Джек Уильямсон - Возрождение земли Страница 23

Я оставался необращенным до тех пор, пока однажды, прогуливаясь по саду в сопровождении робота, не сошел с тропинки, чтобы сорвать какой-то лиловый цветок. Робот запротестовал: «Нейт, нейт» — и забрал у меня цветок, но не заметил, что в ладони моей остался небольшой комочек бумаги. Когда мне удалось развернуть записку в полном одиночестве, в ванной комнате, оказалось, что это записка от Тани, написанная на пустой странице, вырванной из ее собственной древней копии сборника поэм Эмили Дикинсон.

Этим людям удобнее считать нас сумасшедшими, хотя они с трудом объясняют себе, как мы прибыли на планету в корабле, каких они не видели прежде. У моего доктора собственная теория на этот счет. Он пытается убедить меня, что мы прилетели из Южной Америки, которая остается неколонизированной. Он рассказывает историю о пропавшей экспедиции, отправившейся туда пару сотен лет назад воевать с черными насекомыми. Похоже, они потерпели крушение где-то в сельве Амазонки, в зоне, которую насекомые только начали заполонять. Попытка спасти их провалилась, но доктор считает нас потомками выживших там. По его мнению, мы каким-то образом спаслись, отремонтировали корабль и на нем вернулись. Думаю, нам лучше придерживаться этой версии, если хотим выбраться отсюда.

Я свернул записку в трубочку и на следующий день выбросил ее на том же месте, где и нашел.

В конце концов мы все согласились с идеей Тани, хотя Арни артачился поначалу, пока Диане не позволили уговорить его. Он был очень недоволен до тех пор, пока не нашел работу на одной из землечерпательных компаний на Ниле, где улучшал качество канала и превращал болото в новую землю, пригодную под строительство пакгаузов и доков. Говорит, теперь он более счастлив, чем когда бил баклуши на Луне.

И хотя минувшие столетия стерли все следы нашего собственного времени, здешние люди продолжают исследовать собственное прошлое в поисках свидетельств святых клонов. Диана получила должность в музее, где наилучшим образом применяет свои навыки реставрации и сохранений ценностей старины.

Пеп получил лицензию пилота, а Таня занялась исследованиями методов борьбы с хищными насекомыми. Сейчас они отправились в очередную экспедицию и пытаются сделать Америку пригодной для жизни.

И хотя все, что я знаю об истории, — лишь ересь, строго-настрого запрещенная, я получил работу в университете в качестве смотрителя. Благодаря этому у меня есть возможность пользоваться радиооборудованием и связываться с лунной станцией.

Нам остается только надеяться, что наши собственные серебряные колоссы доживут до тех времен, когда новый Египет станет лучшим местом, чем когда-то был наш собственный мир.

Однако этого почти наверняка не произойдет. Арни говорит, не произойдет никогда. Диана штудирует Дикинсон, пытаясь обнаружить там хоть что-то, что привело бы людей к новому просвещению, но они не желают иной трактовки священного слова. Таня считает, что самое лучшее, что мы можем предпринять, — выучить необходимые ритуалы и молитвы, поклоняться тем богам, которыми мы на самом деле не были, и дожить остаток дней своих, сохраняя молчание о станции и об истинном положении вещей.

Те несложные роли, которые мы здесь исполняем, занимают все наше время. И хотя мы стараемся держаться подальше друг от друга и избегаем любого внимания к нашим персонам, представляющего угрозу жизни, иногда мы все-таки встречаемся за ленчем в небольших заведениях, где собираются простые рабочие. Мы поддерживаем друг друга, и мысль, что станция Тихо пребывает в целости и сохранности на далеком кратере, греет душу.

Хочется думать, что свою задачу мы выполнили: жизнь на Земле восстановлена после очередного великого катаклизма — и не потребовалось миллионов лет эволюции, в результате которой мог и не сформироваться вид подобный нам, людям. Мы существуем, как и наша наука и искусство, хоть в измененной форме и не полностью. Может статься, этот новый мир и выживет. А если нет, если все обернется наихудшим образом и если какое-то очередное зло обрушится на Землю извне, главный компьютер обязательно клонирует нас снова, чтобы дать нам еще один шанс.

Часть вторая

СИЛА СОЗИДАНИЯ

11

Иногда дети ведут себя жестоко.

— Эй, узкоглазый! — бывало, дразнился Арни. — Да ты черный с ног до головы. Пойди умойся!

Мы все созидатели, как говаривал отец, клоны, созданные, чтобы возродить Землю. Очередное поколение — в этот раз нас шестеро — подрастало на станции Тихо на Луне, готовясь к своей великой миссии: терраформировать планету, с лица которой единственный смертоносный удар смел все живое.

Кейси, лицом вылитый китаец, был черен как темная лунная ночь, и Арни частенько его поддразнивал. Хотя, говоря по правде, все мы внешне отличались друг от друга: Пеп — такой смуглый, что загар его не брал. Таня — девочка с черными, как у Пепа, глазами и темными прямыми волосами. Арни и Диана — бледнолицые, как и их родители, которых мы видим на голограммах.

Кейси терпеливо сносил насмешки, пока не узнал историю своего отца.

Мы все тогда собрались в голографической рубке, и общавшийся с нами через накопитель информации отец поведал следующую историю. Человек, назвавшийся Кейси Келлом, работал ночным сторожем на базе Белые Пески в Нью-Мексико. Падение астероида застало его как раз на службе, на стартовой площадке. Кейси перекрывал доступ паникующей толпы на спасательный корабль. Люди пытались пробиться на борт и дрались за место. В самую последнюю минуту творившегося тогда безумия он оставил свои обязанности и прорвался на борт вместе с подругой, назвавшейся Моной Лизой Бриллиант.

— Кейси был вооружен, — рассказывал отец. — Пистолет — чем не пропуск на Луну. Каль Дефорт не располагал ни временем, ни возможностью заставить парочку сойти с корабля или отправить их с Луны. Он нашел для них место на станции и впоследствии даже решил, что эти двое проявили сильный ген выживания, который может пригодиться будущим поколениям клонов. Он поместил их клетки в криокамеру. — Отец с симпатией взглянул на Кейси. — Вот поэтому ты и здесь.

Своих физических родителей мы знали благодаря их роботам и голограммам, но не видели ни Келла, ни Мону до того момента, как отец загрузил их голограммы в компьютер. Келл стоял там и с усмешкой смотрел на нас, коренастый и мускулистый, как Кейси, с тем же смуглым лицом и китайскими чертами. Он был раздет по пояс — в таком виде Келл, по словам отца, и проник на борт. На его гладкой черной груди красовались татуировки: флаг Мексики и флаг Китая, а над ними красными буквами было выведено имя: Эль Чино.