Юрий Шубин - На Очень Секретных Основаниях - 2 (СИ) Страница 26

Джульетту переполняла роль оракула. Ей хотелось задержаться на достигнутом градусе мощнейшего эмоционального восторга. Взглянув на циферблат уробороса, девушка прикинула оставшееся на «заморозку» время и решила закончить речь стихами Семена Гудзенко, «Перед атакой». Написанными автором в 1942 году.

Когда на смерть идут, — поют,а перед этим можно плакать.Ведь самый страшный час в бою —час ожидания атаки.

Снег минами изрыт вокруги почернел от пыли минной.Разрыв — и умирает друг.И, значит, смерть проходит мимо.

Сейчас настанет мой черед,За мной одним идет охота.Ракеты просит небосводи вмерзшая в снега пехота.

Мне кажется, что я магнит,что я притягиваю мины.Разрыв — и лейтенант хрипит.И смерть опять проходит мимо.

Но мы уже не в силах ждать.И нас ведет через траншеиокоченевшая вражда,штыком дырявящая шеи.

Бой был коротким.А потом глушили водку ледяную,и выковыривал ножомиз-под ногтей я кровь чужую.

Бежим отсюда! Ползком! — прервал сыпучий шорох, среди наступившей тишины, приказ Павлова. Едва откидываемый грунт осветил ведущий на свободу узкий лаз. Бойцы, цепляясь винтовками, кинулись прочь от застывшего времени, по крутой осыпи бруствера.

«С этим нельзя было тянуть!»

Заветные 11 минут, так похожие на башни-близнецы, заканчивались. Оказывается они дотянули до последнего! Едва солдаты и путешественники во времени оказались в траншее — жахнул взрыв.

Промерзшая земля и бревенчатые стены удержали осколки разорвавшейся гранаты.

«Блиндаж был — что надо!»

Огрызаясь свинцом и стараясь угадать с какой стороны грозит наибольшая опасность, фигура в белом маскировочном халате перепрыгнула через разорванную взрывом «спираль бруно». Соскочила в окоп и мгновенно пропала.

«Кажется, это был Глущенко.»

Кругом кипела битва. Рвались снаряды. В ходах сообщения сражались люди. Крики смешались с истошными воплями и предсмертными стонами. Трещали и хлопали выстрелы. Завывали пули, почти невесомые, но такие смертоносные.

Пытаясь пронзить взглядом снежную завесу, трудно было понять, где свои, а где враг!

Но гоблины «Майн кампф», которые залегли в развалинах длинного здания «Военторга», открыли по ним огонь, строча из оконных проемов.

Немцы до последнего удерживали каждый опорный пункт.

Полоснув очередью, Дэвид нырнул в проход, разворачивая ствол на наиболее опасные участки. Он стрелял и быстро менял позицию.

Все переменилось: включив «заморозку», Джульетта разомкнула «кольцо времени», прервав цикл. Что привело к снятию предыдущей задачи.

Отвешивая поклоны проносящейся над головой смерти, Дэвид еще ни разу не заходил так далеко!

Он, как белка в колесе, бежал по кругу закольцованного куска времени. Твердя один и тот же урок. Осуществляя в петле времени свою цепь возможностей. И вот, наконец, оказался вне рамок, в которых мог перемещаться практически с завязанными глазами.

От этого незнания — бой становился еще более смертоносным. И на каждом шагу можно было обгадиться новым, совершенно неповторимым способом. Приходилось идти на риск, немыслимый в любых других обстоятельствах. Теперь они продвигались медленнее. Используя любое укрытие и высматривая опасность. Глаза, зачастую, подводили мелькающие тени.

«Выстрелить могли отовсюду.»

— Пригнись! — отрывисто бросил Дэвид, на ходу ведя огонь и целясь, в снежной кутерьме, по вспышкам «шмайсеров». Пригибаясь и лавируя, девушка его настигла. Агент времени затолкнул профессорскую дочку в стрелковую ячейку. И подперев юную студентку собственным плечом, заговорил:

— Любишь безумствовать? — хрипло, на выдохе задал вопрос бывший воздушный маршал, наблюдая за ближними подступами.

Девушка не успела даже рта раскрыть. Дэвид коротко выстрелил и немец, появившийся в десяти шагах, сразу сложился и рухнул.

Стрелковая ячейка, в которой они оказались, находилась в изломе траншеи. И предназначалась для продольного обстрела непрошеных гостей.

Дэвид знал это место из опыта неудачных попыток. И как отсюда удобно контролировать позиции. Но воспользоваться прежде им не удавалось.

— Тебя что, ВРЕМЯ еще ничему не научило? У нас нет права говорить им как все будет, — прижимая Джульетту локтем и коленом, приступил к нравоучениям агент времени. — Нет у нас права. Ты позволила себе недопустимые действия, — его голос очистился от хрипоты.

Профессорская дочка понимала, что вновь не права, по каким-то очень сложным причинам. Но после такой вдохновенной речи и ораторского успеха, не желала быть заживо погребенной под его занудными наставлениями. Она не хотела становиться девочкой, которая переживает по поводу заслуженного упрека. Позволив себе измученно пробурчать:

— Что такого в моих словах? Ведь мы даже не знаем, выживут ли они.

— Павлов точно останется жив, — наседал Дэвид. — И это тебе хорошо известно.

— Да кто ему поверит? — уперто продолжала отбиваться Джульетта.

Дэвид выстрелил и прикончил еще одного фрица, пытавшегося проползти под огнем нашей пехоты. Очень рассчитывая, что каждый фашист, которого он убивает, уже никогда не доставит хлопот во Второй мировой войне. И тем скорее, чем самоотверженнее будут его усилия.

— А мыслить в другой системе координат не пробовала? — продолжал торопливо отчитывать ее Дэвид. — Мы не можем видеть последствий твоей болтливости во всех измерениях.

— Перестань! — строптиво воскликнула Джульетта и легонько толкнула его в бок.

Обороняющиеся фрицы внезапно усилили огонь. Пули свистели и щелкали. Им пришлось присесть на самое дно и продолжить спор.

— Как ты не понимаешь, — сердился Дэвид. — Твой рациональный взгляд на мир тут не поможет. Разве ты не читала у Рэя Бредбери, «И грянул гром»? Про бабочку, раздавив которую, ты меняешь собственный мир? Помнишь как там сказано: «Держись тропы. Никогда не сходи с нее», — его голос превратился в хриплый шепот. — Кто знает, когда и чем эта история обернуться может? Ты, своими разговорами, вывела бойцов за рамки их модели жизни. Точечно воздействуя в ключевой момент истории. Устроив массовое наслоение вероятностей. И формируя будущее новое завтра с неизвестным итогом. Своим неведением ты спутываешь вероятности, позволяя им перетекать одной в другую. И то, что могло произойти, вдруг становится реальностью. Нам следует неукоснительно соблюдать естественный порядок давно свершившихся событий. Чтобы не сбить настройки. Что-то не нарушить. Иначе — не сойдется. Изменится что-то. Активизировав не спаривавшиеся в нашей реальности вероятности. Ты не отдаешь себе отчет, насколько сказанное тобой может изменить мироустройство, — напористо разъяснял агент времени: — Замыкая, как цепь, потенциально опасные вероятности. Да так, что каждый день будущий страшен будет.