Самозванка - Скотт Вестерфельд Страница 32

Я поднимаюсь на ноги, часто моргая, в ушах звенит от внезапной тишины.

Лежащая возле меня девушка стонет. Я снимаю с ее пояса пластиковые стяжки и связываю солдатам запястья. Затем забираю у них аптечки и вешаю на плечо одну из винтовок.

Только я направляюсь к упавшему аэромобилю, как с воздуха меня кто-то окликает:

– Рафи!

Я оборачиваюсь и вижу Кола, взмывающего вверх на скайборде. При виде учиненного мной погрома его глаза округляются.

– Ты не могла просто убежать? – спрашивает он.

– Пришлось остановить их, чтобы тебя не подстрелили. Так что пожалуйста. – Я оглядываюсь на связанных солдат и понижаю голос: – И меня зовут Фрей.

– Да-да, конечно, – произносит он тоном «у нашей Рафи галлюцинации». – В любом случае нам надо выбираться отсюда.

Я указываю на рухнувший аэромобиль:

– Сначала нужно проверить пилота.

А еще где-то там остался мой вибронож.

Переданный сигнал

Между деревьями проглядывает корпус перевернутого аэромобиля, который при падении с корнем вырвал дерево из земли. Его заглохшие подъемные винты с гудением остывают.

Теперь люк воздушного судна находится сверху. Я взбираюсь к Колу на скайборд, чтобы он поднял меня повыше. Вокруг нас до сих пор кружат и падают на землю листья. Пострадало не меньше десятка деревьев.

Как и камуфляжный окрас аэромобиля. Сейчас он в хаотичном порядке меняет свою расцветку в тон окружающей среды: от пестрых оттенков леса до небесной голубизны.

Я спрыгиваю на перекосившийся бронированный корпус, подползаю к люку и заглядываю внутрь.

– Эй?

Ответа нет.

– Это я, первая дочь Рафия. Не стреляйте!

– Так вот как тебя зовут, – замечает Кол.

– Объясню все позже. – Я отдаю ему винтовку и проникаю на корабль.

Внутри кабины свет не горит, мне видны только спутанный пучок проводов, оборудование и противопожарная пена. В нескольких местах вибронож изрезал обшивку до армированного корпуса.

Большая часть корабля утопает в темноте, к которой мои глаза привыкают не сразу.

– Здесь есть кто-нибудь?

В ответ снова тишина. Я слышу лишь «кап-кап-кап».

Мне ни разу не доводилось бывать внутри разведывательного корабля. Размер его не больше половины одной из гардеробных Рафи. Когда я проползаю вперед, в колено мне что-то впивается – небольшой пластиковый прямоугольник с острыми краями.

Хэндскрин. Его износоустойчивая конструкция применяется в военных целях, оснащена спутниковой антенной для улавливания сигнала в дикой местности.

Я включаю устройство, и на дисплее высвечивается новостная лента моего города: ролики о войне, которые мне не хочется видеть. Зато подсветка экрана освещает крошечную кабину.

В передней части самолета я вижу пристегнутого к креслу пилота. Он висит вверх ногами, без сознания.

И тут я понимаю, откуда доносится капанье – это кровь стекает со лба мужчины. Причиной мог быть незначительный порез… или удар головой, повлекший за собой отек мозга. В ноздри бьет металлический запах.

Я тянусь к пульту управления и включаю освещение кабины.

Мужчина не приходит в себя.

Если я отстегну его, он упадет и разобьет голову о броню корпуса. Но и дальше висеть я не могу его оставить.

Будем действовать по порядку. Где-то в этом бардаке валяется мой нож. Я двигаю пальцами в надежде, что тот заметит меня в свечении хэндскрина.

Сначала слышится шорох, словно в проводах копошится крыса, а после в мою ладонь впрыгивает горячий металлический предмет.

Оттого, что нож ударялся о стены кабины, его лезвие теперь покрыто зазубринами, но летать он все еще способен. Меня только беспокоит заряд батареи, она мигает желтым светом.

Я выбираюсь из люка и отдаю Колу хэндскрин.

– Пилот ранен, возможно, серьезно. На сколько рассчитан заряд твоего скайборда?

– Хватит где-то на сотню километров, а потом придется заряжать.

– Довольно далеко. Я собираюсь включить в самолете аварийный радиомаяк. Так что будь готов лететь в любую минуту.

– Зачем? – спрашивает Кол.

– Как только сработает сигнал, сюда отправится подкрепление!

Он медленно вздыхает.

– Я имел в виду, зачем вызывать помощь? Ведь этот пилот – часть армии, убившей мою семью.

Я смотрю на Кола и в тот же миг понимаю, что он видит, глядя на ту, кого учили убивать с семи лет. Поселившаяся в его глазах тьма мелькает и в моем взгляде.

Однако солдаты в форме Шрива всю жизнь защищали меня и мою сестру.

– Кол, ты когда-нибудь слышал выражение «я просто следую приказу»?

– Да. Старая фраза ржавников, означающая «паршивое оправдание для военных преступлений».

– Значит, мы просто оставим его здесь умирать? – Я киваю на двух других солдат. – Их тоже хочешь пристрелить? Они же узнали меня. А это нарушает твой план оставаться в тени, не так ли?

– Хорошая мысль. – Кол переводит взгляд на винтовку в своих руках. Она до сих пор работает в режиме стрельбы, над ней мерцает эйрскрин.

Он вскидывает оружие и прицеливается в тела солдат, лежащих на земле в шестидесяти метрах от нас.

– Кол, – прошу я.

Может, я и могла бы его остановить. Но мои инстинкты здесь не сработают. Все изощренные боевые расчеты, мелькающие в моей голове, не желают сходиться.

Кол – проблема, которую нельзя решить кулаками.

Поэтому я говорю:

– Именно так поступил бы мой отец.

Он медлит, потом чертыхается себе под нос и опускает винтовку.

– Включай сигнал. Я буду готов.

– Потом поблагодаришь меня. – Иногда по ночам я до сих пор вижу того убийцу. Его застывшие передо мной ноги, после того как мой нож превратил остальную часть его тела в пыль.

Я снова спускаюсь в аэромобиль, стараясь не вдыхать запах крови пилота.

Теперь, когда в кабине включен свет, я замечаю торчащую из-под его сиденья аптечку. После обработки лба мужчины медицинским спреем мне становится чуточку легче.

Аварийный радиомаяк включается тумблером на пульте управления. Я щелкаю по нему, и начинает мигать красный огонек.

Поспешно выбравшись из люка, я кричу Колу:

– Уходим!

– Погоди. – Кол стоит, уставившись на что-то у себя в руках.

Это экран. Из него доносится металлический лязг – новостной канал. Звучит торжественная музыка, а за ней бурная речь диктора.

– Кол, какого черта? – Я запрыгиваю на скайборд рядом с ним. – Нам нужно уходить!

– Здесь только что сказали… – Он поднимает глаза и смотрит на меня так, будто не узнает.

А потом его взгляд возвращается к экрану.

– Что за черт, – произносит он. – Вас двое.

Разоблачение

Времени на разговоры у нас нет, особенно после запуска радиомаяка.

Мы несемся на полной скорости, удерживая равновесие ниже крон деревьев, петляя между стволами и ветками. Углубляемся внутрь материка и направляемся в сторону гор и мятежников.