Дженнак неуязвимый - Ахманов Михаил Сергеевич Страница 31

Что же до сагамора Че Чантара, то он... Ангир Одиссарец «Трактат о загадочных исчезновениях», Хайан, Храм Записей, 1841 год от Пришествия Оримби Мооль.

Святилище было не похоже на эйпонские храмы - во-первых, срублено из дерева, а во-вторых, видом напоминало большой длинный сарай или огромный ящик. У дальней стены - статуи богов, тоже деревянные, перед ними, на особой полке, горящий светильник и том Пятикнижия. Пол из оструганных досок, в стенах прорезаны восемь окон, посередине - столы и лавки, у двери - корзина для пожертвований, сейчас пустая. Помещение выглядело просторным; Дженнак прикинул, что тут поместилось бы сотен пять, а то и шесть народа.

- Мы бы город лихо взяли, - бормотал Берлага Тэб, разворачивая карту. - Пара дней вся недолга! Метателей у нас как грязи, и старых, и новых, что раздобыли на острове... Притащить их к городской окраине и жахнуть, только дым бы пошел... Да как жахнешь! Старики там и женки с детишками! Много наших, много, своих поубиваем, а это не гоже... Жахнешь, и кровища будет лужами! А ежели биться за каждый двор, сотни людей покладем... Такие вот потери!

Четыре атамановых приспешника согласно закивали. Был здесь позавчерашний знакомец Тяженя по кличке Меченый, старый Обух, ветеран бихарских войн, еще один изломщик по имени Серета и средних лет дейхол Амус Еловая Лапа. Все - предводители отрядов, лесные бойцы, призванные атаманом на совет. А совещались о том, как взять Удей-Упу, но чтоб без кровищи лужами и без больших потерь.

   - В пирамидах они засели, волчье племя, - молвил Тяженя Бочар, - в пирамидах и в башнях. А башни те промеж жилых дворов как ягоды в пироге... Ковырнешь, так вместе с мякишем!

   - Да и город нельзя разбивать, - поддержал его Серета. - Там не токмо людишки, там мастеровитость всякая, инструмент куют, одежку делают и посуду, муку мелют и громовой порошок, и дорога опять же там, и столбы с проводами... Разобьем, а толку что? Где у нас другие города? Нету!

   - Есть, но переться до них долго, - заметил Обух. - И пока те города не наши, враг заморский в них сидит. А этот - наш! Пращуры строили! Хоть под надзором аситским, а наши деды старались! И дорога костьми их устлана! Потому надо забрать и самим владеть.

Амус ничего не сказал, только вздохнул и помог атаману расправить карту, прижав ее парой глиняных кружек. Карта была самодельная, подробный план западного берега Байхола с городом, воздвигнутым двести с лишним лет назад. За годы отсутствия Дженнака Удей-Ула сильно разрослась и появились в ней признаки цивилизации, немыслимые прежде в этих глухих краях. Теперь через город проходили линии одноколесника и эммелосвязи, были отстроены гостевой и торговый дворы, храм Истока (так по-местному звался Одисс), школа, казармы и добрая сотня мастерских. И пирамида была уже не одна, а целых три, как в Шанхо.

Берлага ткнул в озерный берег пальцем, в то место, где стояли пирамиды.

- Вот где старшина их сидит! Сахем их поганый и воинов больше тысячи! Да в башнях еще сотен шесть! Взять бы их на ножи по-тихому, без урону... Еще ведь другие придут, заявятся с моря, и нам с ними биться! Силу надо сохранить... — Атаман помолчал, чтобы придать словам веса, и спросил прямо: - Ну, что молвишь, друг Жакар?

Дженнак усмехнулся. Каким-то чутьем или инстинктом правнук распознал в нем опытного военачальника, накома накомов, вождя-ягуара, украшенного перьями. Разубеждать Берлагу было бесполезно, проще уж помочь - тем более, что выхода другого не имелось. Как утверждали изломщики, воздухолет с запасом газа для наполнения оболочки где-нибудь нашелся бы, и значит, Дженнак и Чени могли улететь в Россайнел, а не тащиться туда долгие дни. Но воздухолеты, как известно, в лесу не растут, а лежат в хранилище, которое тоже не прячется под лесными холмами. Так что хочешь - не хочешь, а город нужно взять. Тут мысли предка и потомка совпадали. Атаман уставился на него, ожидая ответа, но Дженнак не спешил.

