Елена Ворон - Без права на смерть Страница 29

Он с легкостью отыскал портрет лайамца на песке, по странной случайности похожий на Милтона, — однако куда двигаться дальше? Не видать никакой тропы: лайамцы являются сюда тайком и стараются поменьше следить. Он попытался определить направление, откуда его привели мехаши: на худой конец, можно по своим следам добраться до космодрома. По влажной ночной траве прошли двое дюжих мужиков и он сам — должна была остаться заметная дорога. Однако, как ни искал, ничего он не нашел: упругая трава поднялась и стояла точно нетронутая.

Надо сидеть тут, решил землянин. Лайамцы не дадут мне пропасть и будут прочесывать равнину, пока не разыщут. Даже если какой-то там даншел у них больше не летает, они запросто могут объехать окрестности на колесах.

Очистив дареные орехи от скорлупы, Стэнли прожевал их сочные, молочной спелости ядра и двинулся вверх по склону холма, украшенного портретом. Наверху можно занять наблюдательную позицию и спокойно выжидать.

Внезапно он вспомнил дарханскую шкуру у Рики на постели и разозлился. Надо же — пускать разумных существ под нож, будто скотину! Уму непостижимо. С другой стороны, подумалось ему, еще неизвестно, как намерены поступить мехаши с ожидаемыми детьми-метисами. Может, готовятся принести их в жертву своим богам при многочисленном скоплении народа. Стэнли выбрался на гребень холма и осмотрелся. Простор. В небесной голубизне сияло солнце и плыли редкие, словно чем-то смущенные, облачка. Справа и слева тянулась цепь лесистых холмов с пятнами огненного кустарника. Впереди лежала равнина — травянистая, с купами высоких деревьев. Там-то мы и шли с космодрома, сказал себе землянин. Оттуда за мной и должны бы приехать… А это что? Далеко справа из-за рощи показалось темное пятно. Стэнли поднялся на цыпочки, всматриваясь. Местный зверь? Ну и здоровенный. Пятно росло, вытягиваясь в длину. Нет, пожалуй, оно неживое. Может, это даншел? Может, за мной? Землянина охватило беспокойство. А если не даншел — и не за ним? Черт знает, на что тут напорешься, на этом Дархане. Он отступил за дерево. Не бог весть какое укрытие, но всё же лучше, чем торчать на виду. Взгляд скользнул вниз — и у Стэнли екнуло сердце. По склону, где стоял землянин, карабкался дарханский зверь. Ростом с крупную собаку, но на коротких лапах, очень толстый — словно бочонок, обтянутый бурым мехом, — с длинной мордой, которая заканчивалась голым хоботом. Конец хобота шевелился, то ощупывая траву, то поднимаясь вверх и поворачиваясь наподобие перископа. Стэнли пустился наутек. Не приведи Господь связываться с неведомым зверьем.

Долетел сильный, приторно-сладкий запах — точно раскрылась гигантская коробка с конфетами. «Иди ты со своими сластями…» — подумал землянин и хотел наддать, но от конфетного запаха перехватило дыхание. Стэнли пробежал с десяток шагов по гребню холма, наткнулся на дерево, стал. Кружилась голова. Он оглянулся. Зверь резво ковылял за ним, вытянув хобот.

Стэнли сломил ветку и хлестнул догнавшего зверя по морде. Тварь зашипела, новая волна приторного, дурманящего запаха ударила землянину в нос. Его замутило. Еще минута — и он свалится без памяти, а зверюга своим хоботом влезет ему в брюхо… или в рот… высосет внутренности…

Шатаясь, он сделал несколько шагов к склону холма. Перед глазами всё плыло. Подбиравшийся зверь колебался, сжимался и растягивался, его хобот тянулся всё ближе и ближе, поднимался к лицу.

— Пошел вон! — задыхаясь, выкрикнул землянин. Тварь опять зашипела. От убийственной сладости горло сжалось, не пропуская воздух. Стэнли рванулся — и покатился вниз по склону.

Ударился обо что-то, зацепился. Помогите! Горло чуть отпустило, он вдохнул глоток чистого воздуха. Поднялся на карачки, обогнул ствол дерева, на который наткнулся, и вслепую пополз дальше. А бочонок на лапах ковыляет куда быстрее… Дышать! Дышать, пока можно. Сзади что-то шипит. Тварюга нагоняет… Что там было — то темное, на равнине? Даншел? Они успеют сюда?

Новое облако одуряющей вони. Стэнли ткнулся лицом в траву. Я сдохну, и он меня сожрет!..

Что-то прохладное, хваткое ощупало кожу на шее, защемило ее, точно пальцами. Землянин перекатился на бок, толкнул тварь руками. Зверь подался, но тут же надвинулся снова, ущипнул под ухом. Стэнли ничего не видел, только слышал посвистывающее дыхание. В смертном ужасе он поймал присосавшийся хобот — жесткий, как одетый в резину электрический кабель, — дернул, желая отодрать от себя. Хобот с чмоканьем оторвался. Землянин ухватил его другой рукой, крутанул. Зверь взвизгнул и вырвался.

Стэнли поднялся на колени, потерял равновесие и снова повалился в траву. Опять шипит. Задыхаюсь… Помогите!..

— …Здесь я, здесь, — дошел до сознания чей-то голос. Потом Стэнли услышал себя: полушепотом, как заведенный, он повторял:

— Ловец… Ловец… Ловец…

Он смолк. Разлепил веки, зажмурился от ударившего в глаза солнца. Снова осторожно поглядел.

Он лежал в траве у подножия холма, а рядом стояла длинная темная машина. Привалившись к ней спиной, прямо на земле сидел лайамец, крутил в пальцах сорванную травинку. Стэнли испугался — таким черным показался ему незнакомец. Его черная куртка была порезана на груди и зашита металлической нитью, словно однажды лайамцу исполосовали грудь ножом. Смоляные волосы закрывали лоб и скулы, взгляд антрацитовых глаз буравил землянина. Мужественное, жесткое лицо; четко очерченные, крепко сжатые губы. Он казался постарше Милтона — тридцать с чем-то — и несомненно представлял здесь власть.

Стэнли сел. Его замутило.

— Ловец Таи? — выговорил он. Твердые губы лайамца дрогнули в усмешке.

— Ты меня удивляешь. Нашел, кого звать в бреду! — Голос у него был звучный, энергичный и после воплей и визга мехашей радовал слух.

— А что — ты меня в Долину Огней повезешь? Я дарханскую «жену» не любил.

Казалось, из глаз Ловца Таи пролилась и потекла по лицу чернота.

— Я больше никого туда не повезу. — В тоне слышалась угроза — в адрес тех, кто выдумал такое наказание и заставил Ловца привести в исполнение приговор. Стэнли приободрился, даже тошнота отпустила.

— Ты кто? — спросил он. — По должности.

— Сейчас — начальник службы безопасности поселка.

— А вообще?

— Разведчик.

— Тогда ты должен знать. Зачем дарханцам дети-уроды? — Суровый Ловец неожиданно засмеялся — коротким, искренним смехом.

— Дети! С тем же успехом ваши кошки могут ждать щенков от овчарок. — Слова «кошки», «щенки» и «овчарки» Таи произнес по-английски. — Я пытался втолковать, что никакой «мал Дархан» у них не выйдет, но кто меня слушает? — Он посерьезнел. — Насколько я понимаю, мехаши хотят иметь заложников. Они убеждены, что если у них будут наши дети, мы не причиним вреда всему их племени.