Ярослав Бабкин - Кровь, магнолии и честь Страница 3

– Но тогда нам придётся неделями сидеть без связи!

– Попробуйте использовать курьеров… Кстати – вы можете оптимальнее использовать бумажную ленту, если отрегулируете механизмы для более плотной печати.

Про Тальстин Гай теперь даже боялся заикаться. Если уж они на проводах экономят… А ещё это «пока». Не хватало, чтобы телеграф в Остроге вообще закрыли. Но как он скажет про всё это бедной девушке? В конце концов он всё-таки набрался сил напоследок поднять и этот вопрос.

– И насчёт моей помощницы…

– Никаких дополнительных сотрудников, – хлопнул ладонью по столу чиновник, – мы не можем себе позволить такие раздутые штаты. Нужна – выделяйте ей часть из собственного жалования как свободному добровольцу. Или просто женитесь на ней и пусть помогает вам даром…

И его собеседник довольно ухмыльнулся собственному остроумию.

На этой оптимистичной ноте аудиенция завершилась.

– Тебя что, лимонами там всё это время кормили? – поинтересовалась Гвейд, когда он вышел из кабинета в приёмную.

– Хуже, – мне сократили финансирование… ладно, идём теперь заниматься твоими кандалами и наручниками.

Когда они вышли из здания конторы на бульвар, солнце уже перекатилось на западную сторону, а тени начали удлиняться.

– Гай? Коналла? Ты?!

Прежде чем он сообразил, что происходит, на них коршуном налетел какой-то тип в светлом костюме и ярком жилете. Спасибо хоть не малиновом.

– Какими судьбами, старина Нердий?

– Амм… Манкус? Манкус Тавий?

Гай не без труда узнал в шикарном господине с рубиновой булавкой в белоснежном кружевном галстуке своего академического знакомого. Они несколько лет учились вместе, хотя Манкус был немного старше и покинул студенческие ряды чуть раньше. Насколько помнится, он в итоге ухитрился получить место инженер-офицера в конной артиллерии. Было это, кажется, всего каких-то года три назад. Похоже, военная карьера Манкуса Тавия была недолгой, но весьма успешной. Один его костюм со всеми модными причиндалами, булавками, цепочками и перстнями спокойно тянул на половину годового жалования Гая. А может и больше.

– Он самый. Вот уж кого не ожидал здесь увидеть, да ещё в таком шикарном обществе… – широко ухмыльнулся Манкус плотоядно глядя на Гвейд.

– Да вот. Работаю на телеграфную компанию. На Западе.

Уточнять конкретнее в какой именно глуши на Западе он работает, Гай не стал.

– Ясно. А я тут решил заняться делом. Прикупил небольшую плантацию и процветаю. Хлопок в основном, ещё сильфий ну и разное по мелочи. Сейчас хороший спрос и здесь в Окциденталии да и в Эсперане. Доходное занятие, я тебе скажу.

Гай в этом ничуть не сомневался.

– Представишь меня своей даме? – добавил Манкус.

– Гвейддан мап-Дальпи вай-Лиайни Дервендейл, сотрудница префектуры нашего города. На Западе. Манкус Тавий… эээ… плантатор?

Манкус галантно поцеловал затянутую в кружевную перчатку руку девушки.

– В настоящее время – именно он. В прошлом приор-баллистарий секундус десятой отдельной артиллерийской когорты.

Как успел заметить Гай, офицерские чины, даже самые бестолковые и полученные по случаю, весьма ценились в высшем обществе южной Окциденталии. Здесь на них смотрели как на знак солидности и благородства, ощутимо приподнимавший своего обладателя в глазах окружающих. Гражданская служба же ценилась куда меньше. Возможно потому, что служащим приходилось явно работать, в то время как серьёзно воевать здесь никому давно не случалось, так что большинство местных вояк были не более чем тщеславными бездельниками и диванными полководцами, нюхавшими порох только на охоте и дуэлях.

Манкус тем временем продолжал рассыпаться в комплиментах, сообщая Гвейд насколько он счастлив повстречать в этой тоскливой глуши такое потрясающее сокровище и оценивая масштабы несравненности её неподражаемой красоты. Девушка даже начала медленно краснеть от смущения, что с невозмутимой и суровой Гвейд случалось исключительно редко.

– Но увы, как мне ни больно, дела заставляют меня вас покинуть, друзья мои, – наконец вздохнул Манкус, – но если вдруг вы пожелаете… хотя нет, вы точно пожелаете, вот вам моя визитка, завтра я даю в своём поместье небольшой приём и хотел бы… нет, я настаиваю, чтобы вы были моими гостями!

