Артур Дойл - Архив Шерлока Холмса. Открытие Рафлза Хоу (сборник) Страница 34

– Она знает об австрийском происшествии?

– Этот хитрый дьявол рассказал ей обо всех скандалах, в которых когда-либо участвовал, но, разумеется, представил себя невинным мучеником. Она ему полностью доверяет и никого не хочет слушать.

– М-да, вот так ситуация… Но вы проговорились, назвав имя своего клиента. Вы представляете интересы генерала де Мервилля?

Наш гость беспокойно заерзал на стуле.

– Я мог бы сказать, что это так и ввести вас в заблуждение, мистер Холмс. Но это не генерал. Де Мервилль сломлен и раздавлен. Случившееся настолько потрясло старого вояку, что он полностью утратил волю, которая не отказывала ему на полях сражений, и превратился в слабого немощного старика. Он не в силах тягаться с этим умным, сильным и целеустремленным мошенником. Мой клиент – его старый и близкий друг, знакомый с генералом уже много лет. Он питает к юной леди отцовские чувства еще с тех пор, когда та носила короткое платьице. Он не может равнодушно наблюдать, как развивается эта трагедия, и оставаться в стороне. Скотленд-Ярд здесь не поможет. Он сам предложил обратиться за помощью к вам, однако при том условии, что о его вмешательстве не узнает никто. Я не сомневаюсь, мистер Холмс, что при ваших бесконечных талантах вы и сами легко смогли бы через меня вычислить его имя, но я прошу вас проявить уважение, воздержаться от этого и не нарушать его инкогнито.

Холмс многозначительно улыбнулся.

– Думаю, что легко могу вам это пообещать, – сказал он. – К тому же могу добавить, что ваше дело меня заинтересовало, и я готов взяться за него. Как мы будем поддерживать связь?

– Меня можно найти в клубе «Карлтон». Но в случае крайней необходимости вот вам мой личный телефонный номер: ХХ.31.

Холмс черкнул номер в раскрытую записную книжку на коленях.

– Нынешний адрес барона, пожалуйста, – все так же улыбаясь, сказал он.

– Вернон-лодж. Это большой дом недалеко от Кингстона{51}. Он удачно провернул какие-то сомнительные спекуляции на бирже и разбогател. Естественно, это делает его еще более сильным противником.

– Сейчас он дома?

– Да.

– Кроме всего сказанного, вы можете еще что-нибудь сообщить об этом человеке?

– Он привык жить на широкую ногу. Барон обожает лошадей. Какое-то время, недолго, он играл в поло за «Херлингем», но потом стало известно об этом пражском деле и ему пришлось уйти из клуба. Он собирает книги и картины. Вообще, он очень любит искусство и разбирается в нем. Насколько я знаю, он считается признанным авторитетом по китайскому фарфору и даже написал на эту тему книгу.

– Разносторонняя натура, – сказал Холмс. – Это отличительная черта всех великих преступников. Мой старый друг Чарли Пис виртуозно играл на скрипке. Уэйнрайт был неплохим художником. Список можно продолжить. Ну что ж, сэр Джеймс, можете сообщить своему клиенту, что я берусь за этого барона Грюнера. Больше мне пока сказать нечего. У меня имеются свои источники информации, и я надеюсь, что нам удастся добиться успеха.

Когда наш посетитель ушел, Холмс погрузился в такое длительное раздумье, что мне показалось, будто он забыл о моем присутствии. Однако через какое-то время он вновь вернулся на землю.

– Что скажете, Ватсон? Есть идеи? – неожиданно спросил он.

– Мне кажется, вам стоит повидаться с молодой леди.

– Милый Ватсон, если эту женщину не удалось переубедить ее бедному сломленному отцу, разве это под силу мне, незнакомому человеку? Хотя, если больше ничто не поможет, придется воспользоваться вашим советом. Впрочем, я считаю, что мы должны подойти к делу с другой стороны. Думаю, стоит обратиться к Шинвелу Джонсону.

