Брайан Ламли - Психосфера Страница 30

— Они выехали. Я слышал, что они полетят сегодня.

— Конечно, — ответил Берт, не говоря ничего лишнего, на случай, если девушка на самом деле уже не спит.

— Ты справишься?

— Конечно, всё уже готово — осталось завершить!

— Ах, вот как? И ты всё ещё в отеле? Тащи свою задницу в аэропорт!

— Не дёргайся, — Берт усмехнулся в трубку. Он взглянул на девушку, и та словно в ответ захрапела. Крепко спит, что неудивительно после проведённой ими бурной ночи. — Они не улетят без меня. Не смогут!

— Что? Слушай, какого чёрта ты…

— Спокойно, не дёргайся! — перебил его Берт. — Я объясню позже. Просто поверь мне, всё улажено, вот и всё. Чёрт побери — я буду там, чтобы помахать им на прощание!

Он положил трубку на рычаг, оборвав возмущённую тираду Джо.

Потом он перевернулся, аккуратно повалил девушку на спину, мягко развел ей ноги и устроился на коленях между ними. Он разводил её колени, когда она проснулась и сонно заморгала глазами.

— Берт? Бог мой! Снова?

— Эй! — ответил он ей. — Сегодня прекрасный день. Если мы начнём его правильно, то и пройдёт он как надо. — Он разрядился в неё. — Наслаждайся, детка!

А про себя: «Пользуйся моментом, дорогая, пока можешь, ведь у следующего парня, который попробует твою сладкую маленькую киску, будут жабры, плавники и очень, очень скользкая чешуя!»

— Кому вы там махали? — спросил Гаррисон стюардессу, когда та после взлёта вошла в крошечный, но роскошный салон самолета. — Вы высунулись в люк, смеялись и махали рукой.

— О-о, — она улыбнулась, — это был всего лишь приятель, мы познакомились в Родосе. Хороший парень. Больше денег, чем здравого смысла — но он славный.

— А! — Вики улыбнулась. — Значит, закрутили роман на греческом острове?

Девушка сморщила нос:

— Ну, не совсем. Он был достаточно милый, но я не думаю, что увижу его снова. Во всяком случае, в нём было нечто такое… — Она пожала плечами. — Он славный, весёлый, но, на мой вкус, слишком расчётливый. Слишком холодный, чтобы продолжать с ним встречаться.

Она задумчиво нахмурилась на секунду, потом улыбнулась:

— Но это помогало скоротать время. А теперь, мистер Гаррисон, миссис Гаррисон, что будете пить, пока выбираете блюда?

Гаррисон и Вики выпили немного ледяного светлого пива, выбрали из ограниченного меню холодное мясо и салат, закончили мороженым, кофе и ликёром. Во время еды они разговаривали.

— Ты обещал рассказать мне, что происходит, — озабоченно напомнила Вики, когда они остались одни, и ей не нужно было изображать радостное и оживлённое поведение, как при членах экипажа. — Почему мы летим домой, Ричард? Почему теперь, прервав на середине наш отпуск?

Гаррисон некоторое время смотрел в иллюминатор, потягивал пиво и ковырял вилкой кусочек куриной грудки.

— Вики, ты помнишь наш разговор в тот вечер? Ну, теперь я готов признать, что что-то не в порядке. И я готов начать с этим разбираться — пока ещё есть время.

— А ты можешь с этим справиться? — спросила она.

— Если хоть немного повезёт, то да. Вот в чём причина неприятностей: я уничтожил Психомех. Проще некуда. Но это ещё не конец. Нет, я построю Машину снова. Вернее, заставлю её построить. Человек, преобразовавший оригинальный Психомех Гарета Вятта, теперь работает на меня. Если я протяну ему руку помощи — или приложу свой ум — не должно быть никаких проблем.

