Андрэ Нортон - Астра Страница 3

Услышав ответ брата, Дард опустил тупой нож и посмотрел Ларсу в лицо. Глаза брата прямо-таки горели, сияя радостью, какой в нём не было уже два года, с того самого времени, как умерла мать Десси.

— Ты закончил, — медленно проговорил Дард, не веря, что это может быть правдой, что наконец-то они свободны.

— Закончил. Об этом передадут, и за нами пришлют.

— Милая, — позвал Дард Десси. — Принеси сосновых шишек. Разожжём большой огонь.

Девочка заторопилась под навес, а Дард сообщил:

— Дороги замело, Ларс.

— Да? — сидевший за столом человек не казался встревоженным. — Ну, раньше снег никогда их не останавливал, — он говорил спокойно и уверенно.

Дард помолчал, но глаза его устремились к предметам, прислоненным к стене за плечами Лapca. Они никогда не говорили об этих костылях. Но ведь снег такой глубокий! Ларс никогда не выходит зимой, он просто не может! Как они смогут уйти? Разве что у загадочных пришельцев окажутся лошади? Может, так оно и есть. Самый большой его недостаток — он слишком беспокоится о будущем, заранее тревожится, как будто мало им тревог сейчас.

Десси вернулась и одну за другой подкладывала шишки в огонь. Дард настрогал мяса в котёл и добавил нарезанной картошки. Потом безрассудно снял крышку с кувшина и добавил в воду его драгоценное содержимое. Если им предстоит уходить, нет смысла беречь продукты, все равно они всё с собой не унесут.

— День рождения? — Десси следила за ним широко раскрытыми глазами. — Но мой день рождения летом, папин был в прошлом месяце, а твой, — она принялась считать на пальцах, — твой ещё не скоро, Дарди.

— Не день рождения. Просто праздник. Бери ложку, Десси, мешай получше.

— Праздник… — Девочка задумалась. — Мне нравятся праздники. Ты завариваешь чай, Дарди? Это точно похоже на день рождения!

Дард высыпал на ладонь засохшие листья. Ощутил их слабый аромат. Мята, зелёная и прохладная под солнцем. Он чувствовал, что отличается от Ларса: для него цвета, запахи, звуки означают гораздо больше. А Десси особенная по-своему, с сё умением дружить с птицами и животными. Прошлым летом он не раз видел, как девочка неподвижно сидит на стене, на плечах у неё две птицы, а белка тычется ей в руку.

Но и Ларс обладает определёнными талантами. Только он научился их использовать. Дард бросил последний высушенный лист в котелок и в тысячный раз подумал, каково было жить в прошлом, когда вольные учёные имели право исследовать и экспериментировать. Вероятно, мир был совсем другим, тот мир, что существовал до Большого Пожара, до того, как Ренци создал свой Великий Мир.

Но юноша из своего раннего детства помнил только смутное ощущение счастья. Чистка произошла, когда ему было восемь лет, a Лapcy двадцать пять, и после этого их дела шли все хуже и хуже. Конечно, им ещё повезло, что они вообще пережили чистку. Ведь они из семьи учёных. Но пока Дард вместе с Ларсом и Катей добрались сюда, брат за время их бегства стал калекой. Зато Катя была другой, она всё быстро забыла и была счастлива. А когда пять месяцев спустя родилась Десси, у них словно стало двое детей. Катя была послушна и мила, но жила в своём особом мире снов, и они даже не старались извлечь её оттуда. И вот они уже семь или восемь лет живут здесь. Однако за всё это время Дард ни разу не посмел подумать, что они в безопасности. Он всегда жил в страхе. Возможно, Катя действительно была самой счастливой из них.

Он принялся мешать похлёбку, а Десси села за стол, достала три деревянных ложки, побитую глиняную миску, единственную супную тарелку, две оловянные кружки и красивую фарфоровую чашку: эту чашку ей подарил на прошлый день рождения Дард; сам он нашёл её на чердаке.

— Замечательно пахнет, Дард. Ты хороший повар, малыш, — похвалил его Ларс.

Десси согласно кивнула, и две сё косички дёрнулись на худых плечах, а выступающие лопатки стали похожи на крылья.

— Я люблю праздники! — объявила она. — А будем сегодня играть в слова?

— Обязательно! — пообещал Ларс.

Дард не преставал мешать, внимательно вслушиваясь в голос брата. Показалось ему, или действительно последнее слово прозвучало как-то по-особому? И почему ему самому стало так тревожно? Словно они сидят в безопасном логове, но снаружи бродит кто-то страшный.

— У меня есть новая игра, — продолжала Десси. — Вот как она звучит…

Она положила руки на стол по обе стороны от тарелки и в такт словам застучала сломанными ноготками:

— Исси, Осси, Икеи, Энн,

Фулсон, Фолсон, Орсон, Кенн.

Дард сделал усилие, чтобы изгнать этот ритм из сознания — не время искать «рисунки». Почему он всегда видит слова, словно расположенные по восходящим и нисходящим линиям? Это такая же его часть, как умение радоваться цвету, текстуре, зрению и звукам. А в последнее время Лapc подбадривает его, заставляет работать, стараться находить новые образы в строчках старых стихотворений.

— Да, это знаки, Десси, — согласился на этот раз Ларс.

— Я слышал, как ты напевала это утром. И есть причина, почему Дард должен сделать для нас рисунок… — он неожиданно замолчал, и Дард даже не пытался расспрашивать его.

Они молча быстро поели, подбирая ложками горячую похлёбку, наклоняя миски, чтобы выпить последние капли. Зато душистый мятный чай все тянули неторопливо, чувствуя, как тепло проникает в измученные иззябшие тела. Огонь давал слабый свет; лицо Ларса лишь время от времени освещалось, а в углах комнаты лежали густые тени. Дард и не пытался зажечь покрытые жиром прутья, которые торчали в железной петле над столом. Он слишком устал для этого. Но Десси обогнула стол и прижалась к искалеченному плечу Ларса.

— Ты обещал поиграть в слова, — напомнила она.

— Да, игра…

Со вздохом Дард наклонился и взял из очага уголёк. Юноша почувствовал сдержанное возбуждение в голосе брата. С обгоревшим деревом в качестве карандаша и столешницей вместо бумаги он ждал.

— Ну, попробуем твои стихи, Десси, — предложил Лapc. — Повтори их медленно, чтобы Дард смог выработать рисунок.

Палочка Дарда двинулась — несколько линий вверх, вниз, снова вверх. Получился рисунок, и достаточно ясный. Десси подошла, посмотрела и рассмеялась.

— Пинающиеся ноги, папа. Из моих стихов получились пинающиеся ноги!

Дард тоже рассматривал свой рисунок. Десси была права: это пинающиеся ноги, причем одна сильнее другой. Он улыбнулся и вздрогнул: Ларс встал и без помощи костылей пробрался вдоль стола. Он сосредоточенно посмотрел на изгибающиеся линии, потом достал из грудного кармана заплатанной рубашки кусочек коры, какую они используют вместо бумаги. Брат держал кору в ладони так, чтобы не было видно, что на ней написано. Взяв у Дарда палочку, он начал писать сам, но не слова, а только цифры.