Анна Инк - Изъян Страница 4

– На кой тебе вЫселы?

Причём тут вЫселы? Я не про вЫселов, я про окрестности Гиблого места.

«Это не я…» – шепчет мой внутренний голос.

– Тихо… – шипит мужской голос.

– Срезай через пятый сектор, я по аллее!

Я бегу. Я даже не успела понять, что произошло, но я побежала.

«Зачем, дура?! Они всё равно тебя поймают!»

Это ЗОП?

Я поскальзываюсь на искусственном склоне и съезжаю в овраг. Вскакиваю и ползу вверх. Кажется, я выбрала самую крутую часть склона.

Что же мне делать?

Я беру правее. Совсем рядом с моим ухом пролетает что-то тяжёлое.

Это была рука? Нож?

«Ветка. Ты пролетела мимо ветки. И ударилась об неё щекой. Остановись!»

Ничего не чувствую…

– Вижу объект! – голос за моей спиной, шагах в десяти.

Если второй побежал по аллее, куда мне? Ещё вправо.

– В седьмом секторе преследуем объект! – голос другого мужчины, и я бегу прямо на него.

Налево.

«Остановись, это бессмысленно!»

Я вижу просвет за высокими треугольниками искусственных ёлок. Ограждение парка, а за ним проспект, залитый городским освещением.

У меня получилось!

Между двумя ёлками низкая арка, и я влетаю в неё. Из-под земли вырастает препятствие. Я почти успела остановиться. Впечатываюсь ладонями в холодную ткань.

Второе препятствие появляется сбоку. Его широкая фигура окончательно загораживает арку между деревьями. Я больше не вижу просветов в ограждении парка. Я в темноте. Меня поймали.

2. Отражаются звёзды

– Меня зовут Кира.

– Вы говорите это уже в третий раз. Сосредоточьтесь. Как Вы сюда попали? – спрашивает зоповец.

– Предоставьте Ваш эргосум, – требует другой.

«Не ври. Не договаривай», – настаивает мой внутренний голос.

– Я перелезла через ограждение. Вот, – я протягиваю зоповцу свой эргосум.

– Зачем? – спрашивает один.

– Что Вы делали в окрестностях парка? – чеканит другой.

– Я что-то услышала.

– Что?

– Не знаю. Но мне показалось, что кому-то нужна помощь.

– Судя по Вашей профессии, Вы вряд ли способны чем-то помочь, – зоповец смотрит на меня с ухмылкой.

– Я не знаю, почему я так поступила. Я услышала крик, – выдавливаю я.

Зоповец смотрит на меня с сомнением и снова спрашивает:

– Что Вы делали в окрестностях парка?

– У меня тут встреча должна была состояться. По работе.

– Парк закрыт на санитарный день. Здесь сейчас никого не должно быть вообще.

– Я знаю. Я же подходила к вам, вы стояли у главного входа.

– Тогда по какой причине Вы нарушили правила и проникли на закрытую территорию, Кира?

– Вы же знаете, что с Вами за это будет? – поддакивает другой.

– Не знаю, – честно говорю я. – И, пожалуйста, опусти немного фонарь.

Я просто хочу разглядеть этого, особенно хамоватого. Мне хватит одной секунды. Опускает. Выцветшие серые глаза, три родинки на правой скуле, очень тонкие губы, верхняя серединой уходит к носу, одна горизонтальная морщина на лбу отчётливо выражена, другая, выше, только проступает. Я тебя запомнила. У тебя есть один нелепый нюанс: кудрявые волосы. И эти букли, которые ты изо дня в день пытаешься выпрямить и уложить в брутальную причёску «Платформа», предательски загибают свою линию.

– Бесконтрольное проникновение на закрытую территорию, – талдычит другой зоповец, – подразумевает, что Вы собирались нарушить ОП, поскольку санитарные дни объявляют для тех объектов, на которых произошли сбои в работе камер видеонаблюдения.

– Но здесь и в обычные дни, не санитарные, нет видеокамер, – пожимаю я плечами.

– Здесь всегда есть посетители, которые являются препятствием для нарушения ОП, поскольку могут стать очевидцами. Мы имеем полное право забрать Вас в «Глас» для допроса и обыска, – сероглазый со всей дури сжимает мой локоть.

И тут я слышу крик. Я вздрагиваю. Но не от того, что кто-то кричит. Зовут меня. Я отчётливо слышала, как кричали моё имя. Это должна была быть Киль. Но это однозначно не она – меня звал мужской голос.

– Кира! – снова слышу я, и впадаю в животный ужас: зов доносится из-за искусственных елей за моей спиной, отдаётся эхом от низких кустов передо мной. Этот зов повсюду, и мне хочется бежать, но я не пойму, в какую сторону: от него или к нему.

