Кирилл Бенедиктов - Штормовое предупреждение (Сборник) Страница 32

Ах, вот как ты заговорил, человек? Я подаю знак телохранителям, и они упираются топориками прямо в грудь посла Аталанты. Бессмысленное действие — пленник ведь и без того связан и лишен возможности двигаться, но мне важно показать дерзкому, что он может поплатиться за свои слова.

— Лучше продолжай задавать вопросы, Яшмовый Тигр, — советую я задыхающемуся от бешенства Кешеру. — Если, конечно, они у тебя еще остались.

Но он не прислушивается к моему совету. Я вижу яркую красную вспышку, озаряющую его светящиеся оболочки, — верный признак того, что он наконец потерял контроль над собой.

— Ори! — кричит он так, что я даже немного съеживаюсь — не от испуга, а от непривычного шума. В Пещере Раздумий обычно царит глубокая тишина, и если здесь разговаривают, то делают это шепотом. — Ори, ответь мне! Ответь своему господину!

Поведение человека некрасиво и достойно сожаления. Детеныш, разумеется, не отзывается — я полностью контролирую его сознание. Нет, не совсем так — я все еще не могу заглянуть за последний барьер, представляющийся мне темным пятнышком в светлом янтаре. Если бы только Кешер не вопил так пронзительно! Его крик сбивает мою концентрацию, мешает сосредоточиться. Пожалуй, стоит приказать телохранителям накинуть ему на голову мешок…

Но тут он, видимо, и сам понимает, что Ори вышел у него из-под контроля. Кешер перестает кричать и почти спокойно спрашивает меня:

— Ты сказал, что я могу задавать вопросы, владыка. Значит ли это, что ты ответишь на них?

Он что-то задумал — я вижу это по ярко-лимонному свечению его оболочек. Что ж, если он не будет отвлекать меня от работы, я готов немного поиграть в его игру.

— Спрашивай, — разрешаю я. — Но пообещать, что ты получишь ответы, я не могу — возможно, я и сам их не знаю.

— Эглы всегда говорят правду? — неожиданно спрашивает он.

Интересно, откуда он это взял? Что-то подсказывает мне, что оттуда же, откуда узнал мое тронное имя.

— У нас нет понятия правды и лжи. Есть истинная картина мира, и есть иллюзия.

Я нежно поглаживаю пульсирующее в глубине светящейся луковицы детеныша темное зернышко. Да, прикосновение к нему причиняет боль. Но я могу успокоить ее, сделать мягкой и почти приятной. Осторожно, очень осторожно я проникаю все дальше и дальше, разворачиваю последний слой…

— Тогда ответь, можешь ли ты сделать так, чтобы Великая Волна исчезла?

Что ж, так я и знал. Всем людям в конечном счете нужно от меня одно и то же.

— А ты можешь перестать дышать? — спокойно отвечаю я.

Несколько мгновений он недоуменно молчит, потом неуверенно произносит:

— Ты хочешь сказать, что Волна — твое дыхание?..

Великие предки, до чего же ограниченны и тупы люди! Они не понимают даже самых простых метафор. Неужели Кешер не видит, что я вдыхаю и выдыхаю тот же воздух, что и он сам? Я хотел бы объяснить ему, что Волна — натяжение невидимых струн, связывающих меня с небесами, что она будет существовать всегда, пока властители эглов поддерживают Великое Равновесие, так же как приближение лун к нашему миру будет вечно вызывать морские приливы. Но он не поймет, и я не стану тратить слов понапрасну. Тем более что мои усики уже проникли в темное ядро глубинной памяти детеныша.