До сих пор я не имел возможности упомянуть Шинвела Джонсона в своих воспоминаниях, поскольку нечасто описывал дела, которые расследовал мой друг под конец своей карьеры. В течение первых лет нового века этот человек сделался незаменимым помощником Холмса. Как ни печально, но сначала Джонсон был известен как очень опасный преступник. Он отсидел два срока в Паркхерсте{52}, однако потом раскаялся и примкнул к Холмсу, сделавшись его верным агентом в огромном преступном мире Лондона. Очень часто он добывал сведения, которые оказывались бесценными. Если бы Джонсон был обычным полицейским осведомителем, его бы давным-давно раскрыли, однако, поскольку его участие ограничивалось делами, которые никогда не попадали в суд напрямую, дружки его не догадывались, чем он занимается. Для человека, имеющего за плечами две судимости, были открыты двери каждого ночного клуба, любой ночлежки, всякого игорного притона в городе. Наметанный глаз и сообразительность сделали Джонсона идеальным агентом для сбора информации. Именно к этому человеку предложил обратиться Шерлок Холмс.

Я, занятый своими неотложными профессиональными делами, не имел возможности проследить за первыми шагами, предпринятыми Холмсом, но вечером мы с ним встретились в заранее договоренное время в ресторане «Симпсонс», где, сидя за маленьким столиком у окна и наблюдая за кипящей на Стрэнде жизнью, мой друг поведал мне, что произошло в течение дня.

– Джонсон роет землю, – сказал он. – Очень может быть, ему и удастся накопать какой-нибудь мусор в самых темных закоулках преступного мира, потому что именно там, на самом дне, нужно искать ключи к тайнам этого человека.

– Но если леди не переубедило то, что уже о нем известно, почему, вы полагаете, какая-то свежая находка сможет заставить ее отказаться от своих планов?

– Кто знает, Ватсон? Женское сердце и разум для мужчин – неразрешимая загадка. Убийство она может простить и понять, но какая-нибудь мелочь может разрушить все.

Барон Грюнер сказал мне, что… – Сказал вам?!

– Ах да, я ведь не посвятил вас в свои планы. Что ж, Ватсон, я предпочитаю близкое знакомство с противником. Я люблю встретиться с ним, присмотреться, понять, из какого теста слеплен человек. Дав указания Джонсону, я взял кеб и отправился в Кингстон. Барон был очень приветлив и любезен.

– И что, он узнал вас?

– Ну, это было не сложно, ведь я просто послал ему свою визитную карточку. Это отличный противник, спокойный и рассудительный, голос шелковый, умиротворяющий, как у консультанта по вопросам моды, и в то же время он ядовит, как кобра. В нем чувствуется порода… Это настоящий аристократ преступного мира, чаепитие в четыре часа дня для него священный ритуал, но душа у него черная, как ночь. Да, я рад, что мое внимание привлекли к барону Аделберту Грюнеру.

– Вы сказали, что он был приветлив.

– Как кот, который знает наверняка, что его мышь от него не убежит. Любезность некоторых людей может быть пострашнее ненависти иных душегубов. То, какими словами он меня встретил, говорит о многом. «Я не сомневался, что рано или поздно мы с вами встретимся, мистер Холмс, – сказал он. – Вас, конечно, нанял генерал де Мервилль, чтобы вы попытались предотвратить мой брак с его дочерью, Виолеттой. Не так ли?» Я не стал возражать. «Друг мой, вы только разрушите свою прекрасную и в высшей степени заслуженную репутацию. Поверьте, это дело вам не по зубам. Вы лишь зря потратите силы, не говоря уже о том, что навлечете на себя опасность. Я вам очень советую отказаться от этого дела как можно скорее». – «Забавно, – сказал я ему, – это как раз то, что я хотел посоветовать вам. Я уважаю ваш ум, барон, и то, что я успел о вас узнать за время нашей встречи, нисколько не изменило моего мнения. Позвольте, я скажу вам как мужчина мужчине. Никто не собирается ворошить прошлое и вытаскивать на свет ваши прежние грехи. Что было, то было, сейчас вы можете жить спокойно, но, если вы будете настаивать на этом браке, вы наживете себе очень сильных врагов, которые сделают вашу жизнь в Англии невыносимой. Подумайте, стоит ли игра свеч. Вам было бы куда благоразумнее оставить леди в покое. Ручаюсь, вам не будет приятно, если кое-какие факты вашего прошлого станут ей известны».