Дженнак неуязвимый - Ахманов Михаил Сергеевич Страница 27

   - Я согласен, они уже не дикари, раз есть у них уважение к мудрости и жалость к старикам, - произнес Дженнак. - Те трое из Клана Совы, которых я встретил... Они не пытались меня ограбить или унизить, а привели к святилищу... Ты прав, Чиграда, у них есть понятие о сетанне.

   - Как ты сказал прошлый раз, время не стоит на месте, - откликнулся аххаль.

Дженнак хмыкнул и отпил вина. Потом напомнил:

   - В тот раз мы говорили о кинну. Объясни, родич, откуда ты столько знаешь о них? Или это знание тайное?

   - Тайное, но, разумеется, не для тебя.

Чиграда подбросил дров в очаг, встал и направился вглубь хогана, едва освещенную огнем. Там стояли сундуки. Как показалось Дженнаку, не сосновые и не дубовые, а из железного дерева, произраставшего в Нижней Эйпонне на берегах Матери Вод. Дорогой товар! Со временем такая древесина делалась лишь крепче, и не грызли ее ни жуки, ни мыши.

Жрец откинул крышку, вытащил свиток из березовой коры и вернулся к очагу.

   - Вот! - Он благоговейно развернул рукопись. - Вот одна из хроник нашего святилища, в которых собрано то, что мы знаем о кинну. Эти записи ведутся тысячу лет. По воле Че Чантара и собственному желанию я изучаю их, а когда отправлюсь в Чак Мооль, этим займется мой помощник. Так было, так есть и так будет.

Дженнак приподнялся, разглядывая свиток с майясскими письменами.

   - Ты сказал, записи? Но Храм Записей у нас в Хайане! Разве там нет таких же хроник?

   - Нет. Тебе известно, родич, что великий храмов немного, и у каждого свое предназначение. В Храме Мер на берегу Океана Заката проверяют все, что связано с весом, длиной и временем, делают мерные свечи, календари и эти новые устройства... как их называют...

   - Суточный диск, - подсказал Дженнак. - Прибор для измерения времени.

   - Суточный диск, да. А в вашем Храме Записей чертят карты птичьими перьями и собирают сведения о мире, о населяющих его народах, о животных и растениях, и еще о прошлых временах, а чтобы ничего не потерялось, тем же заняты в Солнечном Храме в Инкале. У храма в Юкате другая задача - может быть, самая важная, ибо связана она с заветом богов и с тем, чтобы никто не исказил Святые Книги. Ты знаешь, что на стенах Святилища Вещих Камней высечено Пятикнижие, и там его переписывают на листы, после чего—

   - Прости, родич. - Дженнак улыбнулся и взмахнул рукой. - Больше не переписывают и не чертят карты птичьими перьми. Майя в Долане изобрели станок с резными знаками и рисунками. Если смазать их краской и прижать к ней лист, изображения и знаки перейдут на пергамент. Так получается гораздо быстрее и без ошибок писцов.

   - Во имя Шестерых! - Рот аххаля округлился в изумлении. - А я об этом не слышал! Надо будет послать в Долан за этим устройством!

   - Не надо, их уже делают в Одиссарё, - сказал Дженнак. - Я пришлю тебе из Хайана такой станок, даже два, и нескольких умельцев... Но продолжай, продолжай!

   - Остался только наш храм со своими тайнами, - произнес Чиграда, успокаиваясь и кивая на раскрытый сундук. - Одна тебе уже известна: здесь хранятся записи о кинну. Все, что мы знаем о них. Все, что они поведали нам, и что сообщили те, кто их встречал. Девять сундуков, набитых свитками.

Дженнак прищурился.

   - Есть и другие тайны, родич?

   - Возможно. Мы занимаемся целительством и кое-чем еще... Но стоит ли об говорить?

   - Не стоит. Ты рассказал, что мог, а у д ареного попугая не пересчитывают перья. - Дженнак снова улыбнулся - эти беседы с Чиградой были как бальзам на душу, - Но в вашем храме есть и другое дело, совсем не тайное. Прорицания и советы богов! Ты сам их слушаешь или кто-то из твоих помощников?

   - Слушать может кто угодно. Важно, что будет услышано!

   - Тогда я хотел бы попробовать. Не помню, чтобы в прошлый раз я добирался до водопада... Ты отведешь меня к нему?

   - Для чего? Там шум и грохот, родич. Шум заглушает голоса богов.

   - Но все же мне хотелось бы взглянуть на это чудо.