Вот оно! Я отчетливо вижу силуэт, чернеющий на фоне алых языков пламени, — извивающийся двухголовый змей с мерцающими багровым огнем глазами. Водан! Древняя могучая тварь, с которой предки моего народа сражались за власть над пещерами и лабиринтами подземной страны. Темные сказания утверждают, что семя Водана попало в наш мир вместе с небесным огнем и проросло в рудных жилах орихалка. Люди считают Двухголового своим союзником, потому что он помогал им в войне с моим народом, — безумцы! Порождение предвечной бездны враждебно всему живому, будь то люди или эглы. И ему нет места в моей стране — ни ему, ни его посланцам…

Вопреки тому, что говорят обо мне наверху, я ненавижу убийства. Никого из попадающих в мою страну людей не лишают жизни — детеныши отправляются к Делателям, которые изменяют их, превращая в новые, более совершенные существа; взрослые, прошедшие через Кровавую Арену, доживают свой век в Пещере Покоя, где их телесные муки облегчаются добрыми ирруа. Но сейчас я готов забыть о своих принципах и уничтожить стоящих передо мной беззащитных людей. Меня переполняет чувство омерзения — словно это не я проник в тщательно оберегаемую тайну маленького пленника, а сам Двухголовый, глумясь, заглянул своими отвратительными глазами мне в душу.

— Вы обманули меня, — говорю я голосом, от которого вздрагивают даже мои бесстрашные телохранители. — Вы принесли с собой запах Двухголового.

Больше я ничего не успеваю сказать, потому что Яшмовый Тигр неожиданно начинает двигаться. Не понимаю, каким образом у него это получается, — ведь гвардейцы уверяли меня, что он надежно связан. Но я чувствую, как его яркий огненный силуэт мечется по пещере, сталкивается с телохранителями, опрокидывает их, взмывает в воздух, словно демонстрируя какой-то странный воинственный танец. Мне, окруженному тройной цепью вооруженных боевых особей, ничего не грозит, но мои солдаты подвергаются серьезной опасности.

— Убейте его, — приказываю я охране. До чего же легко отдать такой приказ! Мое сегментированное тело начинает едва заметно подрагивать. Неужели от предвкушения скорой расправы над дерзким врагом? Недостойное чувство…

И вдруг я замираю. Вместо того чтобы пробиваться к трону, Кешер бросается к неподвижно стоящему посреди всего этого детенышу. Я вижу, как два светящихся силуэта на миг сливаются в один и с глухим стуком падают на пол. Потом чувствую резкую боль. Что-то широкое и острое рассекает плоть детеныша, по-прежнему связанного со мной прочными невидимыми нитями.

Я едва успеваю втянуть обратно свои усики, как оружие посла Аталанты вонзается в грудь маленькой человеческой особи по имени Ори.

10. Господин и слуга

Кешер Аш-Тот не зря брал уроки у фокусников, развлекавших народ на площадях Аталанты. Когда эглы, которым они с Ори сдались в плен, связывали его, он напряг мышцы и широко развел плечи, туго натянув веревки. К тому же слабосильный подземный народец далеко отставал в умении вязать узлы даже от разбойников удальца Шамы, не говоря уже о евнухах Его Высочества. Но освободиться от пут оказалось куда проще, чем скрыть свои намерения от жуткого взгляда пустых глазниц Белого Слепца. Кешер никак не мог избавиться от неприятного ощущения, что Слепец умеет читать мысли. Это ощущение возникло сразу же, как только он вошел в гигантский подземный зал, посреди которого в окружении сотни вооруженных топорами воинов восседал на огромном каменном троне король эглов. Сознание Кешера словно опутала липкая паутина, и ему пришлось напрячь всю свою волю, чтобы стряхнуть тягостное наваждение. Ему и в голову не пришло, что, оставив попытки проникнуть в его мысли, Белый Слепец возьмется за Ори. Одна-единственная ошибка, думал Кешер, делая глубокий вздох и напрягая мышцы, но зато какая! Никто из людей не стал бы тратить время на слугу, имея возможность выяснить все у господина. Но Слепец ведь не человек, и мыслит он совсем иначе… Ах, как глупо — лишиться своего главного оружия только из-за того, что для этой слепой белой твари не имеет значения, кто из нас аристократ и приближенный Их Величеств, а кто — простой храмовый раб! Невозможно предвидеть все, успокоил он себя, сбрасывая с запястий колючие, жесткие веревки, важно уметь правильно действовать в меняющихся обстоятельствах…