Журнал «Если» - «Если», 2005 № 12 Страница 3

— Гас, — говорю я. — Не ходи ты в эту лабораторию, ладно? Разве ты забыл, что случилось в прошлый раз?

— Я помню, — огрызается он. — Всего лишь легкое отравление парами формальдегида.

— Ага, и ты едва не отдал концы, — сварливо напоминаю я ему. — У тебя, Гас, острый приступ научно-исследовательского психоза на почве застарелого хронического трудоголизма! В типичной для пациента форме. Подумай хотя бы о том, что ты до сих пор вынужден таскать с собой ингалятор.

— Это был просто несчастный случай, — упрямо возражает Гас. — Я ничего не буду там делать, только посмотрю. Мне любопытно, понимаешь?

— Нот, — твердо заявляю я. — Любопытство кота сгубило. Больше никаких исследований! В магазине у тебя и так дел выше крыши.

Гас смотрит на меня глазами побитого щенка.

— Ну пожалуйста, — канючит он тихим жалобным голосом. — Я ничего не буду делать, правда-правда. Только поговорю кое с кем и, может быть, немножко посмотрю на оборудование. Я не притронусь ни к чему, даже к пустой пробирке, обещаю тебе.

— Ты обещаешь, что нипочем не вляпаешься в собственное оригинальное исследование? — подозрительно спрашиваю я. — Ты клянешься не затесаться в соавторы какой-нибудь эпохальной публикации?

— Клянусь! — поспешно заверяет меня Гас, торжественно воздевая руку. — Видишь ли, киска, мне просто не терпится узнать, что они там делают in vitro, ведь представляешь, если мы научимся регулировать экспрессию каждого отдельного гена, то сможем конструировать любые модификации фенотипа по заранее заданным параметрам! И я уже не говорю о решении весьма насущной проблемы нормального внеутробного развития млекопитающих…

— Как это мило, — вклиниваюсь я во вдохновенный монолог. — Заговор ученых мужей с целью наконец избавиться от тупого женского пола, не так ли? Под руководством твоего Соммерса, злостного сексиста?

Гас помирает от хохота.

— Киска моя, каждому известно, что женщины всего-навсего инкубаторы! А теперь будь лапочкой, притащи мне очень большой коктейль. Ну пожалуйста?

— Гав, — послушно говорю я.

Когда я возвращаюсь назад с коктейлем, Гас и Соммерс, эта сладкая парочка, погружены в оживленнейшую дискуссию, смысл которой ускользает от моих женских мозгов (невзирая на ученую степень бакалавра по биохимии и несколько лет работы в раковой лаборатории, посвященных исследованию канцерогенов). Я отдаю Гасу его пойло и отправляюсь прогуляться, чтобы сказать как можно большему числу присутствующих «привет» или «сколько лет, сколько зим». И конечно, я натыкаюсь на Джека со стайкой других Лэнли, которых нетрудно опознать: все они долговязые и тощие, нервные, как колли, и имеют характерный голодный взгляд. Джек сразу спрашивает меня, что не так, едва успев заключить в жаркие объятия.

— Как это ужасно, — жалуюсь я ему, — когда твой муж, оказывается, научный гений!

Джек отечески похлопывает меня по спине.

— Ну-ну, дорогуша, не стоит горевать… Все не так ужасно, как кажется! По моему личному разумению, — говорит он, — Гас проявил гениальность в единственном случае, когда уговорил тебя выйти за него.

— Спасибо, — с чувством откликаюсь я (Джек неизменно оказывает благотворное влияние на мою самооценку). — Просто меня страшно беспокоит, что Гас из-за подлого соблазнителя Соммерса того и гляди затеет какой-нибудь собственный революционный проект.

— Если мой сын сделает такое, вышиби из него дух! — советует Джек. — Найдутся тысячи мужчин, которые будут рады целовать землю, по которой ты ходила.

— И тогда первым я выберу тебя, — честно обещаю я.

— Ах, Джесси, — ухмыляется Джек, — ты всегда знаешь, чем польстить пожилому человеку! Давай пойдем, снимемся на фотку с кузеном Генри?

— Вообще-то предполагалось, что мы с Гасом должны будем поплавать. Постой-ка… Ты хочешь напоить меня допьяна, чтобы выпустить плясать на лужайке в одном бикини? Это так и было задумано?

Джек со вкусом хохочет, как Пол Баньян.

— А что, замечательная идея!

— Я целиком за! — подхватывает Гас за моей спиной, и его ладонь уютно устраивается на моем бедре.

— Как, неужели Соммерс выпустил тебя из когтей? — холодно интересуюсь я и отталкиваю его руку.

Но Гас улыбается и ссориться не намерен.

— Нам пора переодеваться, киска, — сообщает он. — Твои родители, по-моему, уже бултыхаются в бассейне с дельфинами. Но для нас с тобой зарезервировали павильон, исключительно на двоих. Уж не знаю, хорошо ли это…

Он смотрит на меня невинными глазами честного человека, которому абсолютно нечего скрывать. Сердце у меня неприятно ёкает, ибо мне уже доводилось видеть этот широко распахнутый, прозрачный до донышка взгляд. Гас опять задумал что-нибудь этакое, неудобопредсказумое, никаких сомнений.

Но как только мы залезаем в воду, настроение у меня сразу поднимается. Вода изумительно прохладная, воздух в павильоне свеж, бутылконосые дельфины резво нарезают круги в дальнем конце бассейна. Мы с Гасом экипированы новенькими ластами, масками и шноркелями. Здешний тренер с выражением терпеливого пофигизма на лице приманивает дельфинов на нашу сторону какой-то рыбой. Я опускаю лицо в воду и вижу, как они плывут к нам, и дрожь восторга охватывает меня.

— Ну как, готовы прокатиться? — спрашивает тренер.

Нет, это гораздо лучше, чем я ожидала! Я собираю всю свою храбрость, поскольку хочу покататься первой, крепко хватаюсь за спинной плавник… И дельфин лихо транспортирует меня до тех пор, пока я не разжимаю пальцы с чувством, что с меня вот-вот сползет купальник. Гас тоже получает свое удовольствие сполна, а потом мы долго стоим на мелком месте, переводя дух. На моем лице улыбка от уха до уха, а Гас наблюдает за мной.

— Это было совсем недурно, — говорит он наконец, и мне кажется, что он забыл про Соммерса.

— Недурно? Это было замечательно! — негодую я. — Думаю, мы обязаны сказать дельфинам спасибо.

— Откуда ты, фея, и что ты сделала с моей женой?

— Да ничего особенного, — со смехом отвечаю я. — А ты знаешь, что было бы еще лучше? Такой ручной, совсем домашний дельфин!

— Нам понадобится дом гораздо больше нынешнего, — задумчиво изрекает на это Гас.

Я еще тогда должна была насторожиться, но, увы…

Наш дельфин дружелюбно вьется вокруг нас, проскальзывая на расстоянии не больше дюйма, и Гас внезапно восклицает: «Эй, что это было?», глядя в воду. Я ничего не вижу и спрашиваю по-дурацки:

— Что было что?

— От него что-то отвалилось! Вроде бы кусок шкуры?

— Ага, — флегматично говорит тренер. — Так оно и есть. Эпидермис у дельфинов отслаивается через каждые несколько часов. Это для сохранения наилучшей обтекаемости.