устал, что готов заснуть где угодно и в чем угодно.