Гарри Гаррисон - Крыса из нержавеющей стали. Кн.2 Страница 30

Последние слова он выкрикнул, снова поворачиваясь к пульту. Я разжал кулак, чтобы посмотреть, какое оружие спрятано в моей ладони, чтобы сокрушить его в этот последний момент.

Это был маленький латунный цилиндр, весивший всего несколько граммов. На одном конце его виднелись маленькие дырочки, и когда я перевернул его, оттуда посыпался мелкий белый песок. Песочница, применявшаяся при письме для высушивания чернил. Можно бы желать и большего, но придется довольствоваться этим.

— Я ухожу, — сказал ОН, включая механизм.

— А как же эти твои люди? — спросил я, выгадывая время на размышления.

— Безумные рабы. Они исчезнут вместе с тобой. Они сослужили свою службу. Меня ожидают армии таких как они, огромный мир. Скоро таких миров будет много. Скоро все будет моим.

К этому мне нечего было добавить. ОН прошел по каменным плитам — чудовище в образе маленького человека, — коснулся рукой сверкающего конца темпоральной спирали и был мгновенно охвачен ее зеленым пламенем.

— Все мое! — провозгласил он, и в глазах его горел такой же зеленый огонь.

— Я так не думаю.

Я несколько раз подбросил на руке песочницу, оценивая ее вес и расстояние до пульта. Попробую добросить.

Регулировка временной шкалы представляла из себя рады клавиш, очень похожих на клавиши музыкального инструмента. Некоторые из них были зажаты. Если мне удастся нажать еще хотя бы одну, регулировка изменится. ОН прибудет в другое место и время, а может быть, и вовсе никуда не прибудет. Я замахнулся, прикидывая расстояние и траекторию, по которой должен полететь крохотный цилиндрик, чтобы попасть в нужное место.

Вероятно, он увидел, что я собираюсь сделать, потому что завыл от безумной ярости, пытаясь вырваться из временного поля, которое аккуратненько приковывало его к концу спирали. Я хладнокровно прицеливался, пока не убедился, что расчет мой верен.

— Вот так, — сказал я и запустил песочницу к пульту по высокой дуге.

Она полетела вверх, ярко блеснув в столбе солнечного света, врывавшегося сквозь застекленное окно. Затем устремилась вниз и упала на рады клавиш.

Темпоральная спираль освободилась. ЕГО яростные крики оборвались, и ОН исчез из виду В тот же миг свет изменился, стал сумрачным. За окнами посерело. Я уже видел такое в самом начале, во время темпоральной атаки на лабораторию. Лондон, весь мир снаружи больше не существовали. Не существовали в этой точке пространства и времени. Здесь был только кафедральный собор, кратковременно удерживаемый фиксатором времени.

ОН победил? Я почувствовал первый признак тревоги — должно быть, действие наркотиков проходило. Я внимательно вглядывался, но в полутьме было почти невозможно рассмотреть показания индикаторов. Изменилось ли показание одного из них перед включением спирали? Я не был уверен. Да это и не имело значения, по крайней мере, для меня. Для меня не имеет никакого значения, каким будет будущее — адом или раем. С возвращением эмоций мне стало интересно, будет ли существовать мой мир, появится ли Специальный Корпус и родится ли моя Ангелина. Мне этого не узнать. Я резко дернул за цепи, но они, конечно, держали крепко.

Это конец. Конец всему. Возвращающиеся ко мне эмоции были отравлены мрачными предчувствиями. Я ничего не мог поделать. Это конец.

Случалось ли вам когда-нибудь оказаться запертым в кафедральном соборе Святого Павла в 1807 году от Рождества Христова, когда весь мир снаружи провалился в небытие — в полном одиночестве, прикованным к стальной колонне в ожидании собственной гибели. Не многие могут ответить на такой вопрос утвердительно. Я могу, но, честно говоря, это необычное отличие не доставляет мне никакого удовольствия.

Могу честно признаться, чувствовал я себя несколько подавленно. На всякий случай я подергал металлические манжеты на запястьях, но проделал это без всякого энтузиазма. Они были слишком прочны и надежны, и я понимал, что именно такие безнадежные попытки вырваться доставили бы ЕМУ самое безумное удовольствие.

Впервые в жизни я испытывал полное и абсолютное поражение. Оно произвело на мой мозг мрачное и отупляющее действие — как будто я уже стоял одной ногой в могиле. Исчезло всякое желание бороться, и я все больше склонялся к мысли, что легче всего просто ждать падения занавеса. Ощущение катастрофы было столь велико, что подавляло всякое беспокойство в связи со столь безвременным концом. Мне бы следовало бороться, обдумывать пути к спасению, но не хотелось даже пытаться делать все это. Такое поведение изумило даже меня самого.

Пока я был погружен в состояние созерцания собственного пупа, возник звук. Едва слышное гудение, такое слабое, что я никогда не услышал бы его, если бы не абсолютная тишина небытия, охватившая мой гроб — собор. Звук рос и рос, надоедливый, как жужжание насекомого, и я в конце концов обратил на него внимание, хотя и помимо воли, потому что в этот момент я ничего не хотел знать, кроме своего чудовищного поражения. Наконец он стал достаточно громким, и стало ясно, что исходит он откуда-то из-под купола. Несмотря на полное отсутствие интереса к чему-либо, я посмотрел вверх, и как раз в этот момент раздался громкий хлопок расступившегося воздуха.

Вверху в темноте появилась фигура человека в скафандре. Судя по медленному спуску, на нем был гравитатор. Я был так ошарашен, что готов был к чему угодно, когда он открыл темный щиток своего скафандра.

Готов ко всему? Да, кроме того, что это был не он, а она.

— Сбрасывай эти дурацкие цепи, — заявила Ангелина. — Так всегда: стоит оставить тебя одного, как ты обязательно впутываешься в какую-нибудь историю. Отправишься сейчас же со мной, вот и все.

Даже если бы я и не онемел от изумления, говорить, собственно, было нечего. Так что я по-идиотски разинул рот и немножко побрякал цепями, пока она, легкая, как осенний лист, скользила к полу. В конце концов, несомненность ее физического присутствия вывела меня из столбняка, и я приложил все усилия, чтобы не ударить в грязь лицом.

— Ангелина, радость моя! Ты спустилась с неба спасти меня!

Она шире открыла щиток скафандра и поцеловала меня, а потом сняла с пояса атомный кинжал и занялась моими цепями.

— Теперь объясни мне, что это за загадочная чепуха с путешествиями во времени. И отвечай быстро, у нас только семь минут — по крайней мере, по словам Койпу.

— Что он еще сказал?

Я прикидывал, как много она знает.

— Не забивай мне баки, Скользкий Джим ди Гриз! Хватит с меня Койпу!

Я быстро отпрянул, когда она махнула под моим подбородком атомным кинжалом, а потом сбил огонь с затлевшей одежды. Рассерженная Ангелина бывает весьма опасной.