Аххаль пожевал губами, задумался, глядя в огонь, потом кивнул.

   - Хорошо! Наш целитель говорит, что ты уже достаточно окреп и можешь выдержать прогулку в двадцать полетов стрелы. Пойдем завтра, после утренней трапезы. Согласен?

   - Хайя! - Дженнак поднял чашу, отпил вина и добавил: - Надеюсь, боги что-то подскажут мне... Например, как жить и что делать, не будучи великим сахемом.

Больше в тот вечер они не говорили о тайнах и пророчествах, о богах и кинну Только однажды Дженнак спросил Чиграду о яшмовых сферах, но оказалось, что жрец о них не знает - должно быть, в этот секрет его не посвятили.

Утром они направились к водопаду. Был уже День Кошки, ветер раскачивал вершины деревьев, небо хмурилось, а землю укутал снежный покров. Но тяжелые плащи из волчьих шкур и меховые сапоги защищали от холода, к которому Дженнак давно уже стал привычен. В Земле Дракона, где довелось ему воевать, случались такие морозы, что на губах замерзала слюна, а воздух впивался в горло как ледяной клинок. Но и в этом суровом климате жили люди, и была в их стране своя красота: скалы в белоснежных шапках, огромные сосны с золотистыми стволами, синие озера в зеленой оправе лесов,

Тропинка, которой шли Чиграда и Дженнак, то бежала по склону холма, то спускалась в распадок, заросший ельником. Когда они миновали холмистую гряду, шум водопада сделался заметнее, потом превратился в чудовищный грохот, заглушавший все другие звуки. Было невозможно говорить, и аххаль, пользуясь кишну, языком жестов и движений, пояснил, что сейчас они свернут на юг, к скале, с которой открывается лучший обзор. Вслед за жрецом Дженнак взобрался на эту возвышенность, подошел к краю утеса и замер, потрясенный.

Широкий водный поток рушился вниз среди камней и скал, торчавших из белопенных вод темными остроконечными зубцами. Чудилось, что все огромное море Тайон изливается в реку, и глядевший на водопад невольно ужасался: вдруг море обмелеет или совсем исчезнет. Но поток не иссякал. Над ним клубились водяная пыль и кристаллики льда, играли пестрые радуги, земля и воздух трепетали от мощного мерного рева и падения гигантских масс воды. Она низвергалась хрустальной стеной и падала вниз, рождая, в безумстве волн и пены, могучую реку.

- Во имя Шестерых! — пробормотал Дженнак и не услышал своего голоса.

Кому принадлежало это чудо? Несомненно, Тайонелу; лишь бог земной тверди, лесов, степей, гор и вод мог владеть Гласом Грома, являя в нем свое могущество. Но Шестеро не враждовали меж собой, и Тайонел, вероятно, был не против, чтобы и другие боги говорили здесь со смертными. Вот только что услышишь в этом грохоте? Что, кроме рева яростных стихий?

Чиграда хлопнул его по плечу и показал куда-то вниз. Оскальзывая на мокрых камнях, они спустились к подножию

скалы, к узкой расщелине, пересекавшей монолит, протиснулись в нее, и жрец, остановив Дженнака новым прикосновением, начал возиться в темноте. Вспыхнул факел, зыбкое пламя озарило невысокий закопченный свод и стены пещеры, уходившей в неведомую глубину. Это подземелье было расчищено от обломков, и, оглядев его, Дженнак подумал, что тут ходили не год и не век - выбитая в камне тропа казалась ниже пещерного дна. Он зашагал по этому пути вслед за аххалем, отмечая, что гул водопада становится все тише, будто растворяясь в темноте и безмолвии. Через сотню шагов Дженнак уже не слышал ничего; потом где-то впереди раздалось негромкое журчание, и он очутился в подземной камере с грубо обработанными стенами. По одной из них с тихим плеском сбегала струйка воды и падала в колодец; мнилось, что плачет сама гора, и слезы ее в свете факела были алыми, как кровь светлорожденных.

Укрепив факел в бронзовом кольце, аххаль промолвил;

   - Там, снаружи, Глас Грома, а здесь - Глас Богов. Здесь, родич, мы слушаем их голоса и пытаемся вникнуть в их смысл. Для этого необходимы полумрак, покой и песнопение вод, но тихое, не терзающее слуха. И тогда...

   - Тогда тьма Чак Мооль отдергивается, и можно увидеть нечто в прошлом, настоящем или будущем, - продолжил Дженнак.