Из-за куста вываливается человек. Он тяжело дышит, будто долго и быстро бежал. Выдыхает моё имя.

– Так-так-так, – ухмыляется мой охранник. – Цэрпера и мокль на закрытой для посещения территории. Кажется, я понял, какое нарушение ОП должно было здесь состояться.

«Нарушение Общепринятых Принципов, Статья 1 – влечение к особи второго пола», – будто поясняет мой внутренний голос, и нравоучительно добавляет: «Тебя обвинят в том, что ты хотела вступить в половой контакт».

Это подстава! Я не знаю, кто этот мужик!

– Что-что Вы говорите? – зоповец пододвигается ко мне поближе и наклоняет голову – ну и высоченный же он. И каким мерзким взглядом он смотрит на меня – я про такой взгляд только в книгах читала. – Я не расслышал, что Вы там бормочете.

– Вы не говорили, что у Вас встреча с представителем другого пола, – говорит второй зоповец, подходя к молодому человеку.

Я понятия не имею, кто это такой! Рост на голову выше меня, худощавая фигура, и красные блики аварийного освещения отражаются в его очках. Хотя… манера держаться знакомая… нет, не знакомая, странная – он стоит прямо, а мужчины-цэрперы всегда сутулятся. Наверное, он просто слишком напуган – вот и вытянулся как струна.

– Кира, извините, – обращается ко мне незнакомец, так, будто знает меня тысячу лет, – я не успел до Вас дозвониться и предупредить, что парк закрыт, и нужно дождаться меня. Я сейчас всё объясню, – он роется в кармане толстовки. – Мы работаем вместе над видеофайлом для презентации мемуаров. Это очень срочный проект. Понимаете, я занимаюсь космосом, а Кира…

– Так, вот не надо мне этого! – раздражённо перебивает сероглазый. – Сейчас вас проводят в главный офис ЗОПа, там и разберёмся, кто чем теперь занимается.

Всё. Это конец. Молодого человека отправят на экофермы, где он всю жизнь будет копать грядки. А я…я, мать моя женщина, и глазом моргнуть не успею, как окажусь на цокольном этаже.

– Я уже набираю начальнице, – молодой человек поворачивает руку ладонью к нам, и блеск эргосума ослепляет меня. – Вы наверняка её знаете, это Елена, она руководит отделом по производству мемуаров в компании «Итер». Не отвечает пока… Наш отдел плотно сотрудничает с ЗОПом. В моём эргосуме есть разрешение на безлимитное пребывание в Звёздном подземелье…

– Дай сюда! – зоповец выдирает у него эргосум, из которого внезапно раздаётся бодрый женский голос:

– Да, я слушаю.

Зоповец выключает громкую связь и отходит на несколько шагов, к своему коллеге.

Молодой человек стоит напротив меня. Капюшон его толстовки сбился вбок и топорщится на остром плече. Его очки переливаются красным, делают его взгляд непроницаемым. Но мне кажется, что сейчас я смотрю прямо ему в глаза. И интуитивно, через темноту, я ощущаю, что он смотрит в глаза мне. Да кто же ты такой?

Разговор закончен, и зоповцы начинают переговариваться:

– У него есть разрешение на пребывание здесь, если санитарные работы не касаются Звёздного подземелья.

– На данный момент весь парк должен быть закрыт.

– Елена говорит, что у него срочное задание, и требует невмешательства.

– А что насчёт… гетерогенности этой пары?

– Она подтвердила, что они работают над одним проектом.

– И что? Без надзора они тут могут чем угодно заниматься, – это голос сероглазого.

– Забей. Мы судим по факту.

– Мы о факте… не узнаем – здесь нет ни камер, ни посетителей.

– Что ты привязался? Нам теперь со всеми цэрперами нянькаться? Я не суррогатная мамка. Тем более у них же есть культурные нормы.

– Ну-ну. А если через день-другой эта цэрпера тоже исчезнет – с кого трясти будут? Лично мне есть, что терять.

– Так, ладно. Заканчивай драму, – обрывает второй и идёт к нам. Сероглазый постоял с секунды две и тоже подошёл. – Вот ваши эргосумы. Идите, работайте.

– Я понимаю. Она испугалась, и поэтому побежала – подумал ты… – продолжает ныть сероглазый. Я тебя, сволочь, запомнила! И как только вернусь домой, поговорю с Альфой о тебе лично. – Но я думаю иначе. Конечно, сейчас это не имеет значения. Но оставлять их одних я не позволю. Обстановка в Городе неспокойная…

– Ты достал! Давай я за ними, а ты на главный вход.

Сероглазый снова замирает на несколько секунд. Потом едва заметно улыбается, и губы его растягиваются, заворачиваются в пасть, почти исчезают с лица. Он начинает движение от нас, и бросает напоследок:

– Только прислушивайся как следует. Когда надо, она и тихо сможет.