Журнал «Если» - «Если», 2009 № 03 Страница 26

— Нет, — вздохнул Кен. — А могло быть. Стоило нам по-настоящему захотеть.

Вновь воцарилось многозначительное молчание, которым, похоже, в последнее время были заражены наши жизни. Наконец брат протянул мне кружку.

— Еще кофе? — спросил я.

— Да. И бренди не забудь.

Перевела с английского Катерина АЛЕКСАНДРОВА

© Tony Baliantyne. Aristotle OS. 2007. Публикуется с разрешения автора.

ВИДЕОДРОМ

Сказка от тройки

«Обитаемый остров»

Самое шумное кинособытие последних лет в отечественной кинофантастике — «Обитаемый остров» Фёдора Бондарчука. С голубых экранов нескончаемым потоком льются восторженные мнения о фильме — от модных режиссеров, процветающих продюсеров, напудренных-набрильянтиненных певичек, филантропствующих бизнесменов, тусовочных подпевал и прочей гламурной братии. Единственные, кого почти не слышно в нескончаемой шумовой завесе благолепий, это писатели-фантасты. Возможно, после знакомства с тремя публикуемыми ниже откликами читателям станет ясно, почему…

Как ни странно, у меня нет особо сильных претензий к главному герою. Да, Степанов на Максима Камерера — как тот описан в книге и как мы его представляли — ничуть не похож. Да, он очень плохо играет (ну а что, Шварценеггер в своих первых фильмах блистал актерской игрой?), и его пришлось переозвучивать (зачастую говорить с правильной интонацией начинающему актеру сложнее, чем сыграть с нужным выражением лица). Но при этом выбор актера был, наверное, логичен. Почему? Да потому, что «девочкам понравится». Это совершенно верный ход для повышения наполняемости залов. Да и показать зрителям, в массе своей ничего не знающим о светлом мире «Полдня», какими благостными и хорошими стали жители Земли с помощью улыбчивого Максима, тоже удалось.

Хороши Гай и Рада Гаал. Они понравились всерьез, без дураков. Они на своих местах и играют правильно. Пётр Фёдоров вообще очень убедителен. Страшно представить, как он будет клясться в верности Максиму и сражаться ради своего господина.

Хороши Прокурор и Странник. Они не такие, как в книге, но и они убедительны. Хорош даже Вепрь. Гоша Куценко его сыграл «не так», но прилично. Он его именно сыграл. И когда Вепрь истерически вопит, что не боится пыток, прекрасно видно, как он на самом деле их боится, как прячет свой ужас за бравадой…

Хорош мелкий гвардеец, который вначале с обожанием смотрит на Максима, а потом в ужасе надевает на него наручники.

К сожалению, на этом список хорошего почти закончился…

Что это там летит через космос, размахивая щупальцами, аки робот-кальмар из «Матрицы»? А, это космический корабль Максима… Ладно, допустим. Он же бионический, как мы помним. Пусть машет.

А вот сидит Максим и лыбится, разговаривая с бабушкой. Зачем ты лыбишься, парень? Зачем ты спер дедушкины часы? Почему соврал бабушке: «Не брал!» — и расплылся счастливой улыбкой мелкого пакостника? Эти часы — не просто часы? Они по сюжету нам важны, да? Они еще «выстрелят»? Нет, не выстрелили. Нигде и никак. И во второй серии не выстрелят, а если выстрелят, то, значит, нас держат за идиотов, которые думают, что инопланетные часы, продукт небывалых для Саракша технологий, могут сохраниться после ареста, допросов, каторги… А если не выстрелили — зачем вы на них акцентировали внимание? Показать, что Максим — мелкий жулик, у деда часы спер?…

А вот наш пепелац бодро влетает в метеоритное облако. Дорогой режиссер, любимые мои сценаристы! Вы снимаете не «Большое космическое путешествие», где такие страсти были хоть как-то оправданы (и то, там было защитное поле). Если ваш кальмарообразный пепелац разваливается от столкновения с метеоритом (трижды ха-ха), то я не верю, что он прилетел с другой звезды. Чем вам не угодила старая добрая ракетная атака в стратосфере? Не сумели из картона выпилить самоходную ракетную установку? Не смогли нарисовать шахту, из которой вылетает ракета? Это было бы не сложнее метеоритного облака и даже более красочно. Зачем переделывать то, что переделывать не нужно? А? Нет ответа…

Корабль брякается и разваливается на куски, из него выбирается Максим, корабль взрывается, как сбитый вертолет. Ладно, ладно. Может, он и летает на керосине.

Максима берут в плен, он мгновенно учит язык, запустив в ухо какую-то бионическую кляксу. Странно, что ничего не потребовалось запускать в рот. Странно, что устройство мгновенно научило его говорить на местном языке. Но — допустим, допустим…

Поездка в город, взрыв башни… Ладно, допустим… как говорится у профессионалов — «надо быстрее заводить в сценарий главные сюжетообразующие вещи».

Начинается город — и снова все разваливается. Откуда эта странная эстетика, где на одном полюсе показушная нищета, на другом — сияющий гламур? Да-да, я понимаю, что художник вдохновлялся Юго-Восточной Азией. Но вы поймите: то, что возможно в ситуации отдельной взятой страны, торгующей с благополучным миром, не будет работать на изолированном и воюющем Саракше! Не будут по улицам ходить рядом чумазые нищие, жрущие пальцами кизяк, и напомаженные свеженькие проститутки в глянцевых платьях. Неоткуда эти платья завозить, негде их шить, если страна в такой заднице. А если завозят и шьют — то не будет такой задницы вокруг! Да и откуда взялась вся эта бандитская гопота и толпы нищих, если в стране жестокий тоталитаризм и все обожают Неизвестных Отцов? Все эти нищие и калеки давным-давно бодро промаршировали бы на ближайшую стройку народного хозяйства. Вы не тем вдохновлялись. Тут должна была быть эстетика гитлеровской Германии. Сталинского СССР. «Эквилибриума», в конце концов. Но не «Блэйдраннера» и не «Матрицы»!

И что тут у вас дирижабли над городом висят? Что они тут делают? Дирижабли летают, воздушный транспорт есть — и все-таки обитатели этого мира считают, что живут внутри шара? Ну-ну… Или дирижабли не летают, а просто висят? Зачем? А монорельсы рассекают ночное небо, и все блестит и сверкает ночами — но при этом почему-то все время говорят, что с энергией перебои. Ну-ну.

Не может существовать замкнутый на себя мир с таким резким дисбалансом технологий: в домах граждан страшненькие телевизоры с отдельным экраном для телетекста (кстати, одна из немногих удачных находок в визуальном ряде), и тут же в лабораториях — сверкающие огромные сенсорные экраны. Дело не в делении на богатых и бедных, а в том, что замкнутое военизированное общество так не функционирует…

А что это наш добрый, улыбчивый Максим делает? Замечание местному профессору Мориарти? Мочит в переулке местных ниндзя? Мы же помним по книге, какое страшное усилие ему пришлось над собой совершить, какой шок пережить — чтобы начать бить людей. А тут… побил (убил?), улыбнулся и вымыл руки. Какое взросление, какое преодоление себя, какой шок от столкновения с беспощадной жизнью Саракша?… Нет Ничего.