Эдуард Маципуло - Нашествие Даньчжинов Страница 31

Слабый импульс тока – и по телу Желтого пробежала дрожь, шерсть встала дыбом. Но тигр не проснулся.

– Почему их нет? – раздраженный голос женщины. – Я устала!

Говинд начал снимать приборы и повязки с головы тигра, отсоединил проводники.

Я смотрел то на тигра, то на заросли по склонам хребта – оттуда должны появиться? И почему их нет?! А если их отсутствие запрограммировано? Тогда они ждут, когда мы уберемся отсюда? Они же не подозревают, что мы делаем с тигром. Они, возможно, знают об ароматическом заборе и хотят взять Желтого, когда мы уйдем? Нет, слишком много можно напридумывать, а причина может быть очень проста – например, тэу просто запаздывают. Бегут сейчас изо всех сил со всеми своими пылесосами, спотыкаются…

– Мы забыли о его ранах, – сказал старичок с осуждением. – Вот мы какие, забыли!

Пулевых отверстий было два – в спине и в боку поближе к лапе, но рана-то оказалась одна – навылет. Обработали рану, наложили тампоны и повязку, но надолго ли? Очнется – сорвет.

Говинд потянулся могучим телом и вдруг засмеялся. Никогда ничего подобного от него не слышали. Как меняются люди в полевых условиях!

– Мы на пороге нового! – Голос его посветлел, лишился мрачной силы. – Через несколько минут Желтый встанет, и это будет зверь, способный осознать себя. Эй, Пхунг, Джузеппе, разве вы не поняли? Желтый докажет то, что мы не смогли доказать как следует! Он докажет, что многие животные обладают самосознанием! И все перевернется в мире.

– Точно, перевернется, – согласился я. – Например, разве можно будет забивать животных на мясо, если они обладают самосознанием? Это уже преступление. Нравственная ситуация обострится во всем мире. И что будет! Страшно подумать…

С Джузеппе творилось что-то непонятное, он, кажется, не слышал и не видел нас. Он ходил вокруг навеса, то с хрустом ломая пальцы, то начиная петь арию Рудольфа. Потом в его руках появился карабин. Он торопливо затолкнул в магазин обойму разрывных.

– Не могу! – завопил он. – Ну не могу такое видеть! Он стоит теперь многие миллионы долларов!

– Опомнись, Джузеппе! – сказал Говинд с прежней мрачной силой.

– Все равно подохнет! – вопил Джузеппе, напрягая жилы. – Ведь рано или поздно подохнет без всякой пользы! Уходите все, не то перестреляю! Вы же знаете, как я стреляю!

Ствол карабина плясал на уровне груди Говинда. Малейшее движение пальца – и в большом цветущем теле появится дыра с рваными краями, такую не залатать.

– Какой дурак! – громко сказала Чхина. – У тебя будет сильно болеть голова. Ты подохнешь от головной боли.

Ствол метнулся в ее сторону.

– Ведьма! – взвизгнул Джузеппе. – Тебя тоже прикончу, если не отвернешься!

Я наставил на него гранатомет.

– Посмотри сюда, Джузеппе.

Он резко отпрыгнул, прячась за Говинда.

– Пхунг! – радостно выкрикнул он. – У тебя ничего не получится! У тебя труба не выдвинута! А начнешь выдвигать, пристрелю!

И точно. Для того, чтобы запустить гранату, надо из большой трубы выдвинуть вторую, поменьше диаметром.

– Надо тихо, спокойно, – проговорил добрым голосом Духовный Палач и, подойдя к Джузеппе, взял из его рук карабин. Чтобы не оскверниться прикосновением к оружию, он прихватил его оранжевым подолом, будто горячую сковороду.

Джузеппе упал ничком и, рыдая, начал колотить руками и ногами по земле. Словно разбуженный землетрясением, учиненным «итальянцем», тигр открыл глаза, чуть заметно потянулся. И тут Чхина показала на завал бурелома метрах в пятидесяти от нас.

– Оттуда излучение. Жжет. Голос ее был спокоен.

– Только оттуда? – спросил я, выдвигая трубу.

– Только оттуда, Пхунг.

Гранатомет хорошо лег на тиковую плаху, в прицельной планке завал казался романтической картиной, выполненной акварелью. Я плавно нажал на спуск, и сильная отдача ударила меня хомутом по горлу.

Двухкилограммовая оперенная болванка прочертила дымную прямую и со страшным грохотом разорвалась в гуще бурелома, блеснув оранжевым пламенем. Осколки долетели до нас, зацокали по камням.

– Спрячься! – крикнул я Чхине и выпустил гранату из другого гранатомета. После третьего взрыва заполыхал пожар, и в гуще дыма начали рваться какие-то боеприпасы.

– Теперь туда посмотри, – сказал Чхина, дергая меня за рукав, и я увидел пятнистый «пылесос», который болтался, как маятник, в слоистом дыму.

Я тщательно прицелился и поймал предмет на вершине амплитуды. Его разорвало на мелкие куски – по траве и кустам сыпанул стальной град.

Все лежали ниц, вжимаясь в землю, а Желтый уже стоял под тентом, пьяно покачиваясь на ослабевших мягких лапах. Его хвост безвольно лежал на земле, как мертвая кобра. Теперь Желтый был открыт для прицельной стрельбы из зарослей.

– Его надо снова усыпить! – всполошился я. – Где карабин? Где коробка со «шприцами»?

Но неожиданно поднялся старичок и отважно взмахнул ручонками.

– Уходи, Желтый Раджа! Уходи из заповедника! Люди не могут тебя сберечь и спасти! Сам себя спаси, Желтый Раджа!

Тигр нехотя ощерился, потом медленно пошел по склону, спотыкаясь и припадая на одну лапу. Он зашел было в дым, потом начал обходить шевелящиеся сизые слои стороной. Все как зачарованные смотрели на него. Вот он остановился, сорвал зубами бинты, лизнул рану в боку и уже более уверенно пошел вдоль хребта по ущелью – к синим неприступным горам, где уже вовсю сверкали молнии и хлестал тропический ливень.

Пожар тем временем разгорался – вспыхнули гималайские сосны и кедры, бойко затрещал кустарник, пожираемый пламенем, языки пламени протянулись в густые травы. Но пожару, конечно, не разойтись – сюда шел ливень.

Мы услышали надрывный «лающий» кашель, потом увидели какое-то полуобгорелое существо – оно выползало из дыма, сбивая с себя пламя.

– Тэу! – прошептал старичок.

Тэуран с ненавистью и страхом смотрел на нас, упершись сильными руками в землю. Поросль на коже рук свернулась от жара в темные катышки. И от белобрысой шевелюры на крутом черепе мало что осталось. На бурой обожженной маске лица – пронзительно-голубые глаза. Он был, наверное, красив в свои лучшие времена, этот монстр, Пу Чжал, не оставляющий следов.

– Что уставились? – хрипло выкрикнул он. – Скоро ливень! Не дойдете до монастыря!

Английские слова он заметно искажал своим произношением.

– Где остальные? – спросил Говинд. – Сколько вас было?

Монстр прижал ладонь к кровавому пятну на рубашке.

– Как вы уничтожали следы? – опять спросил Говинд.

– Как уничтожали компьютеры? – спросил я.

– Хватит болтать! – Монстр посмотрел на меня с ненавистью. – Хомут тебе очень идет. Носи всегда.