Феликс Дымов - Аленкин астероид Страница 22

После гибели дяди Исмаила я часто ломала себе голову, имею ли я прежнее право на астероид? Есть ли вообще у человека право играть небесным телом? Советоваться мне ни с кем не хотелось. Мысли бились, бились в голове. А ответ не приходил.

На мое счастье, занесло нас однажды с Читтамахьей в Сибирь, в охотничью заимку. Это такая совсем ничья изба в тайге, где любой может остановиться - отдохнуть, обогреться. В ней все оставлено по-старому. Голые бревенчатые стены. Некрашеные полки со старинной, смешной посудой. Широкие лавкилежаки. И настоящая русская печь на полкомнаты, которую топят вырубленными из деревьев дровами. Словом, типичная старина, если забыть, что одна стена затянута невидимым телеэкраном, а за ближайшими кустами спрятана на всякий случай двухместная "Стрекоза". Но какая нам разница? Ведь здесь упревает в чугунке настоящая перловая каша с лучком и шкварками, а из котелка одурманивает запахами настоящий таежный чай с чагой?

Когда в животах стало тепло и сыто, глаза почему-то залоснились и сузились, а на душе стало покойно-покойно - почти как два месяца тому назад... По примеру древних охотников взамен взятых в избе продуктов мы положили на полки то, что не понадобится нам на обратном пути: консервы, бататы, сырную крупу, а также фоторужье, лыжи, батареи и медкомплект. Потом записали наши адреса на кусочке смальты и разлеглись на лавках. Я еще гравипростынку подстелила для мягкости, а Читтамахья - прямо на жесткий лежак лег и жмурится от удовольствия. Видно, кто-то в его роду работал йогом!

Гляжу я в потолок, на щели между досками, и чувствую: забрезжило что-то у меня в голове.

- Скажите... - спросила я у Читтамахьи, спотыкаясь на обращении. Товарищ Антуан-Хозе - напыщенно и неестественно, а если по отчеству-вообще язык сломаешь: Антуан-Хозе Девашармович! - Скажите, пожалуйста, а почему избушка называется заимка?

- Не знаю, Алеунушка, вероятно, каждый здесь может позаимствовать то, чего у него нет. А отдать может в любом другом месте, если заимеет...

- Так неинтересно. Я думаю, правильнее называть это не заимка, а взаимка: здесь все взаимно друг друга выручают...

Так лучше, правда?

- Хорошо-то хорошо, а вот, пожалуй, неверно.

- А верно не то, как привычно, а то, как правильно! - заупрямилась я.

- Ну ладно. Ты не горячись. И не задавайся. Он этого не любил.

Мы в разговорах избегаем имени дяди Исмаила. Но безошибочно знаем, о ком речь. Дядя Исмаил всегда рядом. А на заимке особенно. Наверное, была какая-то связь между замерзающим разведчиком на астероиде и таежной Сибирью.

Я вдруг словно увидела дядю Исмаила выходящим из тайги на наш огонек невольно даже в окошко выглянула. Он должен выйги из-за того толстого кедра -небритый, со спутанными волосами, в ободранной одежде и с обмороженными ногами.

Опираясь на кривую, суковатую палку, с трудом преодолеет последние метры до крыльца. Рухнет на пороге избы. Ползком доберется до печи. Непослушными руками нащупает спички.

Затеплит заботливо приготовленную кем-то растопку. И уже больше не умрет, потому что найдет здесь тепло и пищу - все, что требуется одинокому человеку в тайге. И он сможет унести с собой самое драгоценное - соль, спички, консервы. И тогда непременно доберется до жилья.

В мыслях незаметно перепутались времена. Дядя Исмаил каким-то образом очутился в прошлом, когда у людей не было видеобраслетов, мединдикаторов, вечных атомных зажигалок и спасательной службы. Кто бы это в наше время позволил человеку терпеть лишения на Земле?!

Я изо всей силы ударила кулаком по подоконнику. Вот! Вот именно - на Земле! А в космосе? Ведь если сделать такие заимки в космосе, то и там никогда и ни с кем не случится несчастья! Никогда! Ни с кем! Несчастья не должны случаться. Никогда. И ни с кем.

Читтамахья одним прыжком перемахнул комнату от лавки до окна, схватил кисть моей руки, развернул меня за плечи к себе лицом:

- Ну-ка, посмотри мне в глаза!

Я посмотрела. И голова закружилась. Глаза у него были глубокие, черные, блестящие - как у врача-гипнотизера. Но я бы и так ничего не утаила.

Воображение мне здорово мешало Я представляла себе, как потерпевший аварию космонавт или просто межпланетный турист-бродяга топает пешком по Солнечной системе, и на каждом, самом крошечном небесном камешке, на осколке беспутно брошенного звездолета его обязательно ждет заимка.

Немножко воздуха. Запасной скафандр. Батарея. Видеомаяк связи. И если даже спасатели запоздают, у него будет самое необходимое на весь срок ожидания...

- Понимаете... - я снова запнулась из-за имени. - Солнечная система должна быть человеку совсем как Земля. Вы не думайте, я не только из-за дяди Исмаила...

- Я знаю, девочка.

Он подошел к стене. Включил телеэкран. Набрал позывные.

И легонько подтолкнул меня в спину как раз в тот момент, когда Токаяма привычно улыбнулся с экрана. Правда, увидев меня, посерьезнел. Он стоял на страже времени Председателя и для моей назойливости не находил оправдания. Впрочем, я на него не обиделась. На то он и поставлен.

- У тебя важное, девочка?

Ах вот как? Он и узнавать меня не хочет? До сих пор я не пыталась сама обращаться к нему. Не нужен он мне. И вообще, что за мода: по любому поводу дергать Председателя Совета?

Будто без него нельзя решить ни одного дела на Земле! Но теперь я захотела именно с ним поделиться своей мыслью.

Я бы так все и выложила Токаяме, если бы Читтамахья меня не опередил:

- Да, Токаяма-сан, важное. Передай Председателю, нам надо говорить с ним.

Антон Николаевич объявился не сразу, а объявившись, приветливо махнул рукой:

- Что новенького, Антуан? И ты, коза, здесь?

- Вот, дорогой друг. В архив нам пора. Подпирает юное поколение.

"Дорогой друг" вскинул брови:

- Ну уж, тебе ли плакаться? В тридцать четыре года Главный ТФ-конструктор... К"да же людям в сто семьдесят девять лет деваться?

Я боялась, они забудут обо мне и о деле. Но Читтамахья поправил на мне воротничок, сдул какую-то пылинку:

- Говори, Алеунушка...

Я, запинаясь объяснила свою идею про заимку. Председатель Совета перебил меня лишь раз - попросил Токаяму отложить на четверть часа намеченный прием. А после третьей фразы, как я заметила, включил запись. Я осмелела и под конец излагала мысли вполне связно.

- Значит, хочешь Солнечную систему сделать домом?

- Человека нигде в мире не должна подстерегать опасность. - Я облизала сухие губы. - А мир наш теперь - вся Солнечная система...

- Широко мыслишь!

По тону председателя Совета я не поняла, одобряет он мою идею или нет.

Почему-то показалось, не одобряет. Ведь такое, как с дядей Исмаилом, происходит раз в тысячу лет. Стоит ли впустую тратить силы? Только я подумала об этом - и тут же загорячилась: