Аврам Дэвидсон - ФАТА-МОРГАНА 7 (Фантастические рассказы и повести) Страница 24

— Я очень сожалею, мсье, — глухо сказал он. Деверо положил руку на плечо Фармену. — Ваш друг… Ваш земляк…

Французский патруль встретился в немецкими «Альбатросами», во главе которых летел Бруно Кайзерлинг. Никто не видел, как упал самолет Блэйка, но несколько аэропланов были подбиты. Когда воздушный бой закончился, они не досчитались Блэйка.

Фармен окаменел. Может быть, он не так тяжело воспринял бы эту трагедию, но Блэйк был человеком, которого он знал, с которым разговаривал. Все остальные, включая Деверо, были для него чужими.

— Может, кто-нибудь заметил, как он спустился на парашюте?

— Мсье, — сказал Деверо, — мы не пользуемся парашютами. Они задевают за проволоку. Может, для тех, кто летает на воздушных шарах, они еще могут чем быть полезны. Но если сбивают аэроплан, летчик погибает.

— Зачем тогда использовать столько много проволоки?

Француз пожал плечами.

— Иначе аэроплан развалится в воздухе.

— Немецкие аэропланы имеют такую же конструкцию? — внезапно спросил Фармен совсем другим голосом.

— Конечно, мсье.

— Достаньте мне еще керосина.

— Парафинового масла. Хорошо, мсье. И если вы покажете механикам, где укрепить пулемет…

— Мне он не понадобится, — покачал головой Фармен. — Мне нужен только керосин. Все остальное сделаю я сам. Я покончу с ними.

— Конечно, мсье, — без всякой иронии сказал Деверо.

Даже если бы француз не поверил, Фармену было бы все равно. В этот раз он знал, что ему нужно делать.

В середине августа баки «Пика-Дона» были заправлены вновь. Был ясный день, когда истребитель поднялся в небо. Разведывательные самолеты вылетят обязательно, а значит, появятся и немецкие аэропланы. Славный бой будет сегодня, ожесточенно подумал Фармен.

В этот раз он не стал подниматься высоко. На малой высоте расход топлива был больше, но Фармен не думал, что для выполнения задачи ему понадобится много времени. Немецкий аэродром лежал в тридцати милях. Найдя его на экране, он направился туда, переведя рукоятку управления двигателей на максимальный режим. Через несколько секунд он преодолел звуковой барьер.

Расчет был точным. Увидев перед собой летное поле, Фармен начал снижаться и пролетел над ним, едва не задев верхушки деревьев. Он посмотрел на приборную доску. Индикатор скорости показывал, что он летел со скоростью 2,5 М. Развернув «Пика-Дона», он еще раз пролетел над аэродромом, в этот раз прямо над ангарами. Он снова развернулся, но на этот раз поднялся вверх. Он смотрел на аэродром с торжеством мальчишки, разрушившего муравейник. Аэродром был завален обломками самолетов. Ему не надо было использовать оружие. Достаточно было одного «Пика-Дона».

Взяв курс на юг, он полетел к швейцарской границе. На земле он видел только несколько аэропланов, значит, все остальные были в воздухе. Он без труда нашел линию фронта, тянувшуюся по земле бескровной раной. Фармен летел над немецкой территорией, внимательно вглядываясь в небо.

Скорость пришлось снизить до минимума. Тут уж ничего поделать было нельзя. Ведь полагаясь только на свои глаза, он мог пролететь в миле от немецких аэропланов, не заметив их. На малой скорости его шансы на обнаружение увеличивались.

Возле гор он развернулся и увидел немецкие аэропланы.

Они летели впереди и были похожи на птиц. Разве что птицы не летают так высоко. Они висели в воздухе, и если бы не форма строя, Фармен не смог бы определить, в какую сторону они направляются. Они летели на юг, патрулируя линию фронта.

Они были близко, слишком близко. Если он полетит в их сторону, то черной кошкой пересечет их путь, предупредив об опасности. Мысленно запечатлев их местонахождение на экране, Фармен резко отвернул в сторону.

Поднявшись до 30 000 футов, он выбрал наилучший угол атаки и направил «Пика-Дон» вниз, включив максимальный режим работы двигателей. Указатель числа М показывал 2,0 затем 2,5. Скоро дрожащая стрелка подошла к отметке 3,0. Самолет, наверняка, перегрелся, но Фармен знал, что ему понадобится мало времени. Истребитель стрелой несся на аэропланы, которые увеличивались в размерах по мере приближения.

В последний момент он слегка отклонил ручку управления, чтобы избежать прямого столкновения. Он прошел так близко, что видел пилотов. Ведущий «Альбатрос» был фиолетового цвета.

Фармен уменьшил скорость и плавно пошел вверх. Развернувшись, он снова вернулся на прежнее место.

Ему показалось, что кто-то опорожнил тут ведро с мусором. По небу летали куски самолетов. Фармен заметил обломки фюзеляжа, выкрашенного в фиолетовый цвет. Он сбил Кайзерлинга!

В небе не осталось ни одного целого самолета. Они не могли выдержать ударную волну такой силы, так же как и ангары, которые разлетелись на куски, когда он пролетел над ними.

Фармен развернулся. Почувствовав вкус крови, он рвался в новый бой, с новым противником. Внезапно самолет тряхнуло. Приборная доска сияла разноцветными лампочками, сигнализируя об опасности. Что-то попало в турбину. Что? Кусок аэроплана? Человек? Огоньки мигали, как на рождественской елке. Горизонт наклонился. Самолет потерял управление.

Фармен четко знал, что делать. Надо было немедленно покидать самолет. При такой скорости он врежется в землю через тридцать секунд. Он ткнул в кнопку катапульты, и его швырнуло в воздух. Он был в небе один, вне самолета стоимостью в несколько миллионов долларов. С резким хлопком раскрылся купол парашюта. Он оглядывался, пытаясь увидеть «Пика-Дон», но самолета не было видно.

Управляя стропами парашюта, Фармен летел в сторону французских позиций. Ветер помогал ему. Внезапно он увидел несколько аэропланов. Они были похожи на стаю акул, спешащую к беззащитной жертве. Вдруг он заметил на крыльях французские опознавательные знаки. Это были «ньюпоры». Летящий впереди аэроплан покачал крыльями. Развернувшись, аэропланы сопровождали его до самой земли.

Приземлившись, он упал на колени, борясь с парашютом. Рядом просвистела немецкая пуля. Прижимаясь к земле, он освободился от строп и ползком направился к французским окопам.

Все обнимали его. Каждому хотелось поздравить человека, сбившего Бруно Кайзерлинга. Кто-то дал ему кружку с вином, и Фармен выпил с благодарностью.

Потом он уселся на дно окопа, глядя на земляную стену перед его глазами. Сжимая пустую кружку, он понял, что «Пика-Дон» пропал навсегда. Теперь он такой же, как и все. Он даже не может летать.

Внезапно на его лице появилась улыбка. Он встал. Нет, все же он не такой, как все.

Война закончится через несколько месяцев. Возможно, он не знает, что именно надо сделать, но…