   - Я так понял, что город окружен с воды и с суши? Сколько там ваших людей и где они стоят? Покажи! - Он хлопнул ладонью по карте.

   - Здесь. - Берлага очертил полукруг вдоль западной границы города. - Хоронятся в каменоломной яме и в лесу, и людей там восемнадцать сотен пеших и триста конных. Столько же подойдет из лагеря и с прочих мест. На озере - шесть больших баркасов, а в них метатели. Причалы сладили здесь и здесь... Ну, с воды стеречь особо нечего, раз крепость на Удей-Снри разбили. Чего им в воду лезть? Да и скала там непроходимая...

Дженнак промолчал, хотя и мог бы возразить, что неприступных скал не бывает. Случилось норелгам прижать его отряд в горах, было их по восемь на каждого бойца Дженнака, и перекрыли они путь с вершины каменной стеной. Так что с одной стороны враги за укреплением, с другой - пропасть в сорок длин копья, а воды и припасов - на двое суток. Ничего, сбросили канаты, спустились с горы, ночью обошли противника, дали залп, потом другой, а уцелевших приняли на копья... Дженнак любил воевать в гористой местности, обещавшей много неожиданного для врага.

- Тут еще наши, сотня Дубка, - Обух показал на карте. - Дорогу стерегут. И столбы с проводами повалили.

Этот отряд находился у ответвления Тракта Вечерней Зари, идущего к городу. Раз столбы повалены, то связи у защитников тоже нет, отметил Дженнак. Надо торопиться! Отсутствие связи с Удей-Улой обеспокоит Невару и накомов в Шанхо, и те отправят подкрепления... Дожидаться их явно не стоило.

   - Сколько людей поднимут баркасы? - спросил он. - И какие на них метатели?

   - Людей возьмут пару сотен, ежели потесниться, — отозвался Серета.

   - А метатели из новых, - добавил Тяженя. - Бьют знатно, далеко, но шар с перенаром бросают легкий, вот такой. - Он продемонстрировал кулак. - Пирамиду им не своротить!

И не надо, подумал Дженнак, кивая. Все аситские цитадели от Шанхо до Росквы строились по единому плану, разработанному в древности зодчими Коатля. Выбиралось высокое место на горе или холме и обязательно вблизи каменоломни; там возводили пирамиду, служившую опорным пунктом, казармой и хранилищем припасов. В некотором отдалении, обычно в тысяче локтей, ставили башни по периметру будущего поселения, а когда это пространство заполнялось домами, приходило время строить новое оборонительное кольцо, в котором башен было вчетверо больше, чем в старом. Одновременно с этим строились пирамиды - в крупном городе не меньше трех, соединенных стенами и служивших уже не опорным пунктом, а внутренней крепостью. Так и росло поселение, переслоенное рядами башен, в которых находился гарнизон, с центральным замком, местом пребывания сахема, его чиновников и основного контингента войск.

Дженнак помнил, что пирамиды Удей-Улы стоят на выступающих утесах озерного берега, который обрывается отвесно в воду. Со стороны суши местность понижалась, скалистый полуостров был плотно застроен и, судя по карте, его перегораживали две цепочки башен, а третья, внешняя и самая длинная, шла широким полукольцом внизу, по городской окраине. Для этих краев город был велик, и обитало в нем тридцать тысяч жителей, гораздо больше, чем в прошлом. Столетие назад, когда Тэб-тенгри покинул Сайберн и превратился в нефатца Та-Кема, пирамида в Удей-Уле была одна, домов - сотни две, и лишь четыре башни охраняли полуостров. Крохотное поселение! Он возил сюда мед и меха, меняя их на горшки, платья для Заренки и стальные капканы. Торг был жалкий - в основном приходили дейхолы за бусами и зеркалами.

   - Метатели, что на баркасах, громко стреляют? - спросил Дженнак.

У Тяжени отвисла челюсть, Обух вцепился в бороду, а Серета изобразил лицом недоумение. Что до атамана, у того внутри екнуло — то ли от удивления, то ли от злости. Так что ответил Дженнаку Амус Еловая Лапа:

   - Очень бах-бабах, хозяин, очень, очень. Вместе прямо гром! Ревет как Тутукани с неба!

Тутукани у дейхолов считался духом грозы, его сильно побаивались, и потому Дженнак остался доволен. Разгладил ладонью карту и объяснил: