Сергей Лукьяненко - Атомный сон (Cборник) Страница 24

– Хотите? – Майк протянул мне фляжку.

Единственное, что внушало мне уважение к мальчишке, – его немногословность. Да, он вел себя как самоубийца, он даже не понял, кто я такой, но по крайней мере не приставал с расспросами. Я взял флягу, отхлебнул. Это была обыкновенная вода, но с едва заметным привкусом дезинфекции. Ну и щенок! Где он достал такие вещи? А «щенок» склонился над своим рюкзаком, подставляя мне спину. Но я опять пересилил себя. Не мог он вести себя так нагло, не имея надежного прикрытия. Наверняка кто-то держит меня на прицеле. Например, из тех кустов… Я даже пожалел, что так опрометчиво вышел на открытое место. Теперь надо было выжидать… Я снова потянулся за фляжкой. И почувствовал знакомый звон в ушах. Глаза словно выпирали из орбит, во рту возник отвратительный горький привкус. И ведь знаю, что это лишь кажется, а все равно неприятно. Хочется сплюнуть и прижать веки ладонью. Я сосредоточился. Принц! Меня обдало теплой волной восторга, еще мгновение – и на окружающий мир наложилась вторая картинка.

Я увидел себя со стороны. Себя, Майка, горящий костер… Принц смотрел на нас из того самого кустарника, где я предполагал засаду. Пришлось оборвать его восторг. «Где-то рядом враги!» Сознание ощутило растерянность Принца, затем в голове словно разорвалась бомба. Не люблю, когда Принц принюхивается! Но сейчас пришлось терпеть. Наконец боль прекратилась, и я снова ощутил мысли Принца. Чужак был один. Несомненно, один.

«Хорошо. Подходи к нам, но осторожно». Резким движением я встал. Именно так легче всего разрывать телепатический контакт.

Майк смотрел на меня недоуменно. И даже не догадался взять оружие…

Хотя я бы этого не позволил. На мгновение я почувствовал к Майку что-то вроде жалости.

– У тебя много продуктов?

Я говорил резко, больше не пытаясь притворяться. Майк покачал головой.

– Тогда зачем ты меня кормил?

Он молчал. Лишь в глазах его появился страх. Я усмехнулся:

– Ты думаешь, что я не причиню вреда тому, с кем разделил пищу?

Майк кивнул и осторожно потянулся за автоматом. Поздно. Принц уже стоял за его спиной.

– Дурак. Драконы не признают людских обычаев.

Принц прыгнул. Майк дернулся и затих под двухсоткилограммовой тушей.

Я снова сел, поднял недоеденный концентрат.

Наверное, с первого взгляда Принц смотрится жутко. Я с ним так давно, что перестал это замечать. Принц еще был большеголовым, умещающимся в ладонях щенком, когда я начал возиться с ним, выпаивать молоком. После того, как сдохли последние коровы, – кровью. А сейчас Принц сам вымахал если не с корову, так с целого теленка. Двести килограммов мускулов, жесткой рыжей шерсти, огромные умные глаза. И пасть, перекусывающая человека пополам.

Майк заворочался, и Принц тихо зарычал. Я посмотрел на торчащие из-под Принца ноги.

– Ты хочешь есть?

Нет, Принц был сыт. Кажется, он поймал шакала в лесу… До сих пор плохо разбираюсь в его рычании… Ну а что же делать с мальчишкой?

Я поднял его рюкзак, вывернул на землю. Спальный мешок, ракетница, аптечка… О великие боги! Рация!

Где он все это достал?

Я посмотрел на Принца и кивнул. Принц не поверил, недоуменно зарычал.

– Отпусти. Убить его мы всегда успеем.

Майк, пошатываясь, поднялся. Сел. Взглянул на Принца и торопливо отвел глаза. Потом посмотрел на меня и неожиданно твердо сказал:

– Я боялся одного – что встречу дурака. К счастью, я ошибся.

Когда наступил Последний День, Роберт Элдхауз, когда-то посредственный бейсболист, а сейчас не более удачливый бизнесмен, ехал в поезде. Сам глава фирмы «Элдхауз систем» (Электронная техника для спортсменов) предпочитал пользоваться самолетом. Но сейчас он путешествовал с семьей, а его жена панически боялась летать…

Две боеголовки советской баллистической ракеты накрыли какой-то городок в тридцати милях от них. Взрывной волной поезд, идущий по гребню холма, сбросило с рельсов. Роберт выпрыгнул в открытое окно – спортивная реакция не оставила его и в сорок лет.

…В горящих вагонах что-то трещало и взрывалось. Сквозь рев пламени прорывались крики. Небо на глазах затягивалось серой пеленой. Роберт еще не знал, что он больше не увидит солнца. Он сидел на порыжевшей от жара и все выжигающего света траве и мотал головой, стараясь прийти в себя.

Наконец его вырвало – и сразу стало легче. Он долго смотрел на вагон, в котором был минуту назад. Потом вскочил и бросился в огонь.

Стальные листы обшивки раскалились, а краска на них выгорела. Пламени почти нигде не было видно, и Роберт понял, что это поработало световое излучение атомного взрыва. Выбив ногой одно из стекол, он соскользнул вниз, на стену, превратившуюся в пол. Где-то снизу разгорался огонь – воздух заволакивало едким дымом пластмассы, начинало щипать глаза. Больше всего мешала полутьма – неподвижные фигуры людей казались неотличимыми друг от друга. Скатываясь с холма, вагон несколько раз перевернулся, и почти никто из пассажиров не остался в сознании. Лишь в углу, держась за кресло, стояла женщина. Роберт потянул было ее к выбитому окну, но та лишь еще сильнее вцепилась в подлокотник. Оставив ее, Роберт двинулся по вагону. Жена и двое детей сидели почти в середине. Но сейчас он не мог даже определить середину вагона. Наткнулся на что-то, чуть не упал. Перед ним сидел насмерть перепуганный мальчуган. Роберт схватил его, приподнял.

Нет, это был не его сын… Роберт помог мальчишке выбраться в окно. И пошел дальше, нагибаясь к каждому телу. Помог выбраться кому-то еще. Как и когда выбрался сам, Элдхауз не помнил. Но случилось это лишь после того, как он понял, что забрался не в тот вагон…

Стемнело, но на горизонте с двух или трех сторон проступал дрожащий багровый свет. От поезда остался черный и обугленный стальной каркас, похожий на скелет исполинского змея. Немногие уцелевшие пассажиры уже разбрелись, поодиночке или кучками. К Роберту несколько раз подходили, звали за собой, но он лишь качал головой. Ему некуда и не с кем было идти.

И когда затихли последние голоса в тишине, наполненной потрескиванием остывающего металла, он почувствовал облегчение. Кончилось все. Абсолютно все.

Роберт подошел к жарко дышащей груде железа, протянул руку к металлу… Но вспыхнувшая в ладони боль не принесла ни облегчения, ни забытья. Он закрыл глаза и уже подался было вперед, на равнодушные, раскаленные стальные листы, когда услышал за спиной шорох…

В темноте Элдхауз не мог разобрать лиц двух подростков, стоявших за ним. Он с трудом выдавил:

– Что вам нужно?

Мальчишки попятились.

– Зачем вы за мной ходите?

Один из мальчишек сдавленно произнес:

– Вы нас из поезда вытащили…