— Никаких проблем, — она кивнула и вздохнула. — Но ты считаешь, что это дело настолько срочное, что не может подождать. — Она снова вздохнула:

— Мне действительно очень нравилось на Линдосе, но…

— Никаких «но», Вики, — перебил он. — Это срочно. Я думал, ты это поняла из нашего разговора в тот вечер. Если бы я рассказал тебе, насколько срочным мне это кажется, я уверен, что это напугало бы тебя так же, как меня.

— Меня это пугает всё равно, — ответила она. — Пугает одна мысль об этой чудовищной расширяющей сознание машине — и о тебе в её власти!

Он усмехнулся, хотя и невесело.

— Психомех не чудовище, — сказал он ей. — Даже если люди, которые построили его, были монстрами, машина была… просто машиной. Я был в его власти, да, но только потому, что доверился недобросовестным рукам. В конечном итоге, это обернулось против людей, которые хотели причинить мне вред. Обернулось со страшной силой!

Он снова усмехнулся:

— Мой мульти-разум был результатом его воздействия, но это всё уже история. За исключением того… что я должен сделать это снова. Для себя — и для тебя.

Она знала, что он имел в виду, могла внезапно интуитивно это почувствовать. Она питалась энергией Гаррисона не меньше, чем Шредер и Кених, поддерживала свою жизнь за счёт него, и его батарея разряжалась. Она вздрогнула и съёжилась, вновь вспомнив о невыносимой боли, которую испытывала в те мучительные дни, прежде чем… прежде чем умерла.

Вспоминая, она с ужасом вцепилась в Гаррисона и стала что-то говорить. Возможно, она протестовала, возможно, нет; в любом случае её мысль осталась невысказанной. С тех пор, как самолёт покинул Родос, прошёл час. Они теперь летели над Эгейским морем, направляясь к югославско-болгарской границе.

Под их ногами, в багажном отсеке небольшого самолета, прикрепленное устройство «Взрывателя» Берта Блэка отсчитало последнюю секунду. Электрический контакт замкнулся. Пол подскочил как от удара какой-то гигантской кувалды, и самолет сильно задрожал в ответ на странно унылый, быстро развивающийся взрыв. Мусор летел мимо окон, пока маленькое судно покачивалось и тряслось. Потом…

…Потом самолет заревел в предсмертной агонии подобно смертельно раненому дракону, наклонил нос и, срываясь в штопор, полетел вниз…

Глава 10

Харон Губва сидел в своём кабинете. Несмотря на то, что комната с металлическими стенами была большой и в ней стояли два широких стола, а вдоль трёх высоких стен тянулись стальные полки, помещение казалось загромождённым. Этот хаотический беспорядок был, по мнению Губвы, признаком роскоши. Он считал свою жизнь очень упорядоченной, действительно настолько упорядоченной, что некоторая неряшливость или небрежность были ему необходимы. Книги громоздились повсюду в кажущемся беспорядке, и между ними на полках зияли пустые пространства.

Те книги, что были на своих местах, однако, демонстрировали увлечение Губвы так называемыми «пограничными» науками, его всепоглощающий интерес к тем паранормальным способностям, возникающим в результате врождённых отклонений, которыми извращённый Губва был чрезмерно наделён, подогреваемый столь же извращённой «Наукой о человеке». Но помимо них были десятки томов, являющихся немыми свидетелями и других наклонностей их владельца. Кроме книг по парапсихологии (главным образом касающихся телепатии, но так же затрагивающих левитацию, предвидение, телекинез и с полудюжины других сверхспособностей) были многочисленные тома, посвященные политике и политическим доктринам, мировым религиям и мифологии, войне: её причинам и последствиям, поражающим факторами и выживанию, множество биографий полевых командиров, вождей, царей, императоров, тиранов. Там было, также, большое количество книг, повествующих о жестокости человека к своему ближнему и громоздкие трактаты о воздействиях на организм человека наркотических веществ, канцерогенов и различных ядов, кислот, химического оружия и радиации.