Александр Сапаров - Прыжок в прошлое Страница 22

Я стоял в раздумье с одной стороны мой долг врача говорил, помогай всем, с другой буду помогать всем останусь гол, как сокол. И я для себя решил, пока богаче не стану, серебра, злата не соберу, беднякам помогать только по большому выбору, родне там или еще кому.

– Федор, я тебя ругать не буду, но в следующий раз, если я здесь меня зови, я сам решу, помогать больным или нет. Да еще Федька найти мне с Холмогор купца какого, надо мне с ним поговорить..

В таких заботах прошло несколько дней. Через неделю в моей спальне стояла нормальная деревянная кровать, в которой можно было не полусидеть, а именно лежать, правда Феклуша глядела на эту кровать со страхом:

– Как это ты Сергуша мой не боишься лежа спать? Ведь черти унесут, Свят, свят, прости Господь прегрешения мои.

Рядом со спальней был кабинет, с письменные столом, выдвижными ящиками, на столе стояла чернильница очиненные гусиные перья, коробка с сухим песком. На полках пока было пусто, но я надеялся, что там со временем появятся и книги.

Операционная тоже была практически готова. Небольшое помещение, пол был выложен камнем и хорошо мылся, посредине стоял стол для операций а в углу было сделано кресло для удаления зубов, я учел удаление зубов у дьякона и у кресла были приделаны приличные ремни, так, что для посторонних людей это кресло казалось чем то вроде орудия пытки.

На столах под чистыми холстинами лежали инструменты, привезенные из Торжка и заказанные уже здесь у местных умельцев.

Стараниями женщин в углу двора, где уже сошел снег, был разбит небольшой огородик, где планировалось посеять семена всех лечебных трав, которые я смог найти.

Перегонный куб в мастерской уже работал и первые литры очищенного спирта стояли. ожидая своего часа переделки в эфир, купоросное масло также было закуплено и стояло в безопасном месте, чтобы никто любопытный ничего себе не обжег.

Все было бы прекрасно, но вот денежки, отсыпанные щедрой рукой Дмитрия Ивановича заканчивались и надо было что-то предпринимать.

В это время появился у меня подворье купец из Холмогор, он зашел осторожно, позыркивая глазами, но увидев меня приосанился, видимо ожидал увидеть боярина постарше

Он низко поклонился мне и представился:

– Семен я Потошев купчина Соловецкого монастыря, твой человек попросил зайти, я завсегда рад, ежели дело того стоит.

– А скажи-ка мне Семен Потошов, чем ты расторговался?

– Да соль я монастырскую торговал, слава богу, все хорошо. Надо пока санный путь не закрылся домой возвертаться.

– А знаешь ли ты Семен в Студеном море водоросль растет капуста морская прозывается?

– Так отчего не знать, видывал я ее,

– Тогда дело у меня к тебе такое, нужно мне для дела эта водоросль, а чтобы много лишку не вести, то можно эту водоросль сухую на камнях сжечь и только золу мне сюда доставить, только смотри купец, я эту золу с закрытыми глазами узнаю, так что бы мыслей плохих не возникало. И золы мне такой бочек пять надо, сможешь этим летом доставить, такой груз. У купца забегали глазки:

– Дык привезть, то можно, а вот цена то какая будет, мы такого, век не возили.

– А ты подумай и скажи, сколько будет стоить пять бочек золы от вас привезти, то есть, возьми за провоз, за сбор, сушку, сжечь и собрать в бочки- ты ведь там это за копейки сделаешь ну и цену назначай. чтобы тебе не обидно было и чтобы я тебя на правеж не повел за грабеж среди бела дня.

– Боярин, а спросить тебя можно, чего это ты так хочешь золы из этой капусты морской, ежели на щелок, так, дерева немеряно есть и дешевле выйдет, чем со Студеного моря везти?

– То не твоя забота, это может моя левая нога такого щелока в баню хочет. Ты купец твой товар, мои деньги, давай сговариваться, ежели согласен иди к моему ключнику и решайте с ценой. Мне с тобой невместно о ценах спорить.

Федор быстро нашел общий язык с купцом и цену они обговорили, хотя мой ключник изредка кидал на меня озадаченные взгляды, тоже, небось, гадал, зачем его хозяину зола морской капусты.

Вечером в наши ворота заколотили, Когда охрана узнала, кто это, двери немедленно открыли. В дверях стоял растрепанныей отец Евлампий в сопровождении нескольких прихожан.

– Сергий Аникитович, как к последней надежде прибегаю, дочь у меня второй день животом мается. Не могу я знахарей звать. А ты знаю, муж богобоязненный, все с благословения божьего делаешь. Ни одной службы не пропустил. Посмотри ты Христа ради мою Наталью, может, поможешь чем.

Мне немедленно запрягли возок, и мы с попом отправились к нему домой. Пойдя темным коридором мы оказались в жарко натопленной комнате На высоких перинах полусидела. девушка лет четырнадцати, закрытая кучей одеял.

Рядом стояла попадья, Я ее немного знал, встречались на службах. Мы поздоровались. Я повернулся к отцу Евлампию.

– Отец Евлампий мне чтобы знать, что за болезнь надо обязательно смотреть живот у вашей дочери, Без этого я никак не могу сказать, что за болезнь, и как ее лечить.

Девушка, лежащая на кровати залилась краской. Поп переглянулся со своей женой, и та решительно кивнула головой.

– Евлампий, пусть смотрит, может хоть поможет чем.

– Хорошо, тогда я немного поспрашиваю ее. А потом посмотрю живот.

– Наташа, ты когда заболела

– Вчера дяденька, – отвечала дрожащим голоском Наталья. Мать из-за моей спины шепнула ей:

– Дура, боярин перед тобой, ответствуй правильно.

– И что у тебя случилось?

– Так после обеда живот немного заболел а потом блеванула я один раз, вот все, что съела то и вышло. Потом весь вечер хорошо было.

А сегодня живот болит и болит, я и есть не хочу.

Ну, хорошо, давай я посмотрим твой живот. Обнажение живота заняло немало времени, пока сняли три одеяла, потом подняли три платья, хорошо хоть, что про трусики никто не знал, и их снимать не пришлось.

– Наташа покажи место, где болит.

И Наташин палец уперся точно в проекцию аппендикса. Я положил руки на живот, уже имелась небольшая ригидность брюшных мышц и симптом раздражения брюшины в правой подвздошной области. На всякий случай я постарался просмотреть придатки, но без влагалищного исследования это было трудновато, но похоже аднексита не было.

Я опустил платье больной и повернулся к матери. Пойдемте, нам надо поговорить.

Мы уселись втроем за стол, и я начал говорить:

Отец Евлампий, что за болезнь у вашей дочери я знаю, называется она воспаление отростка слепой кишки. От этой болезни, умирают почти все. Попадья охнула и зарыдала.

Я могу вам предложить, сделать разрез в животе и отрезать эту кишку. Но это тоже очень опасно, от этого можно тоже умереть. Но если от болезни она умрет все равно, то если ее лечить, она может остаться в живых, но я не могу вам обещать, что все пройдет хорошо. Так, что решайте что делать. Но вы должны решить желательно до сегодняшнего утра, потому, что дальше кишка в животе лопнет и тогда уже ничего не сделать.