Александр Золотько - Чистилище. Янычар Страница 29

Да не может такого быть, в который раз сказал себе полковник Иванченко. Я бы знал. Все равно все шло через меня. Да, говорили о кодах активации систем, но все эти коды находились в засургученных пакетах из генеральского сейфа. И все их полковник ввел, тщательно сверяясь с записями.

Но долбаная система не заводилась, мать ее так!

За деревьями на дороге сейчас что-то происходило, что-то потенциально опасное, грозящее и бункеру, и людям, в нем укрывшимся. Не исключено, что солдаты уже подобрались к линии ограждений и режут проволоку. Нет, не режут, иначе бы сработала независимая система сигнализации, но готовятся, обкладывают бетонные столбы опор взрывчаткой, ставят детонаторы.

Господи, ведь вложили в систему обороны все мыслимые технические навороты – от дистанционно управляемых огневых точек и управляемых минных полей до сейсмических датчиков вкупе с системами ночного видения и сверхчуткими микрофонами. При первоначальном тестировании все работало. До контрольного запуска систем было запланировано еще как минимум три испытания, в том числе с ведением огня, но все произошло до этого, все произошло слишком быстро. И необкатанная система просто не включилась.

Мать твою, мать твою, мать… Полковник выстукивал пальцами на поверхности пульта лихорадочную дробь. И ведь ничего он не мог сейчас реально сделать, даже если бы сорвался в крик и стал пинать техников, размахивая пистолетом и угрожая расстрелами – все равно ничего бы не изменилось. Ничего.

Прошло уже пятнадцать минут после окончания разговора с Утесом. Пятнадцать бесконечно долгих минут.

– Товарищ полковник! – Старший группы техников капитан Угрюмов даже откозырял и встал по стойке «смирно».

– Что тебе? – спросил полковник и напомнил себе, что за интонациями нужно следить. Техники тоже заинтересованы в нормальной работе всей аппаратуры. У них тут семьи.

– Мои все прозвонили и оттестировали.

– И…

– Какой-то программный сбой, – тихим голосом произнес капитан. – Что-то в машине.

– А резервную можно включить?

– А резервная согласно инструкции отключена и законсервирована, товарищ полковник, – виновато сказал капитан, будто это он сам придумал такую глупую инструкцию. – Уйдет не меньше трех часов на…

– Понятно, – кивнул полковник.

И вправду, что тут непонятного? Задница. Полная задница. Нет, возможно, все еще обойдется, но… Один-единственный боец с упаковкой пластиковой взрывчатки – и все, придется соглашаться на все условия Утеса. Он ведь никого щадить не станет. Такие, как этот чиновник, свое слово держат. Обещание награды или поощрения – от случая к случаю, но если даже сгоряча пообещал сделать какую-то пакость, то сделает. Обязательно.

– Что ты предлагаешь, Угрюмов?

– Перезагрузить, – тихо сказал капитан.

– Все перезагрузить? – уточнил полковник. – И даже то, что сейчас еще пока работает?

– И даже точки последней линии обороны, – кивнул Угрюмов. – Вырубаем, потом запускаем…

– И не включается вообще ничего, – закончил за него полковник. – Даже камеры наблюдения и пулеметы над входом, которые почему-то пока работают. Так?

– Не знаю, товарищ полковник. У меня есть резервная копия программы. И мне нужно десять минут.

– И полностью обезоруженный бункер… – Полковник посмотрел в глаза капитана. – Твоя семья ведь здесь, в бункере?

– Да, – кивнул капитан.

– Ты понимаешь?..

– Разрешите выполнять? – Угрюмов демонстративно посмотрел на часы. – Десять минут.

– Что у нас останется в рабочем состоянии? – спросил Иванченко.

– Системы жизнеобеспечения, узел связи, внутренние энергосети. Вся механика, ясное дело…

То есть замки на входных дверях уполовинятся. Электронные – вырубятся, система опознавания – вырубится. Только кремальеры и засовы. Это лучше, чем ничего. Монтажники, когда ставили ворота, гарантировали, что сооружение выдержит чуть ли не тактический ядерный удар. Во всяком случае, взрывчатку, что обычную, что в кумулятивных зарядах, придется таскать тоннами.

– Время, товарищ полковник, – напомнил капитан.

– Ладно, приступай. Приступай. – Полковник Иванченко включил микрофон: – Внимание всем. Сейчас будет произведена плановая перезагрузка системы. Возможно временное отключение в некоторых секторах. Всем оставаться на своих местах и выполнять приказы дежурных офицеров и командиров подразделений.

Иванченко откинулся на спинку кресла. Снял с руки часы и положил на край пульта перед собой.

– Начали! – провозгласил капитан Угрюмов, и монитор перед полковником погас.

Десять минут, сказал Иванченко. Десять минут.

Внезапно подал голос зуммер входящей линии. Полковник посмотрел на мигающий индикатор, медленно протянул руку. Либо случайный сбой на линии, либо звонит некто, владеющий совершенно секретной информаций. Дозвониться в бункер по входящему городскому можно было только набрав длинный номер с несколькими добавочными кодами.

Полковник протянул руку к телефонной трубке.

– А я домой прибегаю, – сказал вдруг молодой лейтенант, сидевший у пульта управления огнем. – Прибегаю такой, а жены дома нет… Прикиньте.

Голос у летехи был тихий, растерянный, ни к кому особо он не обращался, просто не мог уже держать в себе эмоций. Нужно было выговориться, пусть так, в пространство. Сотрясти воздух.

– Жены дома нет, на столе – записка. Вот… – Лейтенант вытащил из кармана свернутый вчетверо лист бумаги, развернул, словно не помнил того, что было там написано. – «Извини, я тебя не люблю. Мы с Николаем уезжаем. Подай на развод сам». Прикиньте…

Иванченко положил руку на телефонную трубку. Зуммер и мигающий светодиод продолжали напоминать, что кто-то хочет поговорить с обитателями бункера.

– Бывает, – пробасил старлей от второго огневого пульта.

– Так ведь день бы потерпела – осталась бы жива, – сказал летеха. – День потерпеть. Что она – не могла?

– А не хрен ли с ней? – подал голос дублирующий стрелок, прапорщик Ивлев. – Мне бы такую и жалко не было…

– Так мы вместе всего полгода и прожили. – Летеха покрутил листок в руке и положил на пульт. – Вроде ведь и любила… Когда только успела разлюбить?..

– У них это быстро, – сказал старлей. – Только отвернулся, а она… Я, когда под Вологдой служил, у нас такая же история была, муж, значит, в командировку… Артем Феоктистов, если кто знает. Так вот, он в командировку, а она…

– Тишина, – сказал полковник, и люди в центральном посту замерли.

Листок с прощальной запиской слетел с пульта и с легким шорохом лег на пол. Лейтенант побледнел.