Анна Инк - Изъян Страница 3

Я перевожу взгляд в зрительный зал. На лицах аудитории ужас и возмущение. Аффективность превалирует над рациональностью. Если бы Элеонора была из элиты, она за это представление получила бы увесистый объём Средств. А ведь провокация-то примитивнейшая.

В моей сумке подпрыгивает эргосум. Белый экран выдаёт напоминание: «Пора идти!».

– Мне нужно отлучиться, – я тронула Полину за плечо. Поймала её отрешённый, полный слёз взгляд. Мне даже немного жалко её. Она сейчас тратит впустую столько эмоций, которые могли бы стать психарами, принести ей капитал, а Городу – энергию.

Выхожу на улицу с непроизвольной мыслью, что сейчас смогу сделать глубокий вдох. Воздух в Городе – самое отвратное для меня. Купол герметично закупоривает всю эту локацию. Ни одна единица энергии, выработанная горожанами, не должна миновать интерференционные фильтры над моей головой. Я понимаю, что если бы не это изобретение, у нас не было бы ни электричества, ни независимости от других государств, ни работы. Но солнечный свет и чистый кислород большинство цэрпер никогда не пробовали, и не успеют. И здесь, в центре Города, где самая высокая точка купола, работа кондиционеров, трубы которых тянутся под землёй от далёкой природы, почти бестолкова.

Снова идти по директивам. Мне не пришлось бы бегать туда-сюда, если бы Киль так бесстыже не опоздала на встречу.

Когда я впервые оказалась в Городе, я не знала, как пользоваться директивами. Только помнила о разных жутких историях, что если попасть во встречное движение – можно вообще погибнуть. Мой внутренний голос ругал меня, что я не поехала на электромобиле. А я хотела добраться пешком. Я хотела запомнить этот раз в Городе – не потому, что он был первым, а потому что в тот день я должна была купить себе аполло. И я стояла на краю Города. И как назло было пустынно. Только позади, у дороги, ведущей к стене купола, группа особей второго пола отмывали, ползая на четвереньках, бетонные отливы. Я несколько раз обернулась на них. Мужчина не смеет помогать женщине. Но один из них поднялся с колен и пошёл в мою сторону. Белый халат с капюшоном. Огромные пластиковые очки, перечёркивающие ободом брови. Звонкий голос, приглушённый маской. Он сказал:

– Восемь линий директив: четыре в одном направлении, и четыре в обратном. Вперёд всегда правая сторона от Вас. Директива 1, неоновая – пешеходная дорога для цэрпер, директива 0, красная – для особей второго пола, директива 3, зелёная – велосипедная зона, директива 2, золотая – проезжая часть для электромобилей.

У парка тротуар, и он полупуст. Непрерывный вечер раскрашивает бутафорские деревья тусклым бронзовым цветом. Наблюдаю за красной директивой. Доноров в ней различить легко. В первую очередь по осанке – расправленные плечи, задранный подбородок, быстрый, уверенный шаг. Цэрперы второго пола так сутулятся, что занимают своей неуклюжей позой больше места, чем хотели бы. И их семенящий шаг, согнутые коленки, прижатые к туловищу локти – всё это мешает им двигаться быстрее. Маленькие мальчики выглядят совсем иначе. Пока воспитание их не переламывает, они активные, дерзкие, самонадеянные. Но они очень быстро взрослеют. Даже слишком. Они уже в три года понимают, какими должны казаться, чтобы получить лучшую жизнь.

– Пожалуйста, простите, – молодой человек, повернулся ко мне лицом и замер. Я не сразу поняла, что он задел меня, когда проходил мимо.

– Иди. Я ничего не почувствовала.

И он быстро удаляется от меня вдоль ограждения парка.

Убрать бы все места, где женщина и особь второго пола могут соприкоснуться.

Я достаю эргосум. Он автоматически определяет моё местоположение, и я отправляю «анонимку» в ЗОП: координаты 55.7463/37.5462, время 21.31, нарушение Статьи 1 ОП (категория «прикосновение»), мужчиной в возрасте от 22 до 25, рост 185—190, тёмные волосы.

Почему они настолько омерзительны? Как будто воспитание не просто лишает их мотивации достижения, а ко всему прочему выдёргивает из их дефективного тела позвоночник, и втискивает на его место аморфное нечто. Воспитание мужчины-цэрпера – это лоботомия характера. И как после этого можно говорить, что стоит подпускать этих ничтожеств к детям? Ведь большинство цэрперок вынуждены обращаться за некачественным генетическим материалом. Если бы я была цэрперкой, я предпочла бы остаться бездетной, чем покупать ген. мат. в Банке – лучше никогда не пережить этап «Родительство», чем получить из лона суррогатной матери дочь, похожую на одно из этих скрюченных существ в директиве 0.

