Бернард Вербер - Рай на заказ Страница 34

Карина перевернула страницу и показала дочери фотографию ящерицы с вытянутой головкой и круглыми глазами навыкате.

— Ее еще называют гекконом, — заметила Мадлен.

— Браво. Lepidodactylus lugubris — это небольшая ящерица семейства гекконов, которая встречается на Филиппинах, в Австралии и на островах Тихого океана.

— Она отвратительна.

— А я считаю, что она очень красива.

— Рептилии меня никогда не интересовали.

— Но эта — нечто действительно особенное. Необыкновенное. Время от времени особей этого вида уносит ураганом и забрасывает на пустынные острова, которых в Тихом океане тысячи. Если в таком положении оказывается самец, на этом все и заканчивалось. Он просто подыхает. Но если речь идет о самке...

— И что тогда?

— Слушай внимательно. — Карина старалась говорить как можно отчетливее. — Репродуктивная функция самки вида Lepidodactylus lugubris, занесенной на пустынный остров, претерпевает стремительные изменения. Весь ее организм перестраивается так, чтобы она, несмотря ни на что, могла откладывать яйца.

— Неоплодотворенные яйца? Что тут необычного? Куры тоже несут неоплодотворенные яйца.

— Да. Но из неоплодотворенных яиц Lepidodactylus lugubris — ты сидишь? — вылупляются жизнеспособные особи.

— Это же...

— Это поистине удивительно. Магия природы. Она находит выход из любой ситуации.

Карина перевернула еще несколько страниц и остановилась на снимках, сделанных крупным планом:

— Взгляни на эти фотографии. Здесь изображена матка до и после адаптации организма к природной среде, характерной для пустынного острова, где нет самцов.

Мадлен лихорадочно перелистала главу.

— Это настоящая машина для воспроизводства Жизни, претерпевшая изменения, чтобы приспособиться к враждебной среде, — провозгласила мать.

— Я не понимаю, как это возможно.

— Погоди, мы еще не добрались до самого удивительного. В нормальном состоянии самка этой ящерицы живородящая. Но если оплодотворения не происходит, она становится... яйцекладущей! — Карина указала на снимки. На них были изображены новорожденные ящерицы рядом с яйцами, из которых они вылупились. — Логика природы предельно проста: вид должен выжить. Но и это еще не все. Все ящерицы, произведенные на свет такой матерью, жизнеспособны, и все они... самки.

Попугай завопил: «Самки, самки!»

Карина снова перевернула страницы и показала несколько фотографий ящериц, сделанных под разным углом.

Мадлен жадно углубилась в чтение.

— Эти особи женского пола, — продолжала Карина, — в полной мере обладают способностью к воспроизводству себе подобных по той же самой схеме. Совершенно самостоятельно и без всякого участия самцов.

— Но они должны во всем походить на мать! Это же партеногенез... У них будут точно такие же генетические признаки. Это клоны!

— Мать-Природа и тут все сделала как надо. Во время откладывания яиц в организме ящериц происходит феноменальный процесс — мейоз, — приводящий к смешению генетического материала. В результате каждая новая особь получает свои индивидуальные наследственные признаки. Все настолько продуманно, что через несколько лет пустынный остров в Тихом океане оказывается населенным целой популяцией Lepidodactylus, состоящей исключительно из самок, но при этом абсолютно здоровых, отличающихся друг от друга и способных воспроизводить следующие поколения без участия самцов. Во время экспедиции я видела это собственными глазами на многих островах Филиппинского архипелага. Все доказательства здесь, перед тобой.

«Доказательства! Доказательства!» — выкрикнул попугай.

Мадлен вскочила и, совершенно выведенная из равновесия, принялась расхаживать по гостиной. Карина остановилась перед ней. В руках у нее был футляр, в котором лежало маленькое яйцо.

— Если тебе нужны еще более осязаемые доказательства, вот яйцо этой прелестной ящерицы. Как видишь, Мать-Природа выбрала, на чьей она стороне. У большинства видов живых существ на Земле, если считать и насекомых, доминируют женские особи — исключительно женские!

Карина вытащила яйцо из футляра, обитого изнутри бархатом, и стала осторожно поворачивать из стороны в сторону.

— Мы сильнее. Наш оргазм в десять раз мощнее мужского. В квадратном сантиметре нашей кожи находится больше чувствительных рецепторов. Вот почему вся поверхность нашего тела представляет собой эрогенную зону, в то время как у мужчин эта зона располагается... в одном известном месте.

— Мама...

— Мадо, я серьезно. Мы воспринимаем мир полнее, быстрее и интенсивнее. Мы лучше приспособлены, более развиты, более адекватно реагируем на изменения окружающей среды.

Мадлен, потрясенная до глубины души, молча разглядывала яйцо.

— И только мы в состоянии по-настоящему любить.

Мадлен закрыла глаза, и перед ее мысленным взором появилось прекрасное лицо Ребекки, шепчущей:

«Однажды на Земле останутся только женщины, а мужчины превратятся в легенду».

Она открыла глаза и вернулась в реальность.

В ее руке лежало яйцо — белое, круглое, полное света...

Прошло девять месяцев.

Луна освещала круглую крышу Опера-Гарнье в центре Парижа. Музыка, еле слышная сначала, звучала все громче. Защелкали вспышки фотоаппаратов. В большом зале дворца гремел усиленный громкоговорителями голос ведущего:

— ...поприветствуем его аплодисментами!

На сцену поднялся профессор Мишель Рейнуар — в черном смокинге и сером галстуке-бабочке. Новый шквал фотовспышек. Ведущий вручил профессору приз — статуэтку, изображавшую крылатый мозг.

Ученый приосанился и голосом, в котором было чересчур много сахара, начал ответную речь:

— Я должен отметить, что всегда был уверен: нашей лаборатории удастся добиться того, к чему мы так стремились, — получить престижную Фельдмановскую премию! Ибо это достижение — важная веха на пути любого ученого, занимающегося фундаментальными исследованиями, посвященными будущему человечества...

Снова волна фотовспышек.

— Однако этот успех — результат слаженной работы целой команды ученых. И я бы хотел особо поблагодарить... Мадлен Валлемберг. Она первой предложила идею яйца. Прошу поприветствовать её.

Мадлен — пышные русые волосы и сияющие изумрудно-зеленые глаза — вышла из-за кулис. На ней было вечернее платье из темно-красного атласа, которое очень шло ей, особенно подчеркивая красоту обнаженных плеч. Она выглядела очень смущенной.

— Дамы и господа, позвольте представить вам ученого нашего будущего: Мадлен Валлемберг! Иногда она опаздывала на работу, но я понял: это потому, что ее мысли всегда опережали ход времени.