Он всучил им две небольшие, но весьма шикарного вида карточки, выдал ещё несколько комплиментов обворожительному совершенству Гвейд и укатил в открытом экипаже по бульвару.

– Какой приятный молодой человек, – задумчиво произнесла девушка, глядя ему вслед и рассеяна вращая в пальцах визитку.

Гай поразился сокрушительному эффекту манкусовского напора. Телеграфисту ещё ни разу не доводилось видеть Гвейд в столь смятённых чувствах. По крайней мере – по такому поводу.

– Мы идём? – поинтересовался он.

– Да… да, конечно. Нас же ждут наручники.

Интересовавшие Муммия и, соответственно, их с Гвейд, оружейные и скобяные заведения находились ближе к реке, возле портовых складов. Дома здесь были пообшарпаннее, а публика победнее. В толпе мелькали смуглые и тёмные лица самых разнообразных оттенков, почти не попадавшиеся им на престижных бульварах. Вместо колясок по улицам разъезжали ломовые телеги, мостовые были усыпаны гравием лишь местами, а тротуары стали до неприличия узкими, настолько, что вынуждали прохожих активно маневрировать, когда на пути возникали неожиданные препятствия.

Одно из таких препятствий ожидало их прямо на пути. Между стеной и фонарём неподвижно торчал какой-то сомнительный тип в мешковатых, обвисших на коленках драных штанах, жилетке на голое тело и выцветшем пиджаке без единой пуговицы. Из-под неожиданно свежего и щёгольского котелка-петаса в разные стороны точали огненные рыжие вихры, придававшие его голове лёгкое сходство с ёршиком. Вокруг тяжёлыми волнами колыхался густой запах перегара.

Тип задумчиво покачивался, заложив руки за подтяжки, и уступать прохожим дорогу явно не собирался, судя по всему погружённый в непростые раздумья – ещё догнать, или пока хватит. Гаю с Гвейд ничего не оставалось, как обойти его, спустившись на проезжую часть. Это вывело типа из размышлений. Он внимательно оценил фигуру Гвейд и доложил о результатах.

– Эй, акьщили, ты сьдня вечром сваонна?

Гвейд бросила в сторону хама ледяной взгляд и выдала непонятную Гаю фразу состоявшую преимущественно из совершенно с его точки зрения непроизносимых шипящих и гнусавых звуков

К его жуткому удивлению тип подтянулся, смахнул с головы шляпу и церемонно поклонился, отставив руку с головным убором далеко в сторону и только чудом не приложившись теменем об чугунную стойку фонаря.

– Препростьте, банна, я н’знал щ’вы добрая синодистка. Я – Кирри «ай Хапли, к вашим «услгам, г’жа.

Гвейд ничего не ответив горделиво проследовала дальше. Пару минут подумав, Гай поинтересовался.

– А ты действительно синодистка?

– Формально, да, – после едва заметной паузы ответила Гвейд, – но последний раз я видела синодистского прелата когда мне было шесть…

Гай ещё подумал и спросил.

– Что значит то слово. Акшли. Которым он тебя назвал?

– Сердце моё…

Гай немного усомнился, но высказывать подозрения не стал.

– А что такое ты ему ответила, что столь эффективно убедило его в твоём благочестии?

– Пошёл в преисподнюю, паршивец…

После ещё одной слегка затянувшейся паузы Гай спросил:

– Это отец научил тебя говорить по-гамбрски?

– Это сильно сказано. Скорее уж на нём сквернословить. Нам сюда.

Они вошли в первое из скобяных заведений. Затем во второе. Третье и так далее. В памяти Гая они в итоге слились в одно большое. Он ничего не понимал в наручниках. Как и в прочих, интересовавших Муммия и Гвейд приспособлениях – подзорные трубы, замки, засовы, решётки, переговорные трубки, потайные фонари и ещё что-то, чего он уже не запомнил.

Следующее утро началось с визита всё к той же модистке с целью довести внешний вид Гвейд до подобающего вечернему приёму. Идея воспользоваться приглашением Манкуса выглядела, как ни крути, достаточно заманчивой. Гай был не против побеседовать со старым знакомым и ещё немного задержаться в сладостных объятиях цивилизации, прежде чем возвращаться с мрачными новостями к Тальстин в контору, Гвейд своих целей не озвучила, но план горячо поддержала. Гай подумал, что старшина начинает входить во вкус светской жизни и решил, что это не так уж и плохо в конце концов…

Модистка восприняла задачу с некоторым подозрительным хмыканием, но от дачи советов, в отличие от прошлого раза, воздержалась. Поэтому уже к полудню всё было готово и они направились на поиски экипажа – поместье Манкуса Тавия, судя по визитке, находилось в дюжине миль за городом.