Тим Пауэрс - Двенадцать часов тьмы (Врата Анубиса - 2) Страница 32

Дверь отворилась, и в кабинет вошел высокий молодой человек с самодовольной улыбкой на приятном, чисто выбритом лице.

- Доставлено, ваша честь! - гаркнул он, делая перед столом идиотский книксен.

- Ладно, потише. Док обследует вас через несколько минут, но я хотел сначала сам посмотреть. Как ноги ходят?

- Как новенькие французские рессоры. Знаете, что меня больше всего поразило? Все запахи по дороге сюда! Да и того, что можно так все видеть, я тоже не ожидал.

- Ладно, вам мы тоже найдем что-нибудь получше. Голова не болит? А живот? Хоть он и чемпион, но все же...

- Ничего такого. - Молодой человек налил бренди себе, выпил и налил еще.

- Накатывайте поосторожнее, - посоветовал Дерроу.

- Чего-чего?

- Ну, накатывайте, квасьте, глушите... - пейте. Хотите заработать мне язву?

С выражением обиды на лице молодой человек поставил стакан на стол и потянул руку ко рту.

- И пожалуйста, не грызите ногти, - добавил Дерроу. - Скажите, вам... вам не приходится сохранять какие-то мысли предыдущего хозяина тела, оставшиеся у него в голове? Скажем, могут ли оставаться в старом теле такие вещи, как сны?

- Аво... я хотел сказать, да, ваша честь, думаю, что да. Не то чтобы я слишком уж обращал внимание на такие штуки, но порой мне снятся места, где я не был, так что я думаю, это куски из жизней тех парней. Но точно не скажу. И еще, - он помолчал немного, сжав брови, - когда порой дремлю, перед тем как уснуть, я вижу... ну, вроде как стою на баке корабля с эмигрантами, глубокой ночью, а они штабелями вдоль стен, словно книжные полки, представляете? И вообразите себе, будто они все говорят разом во сне...

Дерроу потянулся через стол, взял наполненный стакан и выпил его.

- Этому желудку уже все равно, - буркнул он, отодвигая кресло и вставая. Пошли, покажемся доку.

***

Феннери Клейр, ноги которого еще покалывало после долгого стояния в теплом пруду за фабрикой стального проката у Причала Висельников, выбрался из портового района и побрел по воде в сторону Лаймхауз-хоул, пытаясь углядеть ориентиры, что приметил еще утром. Вечерело, и с каждой минутой становилось все темнее, так что две дымовые трубы на том берегу уже невозможно было разглядеть, а кран на третьем от него причале, похоже, передвинулся с тех пор, как он смотрел на него в последний раз. И хотя прилив еще только начинался, вода уже доходила ему до груди, а как почти все Илистые Жаворонки, он не умел плавать.

Черт бы побрал этих мальчишек-ирландцев, подумал он. Если бы они не шатались по Хоул все утро, я бы давно уже достал мешок и забрал его - с любым из местной шпаны я справлюсь. А вот эти рыжие отобрали бы его у меня, это точно, а такая удача выпадает, может, только раз в жизни: мешок, забытый одним из мастеровых, что обшивали здесь на той неделе большой корабль... так вот, мешок, доверху наполненный медными гвоздями!

От одной мысли о деньгах, что он может получить за это сокровище в скобяной лавке - не меньше восьми пенсов, а то и шиллинг с мелочью, - рот мальчишки наполнился слюной, и он твердо решил, что, если не нащупает мешок на дне босыми ногами, пойдет на риск быть смытым течением и будет искать его руками, ползая по дну на карачках. Игра стоила свеч - ведь на шиллинг он сможет несколько дней роскошно жить, ничего не делая, а когда деньги подойдут к концу, он сможет провернуть обычный зимний трюк: попасться на краже угля с одной из барж в Уоппинге, чтобы его отправили в исправительный дом, где ему дадут пальто и башмаки, и носки, и будут кормить несколько месяцев, и ему не придется копаться полураздетым в ледяной тине холодными зимними рассветами.

Он застыл, и уголки его рта поползли вверх в довольной улыбке, - пальцы его левой ноги нащупали под слоем ила мешковину. Он повернулся и попробовал поставить вторую ногу рядом, не потеряв равновесия.

- Эй... - прохрипел чей-то голос совсем рядом на воде, - эй... помогите... кто-нибудь!

Мальчишка вздрогнул от неожиданности, с трудом устояв на ногах, и только тут заметил, что, пока он целиком ушел в свое занятие - поиск мешка, к речным звукам добавился слабый плеск плывущего человека.

Послышался шорох - человек встряхнул головой, отбрасывая с лица налипшие волосы.

- Эй... мальчик! Ты мальчик? Помоги мне!

- Я не умею плавать, - признался Феннери.

- Ты стоишь на дне, да? Значит, берег так близко?

- Ага, прямо за мной.

- Тогда я и сам... выберусь. Где я?

- Я скажу, если вы поможете мне вытащить мешок гвоздей.

Пловец направился к мальчишке и вскоре смог уже стоять на покатом илистом дне. Несколько минут он не мог сдвинуться с места; тело его сотрясалось от приступов кашля и рвоты. Феннери порадовался, что стоит выше по течению.

- Боже, - выдохнул наконец человек. Он прополоскал рот и сплюнул. - Я, похоже, проглотил если не всю воду в Темзе, то половину. Ты не слышал взрыва?

- Нет, сэр, - ответил Феннери. - А что взорвалось?

- Мне кажется, целый квартал на Бонд-стрит. Только что я... - Он поперхнулся, икнул и исторг из себя еще кружку речной воды. - Тьфу. Боже сохрани... Я фехтовал у Анджело, а мгновением позже оказался на дне Темзы без воздуха в груди. Кажется, мне потребовалось пять минут, чтобы всплыть на поверхность, - вряд ли кто другой, кроме тренированного спортсмена, смог бы сделать это... и даже стиснув зубы и собрав волю, я все время пытался вдохнуть воду. Я даже не помню, как всплыл на поверхность. Наверное, потерял сознание, и холод привел меня в чувство.

Мальчишка кивнул.

- Можете нагнуться и подать мне мешок? Шатаясь от слабости, мужчина послушно нагнулся, целиком скрывшись под водой, нащупал рукой мешок и выдернул его из тины.

- Держи, парень, - выдавил он из себя, выпрямляясь. - Боже, ну и слабость! Еле поднял. Кажется, я повредил уши - все слышится как-то чудно. Так где мы?

- У Лаймхауза, сэр, - торжествующе ответил Феннери, таща свое сокровище к ступеням набережной.

- Лаймхауз? Значит, меня снесло течением сильнее, чем я думал.

Вода теперь доходила Феннери только до колен, и он уже мог, неся мешок одной рукой, другой поддерживать пловца, которого все еще заметно шатало.

- Так вы спортсмен, сэр? - недоверчиво спросил мальчишка, ведь рука, лежавшая у него на плече, казалась костлявой и хилой.

- Да. Я - Адельберт Чинни.

- Что? Уж не Чинни ли Великолепный, чемпион по фехтованию?

- Он самый.

- Да ну! Я видел вас как-то в Ковент-Гардене в бою против Торреса Ужасного. - Они добрели до лестницы и начали устало подниматься по ней.

- Было дело, позапрошлым летом. Он чуть не одолел меня тогда.

Они поднялись наверх и двинулись по гаревой дорожке вдоль кирпичной стены, потом свернули за угол и оказались на захламленном фабричном дворе, освещенном несколькими висевшими на стене склада фонарями.