У главного входа в парк стоит несколько сотрудников ЗОПа. Ворота почему-то закрыты.

– Санитарный день, – выдаёт один из охранников, приглаживая огромной ладонью свою профессиональную причёску «Платформа». Мужчина красивый, темноглазый, светло-русые волосы, треугольники верхней губы чётко очерчены – очень похож на меня. Мог бы стать хорошим донором. Жаль, что все зоповцы стерильны.

– Ага, – протягиваю я, засмотревшись на широкие плечи зоповца. – Подождите. Как закрыт? Я была внутри меньше часа назад.

– Непредвиденные обстоятельства.

«Из-за листовок», – подсказывает мой внутренний голос. – «Пока они их все соберут…»

– До какого времени будет закрыт парк?

– До второго квартала суток завтрашнего дня.

Я разворачиваюсь и иду вдоль ограждения. И где мне теперь искать Киль? В сообщении было сказано, что если встреча не состоится до 21.45, переносим всё на другой раз. Но на моём браслете почти не осталось Средств.

«Мерзкие особи второго пола!» – ворчит мой внутренний голос. – «Если бы в парке установили камеры, никто не осмелился бы устроить там этот бардак!»

Этого они и добиваются. Зоповцы. Всё взять под свой контроль. Особи второго пола не могли добыть ручку и бумагу, они и пользоваться-то ими не умеют. Это дело рук ребят из ЗОПа. Они сделали листовки у вЫселов, и сами же их разбросали. Могли бы не устраивать спектакль, действовать открыто. То, что я сегодня видела на площади – гораздо хуже, но там свою причастность они не скрывали.

Нужно всё-таки попробовать добраться до памятника.

«Сейчас?!»

А когда ещё? Вдруг Киль там? Вот будет позор, если она смогла туда попасть, а я – нет, и из-за меня встреча сорвалась.

Я ещё раз оглядываюсь по сторонам. Здесь только тротуар разделяет парк и стадион «Спарта». Нет директив, и пустынно. Диагонали, создающие причудливый узор забора, служат мне ступенями. Немного усилий, и я на запретной сегодня территории.

В парке работает аварийное освещение. Оно ложится мутным красным отблеском на выпуклые конусы пластмассовых кустов. Очень тихо. Я включаю эргосум на режим паралича. Прохожу мимо искусственных елей, и следую к памятнику. Я уже вижу его впереди, потому что аллея идеально прямая. Дорожная поверхность гладкая, не скользкая. Когда парк работал, на дороге голограмма изображала накрываемую волнами густую изумрудную траву. Можно сказать, что это место даже красочнее, чем частные сады загорода.

«Уж чем твой-то точно!» – хрюкает мой внутренний голос.

Ничего-ничего. Скоро Себастьян станет моим аполло, и тогда мой сад будет самым лучшим в сообществе.

Надо мной возвышается фигура женщины, исполненная в разноцветном стекле. Её лицо кажется мне невыразительным. Женщина 20-х гг. ХХI века не могла выглядеть так, как любая среднестатистическая цэрпера. Основательницы нового общества принадлежали старой формации, их жизнь была перенасыщена от свободы эмоций, и это отражалось на лице. Памятник посвящён Кристине, которая была одной из первых членов политической партии ЦЭРПЕРА и отвечала за пропаганду целомудрия. В её жизни было много мужчин, которые её разочаровали, и много ошибок, в которых она открыто признавалась. Сдержанные и холодные горожанки моего века очень похожи друг на друга – необходимость постоянного самоконтроля лишает их индивидуальности. Нет никаких сомнений, что автор скульптуры старался максимально приблизить облик Кристины к тому образу, который распространён среди цэрпер. Они должны думать, что их корни уходят гораздо глубже, чем есть в действительности.

Я в отчаянии огибаю памятник несколько раз – здесь никого нет. Моя рискованная вылазка была напрасной. На часах 21.41. Для порядка подожду ещё четыре минуты.

Сажусь на скамейку. Над моей головой нависают блистающие сталью иголки кустов боярышника. Среди них гроздья ягод – они кажутся такими мягкими, что я не выдерживаю и прикасаюсь к одной из них. На ощупь похоже на резину. Мерзость! Но цвет яркий, даже в таком мраке видно, что они насыщенного оранжевого цвета. Я пытаюсь вспомнить, какими должны быть сейчас ягоды на кустах боярышника в моём саду. Я вряд ли увижу их в этому году, они опадут до моего возвращения. Сейчас конец августа. А вернусь я, скорее всего, не раньше ноября. Сад уже будет стоять голым. Хотя… учитывая экологические катаклизмы, которые происходят у нас после строительства купола, я ничего не могу предсказать про природу. Говорят, что самые необычные природные явления происходят в окрестностях Гиблого места: всего пара километров от купола на севере нашего анклава. Но ехать придётся мимо поселения Ы. Вот бы взглянуть на них…