Александр Тесленко - Искривлённое пространство Страница 28

Они стояли посреди кухни. Серафим прижался к Сухову и плакал. Антон четко ощутил - всего какой-то миг отделяет его от безумия. Но, собрав всю волю, переборол внутреннюю слабость, понял свое преимущество в этом невообразимом диалоге. И это его успокоило.

- Я мог умереть. Заснуть и погибнуть... Но спасибо...

- Мне спасибо, - тихо, но властно произнес Сухов. Чувствуя искренность слез Серафима, смелее и увереннее перешел в наступление.

- Да-да, тебе спасибо, Антон.

Серафим крепче обхватил колени Сухова, его тельце вздрагивало от рыданий.

- Я н-не знал... Я... я не мог знать. Что я мог знать! Мне... мне просто снилось, что я все знаю. В меня лишь заложены какие-то знания...

- Какая-то программа, - строго перебил его Сухов.

- Ты - маргон! - с благоговейным трепетом тихо произнес Серафим. Сухов многозначительно насупил брови и строго уставился на вундеркинда, как на пациента, не выполняющего указаний знаменитого профессора.

- Прости, кажется, это ты хотел мне рассказать о далеких пришельцах и их желании помочь людям в развитии. Не так ли?

- Прости... Прости меня. Я уже ничего... Спасибо тебе... Не дай мне погибнуть. Мне хочется жить. Спасибо... - твердил он, смешавшись. - Если бы ты мог знать, как страшно умирать от голода, умирать, не выполнив своей программы, своего назначения. Меня выбросили за борт, красиво выбросили... Они боялись, что мы... что я буду, разлагаясь... - Серафим закусил губу.

Что я болтаю?! Болтаю на свою погибель! Он же маргон! А у меня язык отнимается. Что это со мной?! Я совершенно не знаю, что мне делать. Я вне себя... Сухов - маргон...

- Успокойся, Серафим. Все образуется.

- Только не убивай меня.

- Да успокойся же. Лучше расскажи мне еще о чем-нибудь.

- Что ты, Сухов, хочешь услышать? Я все скажу.

- Ты знаешь Гиату Бнос?

- Не знаю. Правда. Я не знаю ее. Кто она?

- В чем твоя миссия на Земле? - грозно спросил Антон. - Мне кажется, ты многое забыл и ведешь себя слишком беззаботно.

- Мое наз... моя миссия? Ну... как и у каждого кара.

- Неужели? - Сухов заставил себя пренебрежительно усмехнуться. Придется проверить, что ты вообще знаешь, кроме импровизации про ночь, колодец и колыбель. Итак, я слушаю тебя.

- О чем ты хочешь услышать, Антон?

- Не скули! Живо: земное назначение каждого кара. Повтори слово в слово. Мне кажется, что у тебя не голова, а решето, Серафим.

- Слово в слово? - переспросил вундеркинд, и Сухову на мгновение показалось, что он хватил лишку, сказал что-то не так. Но успокоил себя, решив: инициатива пока в его руках, исчез страх, теперь им руководила бурная отвага. У него хватит способности забить мозги этому дитяти разума маргонов.

- Да, слово в слово. Имею в виду - четко и однозначно.

- Каждый кар, соответственно с ситуацией, принимая то или иное обличье, - быстро затараторил Серафим, судорожно всхлипывая при вдохе, должен разграничивать всех землян на две категории: на тех, кто сможет работать на маргонов, и на тех, которые работать на маргонов не смогут... Первые остаются жить под постоянным надзором и контролем каров, вторые уничтожаются, соответственно с ситуацией... их мозг и кровь используются для питания вновь создаваемых каров...

- Так. Все правильно, - прервал его Сухов, неимоверным усилием воли сдерживая дрожь в голосе. - А конкретно твое задание?

Серафим долго, сосредоточенно молчал, изучающе глядя на Сухова.

- Да. Припомни. Иначе я не гарантирую, что все закончится для тебя нормально.

- Мое задание?

- Да! Да! Чем ты отличаешься от других каров?

- Чем я... я отличаюсь? Ты об этом знаешь? Чем... Чем... бессмысленно повторял Серафим и вдруг опять расплакался: - Не убивай меня... Я хочу жить. Не я виноват, что во мне дефект. Я очень старался, но не могу. Дай мне еще поесть. Только придумай, Сухов, что-нибудь настоящее, ты же знаешь, что мне, как и всем растущим карам, нужен мозг и кровь. Тогда я стану каром. Вот увидишь! Я стану! Антон, еще одного Юпитера... Хотя бы... Возможно, только этим я и отличаюсь... Я не могу до сих пор принимать живительную энергию маргонов... Пока не могу! Мне нужны мозг и кровь... Красная кровь... Пожалей меня... Помоги...

- Ну ладно, пошли ко мне в кабинет. Я сделаю тебя настоящим каром.

Сухов опасался лишь одного - вдруг наркотический препарат, который он имел дома для хозяйственных нужд (преимущественно для мытья кистей и пульверизаторов после ремонтно-художественных авралов Вероники), окажется недостаточно действенным. Откуда ему знать, какой организм у каров? Стоит только Серафиму догадаться... Из комнаты не выйдешь. И позвонить никуда не успеешь. Одолеть своего с виду тщедушного противника Сухов не надеялся. Представились почему-то поединки с ядовитыми змеями, хищными зверями; подобные передачи Антон любил смотреть. И сейчас воображение буйно рождало лишь драматические картины... Надежда теперь - на средство для отмывания малярных кистей. Но подействует ли оно?

- Давай побыстрей. Я вижу, что уже пора, - многозначительно говорил Сухов. - Спустя несколько минут ты станешь настоящим каром. Несложная процедура - и ты сможешь получать энергию от самих маргонов.

В кабинете Антон открыл флакон фторотана, плеснул на вату и протянул ее Серафиму.

- На, подыши немножко. Ложись вот здесь и дыши. И разговаривай со мной. Все время разговаривай. Рассказывай обо всем, что будешь чувствовать. Серафим послушно взял вату и поднес ее к носу.

- Как неприятно пахнет, - сказал он, но вдохнул глубоко. - Что это такое?

- Я потом расскажу тебе... Не будем терять время. Здесь содержится и мозг, и кровь - все, что тебе нужно. Скоро ты станешь настоящим каром, и тогда мы с тобой побеседуем. Договорились?

- Да. Спасибо тебе. Я знал, я чувствовал, что Дирар говорил мне правду. А он говорил: Не бойся, малец, все будет хорошо. Мы позаботимся о тебе. Жаль, что должны выкинуть тебя за борт. Но все будет хорошо. Вот увидишь.

- Дыши, дыши. Глубоко дыши.

- Да. Я дышу. Интересное ощущение. Будто я отрываюсь ото всего, зависаю в воздухе. И лечу.

Антон еще раз плеснул из флакона на ватку.

- Говори, все время говори. Слышишь меня?

- Слышу... Как тебя звать на самом деле? Ты давно на Земле?

- На Земле я давно. А мое настоящее имя тебе сейчас... Дыши глубоко... Сейчас для тебя другое важно... Дыши... Серафим закрыл глаза и улыбался.

Это мое счастье, что фторотан подействовал. Пройдет еще несколько минут, и он уснет. Я позвоню... и этот ужас закончится.

- Я лечу. Я проваливаюсь в черный колодец. Я рождаюсь вновь, нахожу свое имя, - Серафим громко смеялся, открыв глаза, а Сухов еще раз подлил фторотана.

Ну, еще немножко. Дыши поглубже. Сейчас пройдет стадия возбуждения... Давай, давай, Серафимчик, дыши глубже.