Игорь Росоховатский - Возможность ответа Страница 22

- Я вам все объясню, дорогуша, и вы поймете, ибо вы - истинный ученый, - зачастил Суслик.

- Уже слышал: эпидемия, вы хотели их спасти, - отрезал я, не скрывая иронии.

- Нет, вам я скажу правду, голубчик...

Я посмотрел в бегающие глаза-бусинки, заглянул в мозг. Трудно было проанализировать светящиеся ручейки импульсов. Суслик лихорадочно искал приемлемое решение, затрачивая на это всю энергию своих аккумуляторов.

- Немедленно отведите Тагира к другим импунам.

Тагир весь сжался, и я повернулся к нему:

- Они не посмеют сделать тебе плохо. Скоро увидимся.

Ник стал так, чтобы прикрыть меня от охранников.

- Я сам прослежу, дорогуша, чтобы Тагира отвели к его соплеменникам, не беспокойтесь. А затем приду к вам, и мы объяснимся начистоту...

Суслик широким жестом, как обходительный хозяин, пригласил Тагира пройти в другой корпус.

- Я провожу вас, док, - предложил Ник.

Мы пошли вместе. Охранники провожали нас напряженными взглядами. Я отлично помнил о деле, которое нужно завершить, прежде чем покинуть лабораторию.

- Обстоятельства могут сломить любого человека, док, - проговорил Ник.

- Мне нужно в лабораторию, - сказал я.

Он пожал плечами, говоря этим жестом: поступайте как вам угодно. И быстро, понимая, что времени у нас мало, попытался образумить меня:

- Напрасно ввязываетесь в это дело, док. Никому ничем не поможете, а себя загубите. Они уже вызвали Кэпа. Это самый страшный человек, которого я встречал, хотя... тоже несчастный. Когда-то стремился в науку. О нем говорили: редкий талант. Выдавали векселя. Но таланта не оказалось. Ни крупицы. А он уже привык к надеждам, которые на него возлагались. Его стали травить - за все, в чем ошиблись, в чем завидовали. Кончилось тем, что он озлился на весь мир, а особенно на тех, кому, как он считает, незаслуженно повезло родиться с "искрой божьей". Ну и ненависть у него, я вам доложу, док, - он непроизвольно поежился, - холодная, расчетливая. Он умеет ждать своего часа, как змея в укрытии. А вас он считает талантливым везунчиком. И потому мой вам совет, док, исчезните с его пути. Лучше всего уходите сами сейчас же.

Как ни странно. Ник совершенно искренне беспокоился обо мне. Половинки рассеченной брови плясали - каждая сама по себе.

- Послушайте меня, док, уходите. Когда приедет Кэп, будет уже поздно. Он сделает вас "материалом для опытов"... Ну, если не хотите уходить один, я помогу вам связаться с импунами. Уходите с ними, а?

- Почему вы хотите спасти меня?

- Это мое дело, док. Считайте, что вы мне кого-то напомнили...

Я увидел, как изменилась пляска импульсов на сером веществе мозга, они замигали чаще в зрительных отделах, на мгновение там появилось и потухло изображение лица, похожего на лицо Ника, но более молодое.

Если бы он знал, бедняга, как мы с ним не схожи! Впрочем, не больше, чем с остальными... Но если бы он узнал? Стал бы волноваться и переживать за меня?

- Решайтесь, док.

- Уже решил, дружище.

Он удивленно и внимательно посмотрел на меня, оглянулся, быстро сунул руку в карман и протянул мне маленький пистолет:

- Возьмите хоть это, док.

- Не нужно.

- Это нужно всем. Да, да, док, к сожалению. В таком мире мы живем. Это нужнее, чем хлеб и вода, потому что с его помощью можно отнять или защитить и хлеб, и воду. Я много думаю над этим, но выхода нет. Вы очень добрый человек, док, но вы никому не поможете без этого...

Он горько улыбнулся и добавил:

- Впрочем, и с этим не поможете. Но, может быть, хоть защитите себя или дороже продадите свою жизнь. Одним словом, берите.

Он почти насильно сунул мне в руку пистолет и, сказав: "Я подежурю здесь", остался в коридоре.

В лаборатории я достал из стенного шкафа-термостата несколько запаянных ампул с различными бактериальными культурами. Проверил их своим карманным ИСЭУ, записал показания в общее уравнение. Нет, я не удивился, увидев уже знакомое начало... Я торжествовал победу своей мысли, своей догадки. Но не рано ли? Нужно уточнить данные еще на десятках уровней. От результатов зависит так много для меня, для Михаила Дмитриевича, для Ника, для импунов - для всех людей, которые захотят узнать правду о себе и своем мире...

13

Я рассматривал пистолет и думал над словами Ника. Действительно ли вот этот блестящий металлический предмет имеет такую власть над людьми? Оружие, придуманное и созданное, чтобы отразить врагов, становится фетишем и бумерангом? Впрочем, сколько творений человеческих постигла подобная участь. Так бумеранг стал одним из символов человеческой цивилизации - ее замыслов и свершений.

Оружие, как утверждает Ник, опора власти, поэтому оно - само по себе получило особую власть над теми, кому служит. Оно - глазастое безразличное чудовище - внушает страх перед смертью, таящейся в нем. А этот страх один из важнейших рычагов эволюции, который человек научился использовать в борьбе против себе подобного.

Я повернул пистолет, и черный зрачок завораживающе глянул на меня. Возникло какое-то сложное чувство. Я проанализировал его. Смесь омерзения, осуждения, любопытства... Страха не было... Почему?

Я не мог сразу ответить на этот вопрос, и любопытство выступило на первый план. Стал анализировать дальше, вычислять, сравнивать. Где-то в дальних уголках подсознания жила уверенность, что пистолет мне не страшен. Она была настолько сильной, что я определил ее как абсолютную. Как она попала туда? Вместе с Программой? Что-то вроде модели врожденного инстинкта? Это вы заложили ее, учитель?

Ясно вижу, как ваши губы брезгливо поджимаются при виде пистолета. Вам-то пришлось бы его опасаться. Он может оборвать вашу жизнь. Но, зная вас, не могу представить себе, чтобы этот черный зрачок заставил вас поступить так, как угодно тому, кто его направляет. В любой ситуации вы Поступили бы так, будто его и вовсе нет, - обычная застенчивая улыбка блуждала бы по вашему лицу, неспешны и слегка неуклюжи были бы движения. Разве что разок-другой недоуменно пожали бы плечами... Может быть, страх смерти для того и существует, чтобы, перешагивая через него, разумные существа научились добывать наибольшую свободу из всех мыслимых...

Я передернул ствол, послал патрон из магазина в патронник. Вытянул левую руку и прицелился в нее. Указательный палец правой руки лег на спусковой крючок и плавно нажал.

Грянул выстрел - и в дверь затарабанил Ник.

Я открыл ему.

- Вы живы, док?

- Мертвый не открыл бы вам.

Он отпрянул:

- У вас в глазах отчаянье, док. Господи, такое страшное отчаянье. Что случилось?

- Ничего особенного, дружище. Проводил опыт.

- В кого вы стреляли?

Он заметил разбитый экран осциллографа, перевел дух. Бедняга, он так испугался за меня. Я почувствовал доброе щемящее чувство к этому человеку, вынужденному против воли творить зло.