Джеймс Фелан - Охотники Страница 28

— Не знаю…

— Как не знаю, ты же сама спросила? Ну, если не считать всякую попсу, какие группы ты любишь?

— «Мьюз».

— Ты серьезно? Они ж, вроде, ударились в мормонство?

— О, а правда, что у мормонов разрешено многоженство? Я бы вышла за богатенького мормона, — сказала Мини.

— Чего–чего?

— А что такого? Мне бы не пришлось особо напрягаться — все бы делали другие жены.

Анна повернулась и посмотрела на Мини:

— Ты не хочешь быть единственной женой? А как же самоуважение?

— Да ну, сейчас им вряд ли разрешают заводить по несколько жен. Это раньше так было. Оп! Анна, ты же говорила, что у тебя две матери.

— А как они делят обязанности? — спросила Мини. — Одна из них вместо отца?

— Кому это теперь интересно?

— Нам интересно.

Я подошел к Анне и хотел взять за руку, но Анна отшатнулась.

— А почему не должно быть интересно? — спросила Мини.

— Наверное, Анна думает, что больше их никогда не увидит.

Мы молчали. Нужно было что–то сказать, но я представить не мог, как убедить Анну в том, что она снова встретится с семьей, поскольку сам в это слабо верил.

— А вдруг Дейв — мормон?

— Мини! Ты собралась замуж за Дейва?

— Да нет… Просто подумала.

— По внешнему виду определила? Я думаю, он католик, — сказал я.

— Ты уверен?

— Нет.

Я вообще ни в чем не уверен, подумал я и смел домик со стола.

— Ну–с, вариантов масса, — сказал я, глядя на большую туристическую карту Нью–Йорка, расстеленную на столе. — По домам звезд мы уже прошвырнулись. Куда дальше пойдем?

— В Музей естественной истории? — предложила Анна.

— Куда–куда?

— А почему нет? Чтобы спрятаться — просто отличное место. — Зря вы так.

Давно у Анны не было такой хитрой искорки в глазах.

— А еще есть ратуша в Сити–Холл Парке, Резиденция мэра, Штаб–квартира полиции, — стал перечислять я, глядя на карту.

— И Остров Свободы, — добавила Анна.

— И Централь… — начала было Мини и замолчала. — Упс. Ошиблась.

— В любом случае, там было очень открытое место. Нам нужно здание с небольшим количеством входов–выходов, только тогда мы будем в безопасности.

— Интересно, а что бы предложил Дейв? — сказала Анна.

И вдруг раздался голос Дейва:

— Федеральный резервный банк или Нью–Йоркскую фондовую биржу. Это настоящие крепости, защищенные от атак террористов.

Дейв улыбался во все тридцать два зуба. Девчонки радостно подскочили и бросились ему на шею. Меня Дейв хотел было по–дружески толкнуть кулаком в плечо, но в последний момент передумал.

— Что за резервный банк?

— Там хранят золотой запас, — сказал Дейв, снимая куртку и садясь к столу. — Самое крупное золотохранилище в мире.

— Прикольно, — произнес я.

После самостоятельной вылазки в город Дейв казался выше, больше.

— Только зачем нам золото?

— В смысле?

— Джесс, наверное, думает, что наркотики куда больше подойдут для обмена и продажи. Золото и деньги, по его мнению, утратили ценность, — ответила за меня Анна.

— Да нет, но… — я замолчал на полуслове: лучше закрыть эту тему.

Повернулся к Дейву и спросил, кого он встретил на улицах.

— Никого.

— Как это «никого»?

— Так. Никого, — повторил он, разуваясь.

— А что же ты тогда видел?

— Машины. Трупы. Рухнувшее здание.

Он говорил, а у меня, как в кино, прокручивались мои собственные воспоминания о походе в город. Это было кино о смерти и разрушении.

— Снега было не особо много, а вот мусора и мокрого пепла — полно.

— Пепла? — переспросила Мини.

— Ну да, сгорело–то много всего, — стал объяснять Дейв. — Помнишь кадры со взрывами башен–близнецов одиннадцатого сентября? А сколько пыли и грязи было на людях?

— Не особо.

Зато мы с Анной прекрасно поняли, что Дейв имел в виду. В одной из квартир мы даже нашли фотографию башен в клубах пепла, дыма и пыли. Я снова вспомнил про квартиру 59С. И будто наяву представил, как я стреляю в запертую дверь. Картинка вспыхнула у меня в мозгу — но всего на мгновение.

— Так что, какой у нас план? — спросила Анна.

— Давайте обсудим варианты. Мы должны принять решение вместе, — сказал я.

— Мы уходим отсюда?

Анна посмотрела на Дейва, но мне вдруг стало ясно, что ответить должен я.

— Да, мы уходим.

Дейв кивнул.

— Завтра?

Я отрицательно покачал головой. Послезавтра. Нам нужно собраться, все подготовить, отдохнуть. По очереди посмотрел на каждого из ребят.

— Мы уходим послезавтра.

17

Вечером Дейв рассказывал, как провел в городе эти полтора дня. Рассказ получался скучный и монотонный, так что через какое–то время я ушел на крышу подышать воздухом. Что–то внутри мне подсказывало, что он просто сидел все это время где–то на лестнице и даже не высовывался наружу. Его рюкзак не стал меньше, не испачкался: будто он ничего не ел и ничего не доставал оттуда. Где были доказательства виденного? А если он врет нам, как ему вообще доверять? Не предаст ли он в самый важный момент?

Я смотрел на ночной город, а в голове один за другим вспыхивали вопросы. Если уж я сомневаюсь в Дейве, то насколько остальные доверяют мне? Готовы ли они остаться со мной до конца? С самого начала Дейв был неофициальным вожаком нашей группы, но после выстрела в охотника все переменилось. Все больше и больше я чувствовал свою ответственность за друзей. Впервые я начал понимать, почему мама бросила нас с отцом: возможно, ей оказалось не по силам нести бремя ответственности за нас, не хватило уверенности в себе. Я устал постоянно сомневаться. Пора было принимать решение.

В абсолютной темноте на крыше небоскреба возникало странное чувство. Я выбрасывал сверху мусор и не мог избавиться от чувства, что одного за другим я сбрасываю с крыши своих друзей. Мешок за мешком падал в разинутую темную пасть разрушенного катка, а мне казалось, что сама Мать–Земля поглощает то, что не осилил человек. И что в один прекрасный день из этого мусора вырастет густой могучий лес, и белый медведь будет бродить по нему, как самый настоящий царь природы, а вокруг будут играть медвежата. Как же хотелось увидеть новую жизнь на месте разрушенного города, увидеть ту обновленную Землю, про которую мы говорили!

Я поднял последний мешок, но как–то неловко и чуть не упал с крыши вместе с ним, еле–еле поймав равновесие на самом краю. От страха мне стало нехорошо, я сел, свесив ноги с крыши и вцепившись в ледяные перила ограждения. Интересно, что будет, если спрыгнуть? Что почувствуешь? Будет страшно? Сейчас страха высоты я не испытывал, потому что все равно не видел ничего дальше носков ботинок. Я чуть наклонился вперед — в лицо ударил ночной ветер. Интересно, я смогу парить, будто летающий змей? Интересно, а у ветра хватит силы унести меня? А может, просто отпустить руки, слегка оттолкнуться и броситься в пропасть…