Евгений Гаркушев - Плюшевые самураи (сборник) Страница 34

– Может быть… – начал мужчина в лохмотьях.

– Не надо, – оборвал его музыкант в спортивном костюме. – Пусть идет. Давай, двигай отсюда!

Действительно, что ему теперь может понадобиться от этих странных людей? Доктора они вызвать не могли, слушать странную музыку Олег совсем не хотел. Он поспешил наверх, к солнцу. Подниматься было гораздо легче, чем спускаться.

Улица была такой пустынной, такой свежей, безлюдной… Тишина, покой и умиротворенность. Только со стороны шестнадцатиэтажной «свечки» цокали каблучки. Не слишком красивая, но миловидная, круглолицая, очень домашняя девушка в длинной, с глубоким разрезом юбке и шелковой блузочке, иногда ежась от прохладного утреннего ветра, спешила куда-то по своим делам. Волосы у нее были темными, гладкими, длинными. Глаза – слегка раскосые, с азиатским разрезом. И очень приятная фигурка.

Олег сразу понял, что именно такая девушка ему и нужна. Не то что выдра Ленка. И пусть штаны его еще слегка мокрые, а голова, наверное, в крови – он собирался с ней познакомиться. Во что бы то ни стало. Такую девушку просто нельзя упускать!

– Сударыня, вы разрешите…

Что разрешите, Олег еще не придумал. Его удивила реакция девушки, точнее, полное отсутствие реакции. Она не изменила шага, не повернула в его сторону головы, не отвернулась. Просто шла, как и шла, слегка улыбаясь.

– Милая, я вполне порядочный человек! – уже раздраженно закричал Олег. – Только у меня была тяжелая ночь! А тут где-то бродят подонки, которые меня трубой по голове приложили! Позвольте…

Лицо девушки неуловимо изменилось, словно что-то ее встревожило. Она оглянулась по сторонам, взглянула сквозь Олега и слегка ускорила шаг. Создавалось впечатление, что незнакомка его просто не заметила.

Два торопливых шага, и каблук подломился, девушка едва не потеряла равновесие, взмахнула руками. Олег попытался подхватить ее:

– Извините…

Помочь девушке не получилось. Незнакомка прошла сквозь него!

Волосы на голове Олега встали дыбом, он дико закричал. Девушка побледнела и, спотыкаясь, побежала прочь – к входу в метро.

– Она… Она… – бормотал Олег, порываясь побежать в другую сторону. Не каждое утро сталкиваешься с призраком! Пусть даже и миловидным.

– Не она, а ты, – заявил музыкант в лохмотьях. Каким-то образом он уже успел подняться из подвала и теперь стоял рядом с Олегом.

– Что я?

– Не она прошла сквозь тебя, а ты – сквозь нее. Улавливаешь мысль?

– Дело во мне? – Олег всегда соображал быстро.

– Именно.

Шока не было. Боли не было. Разочарования – тоже. Олег даже не удивился. Только радость, всеобъемлющая радость заполнила сознание. Он мыслит, следовательно, существует! Что бы ни случилось, как бы там ни было – он осознает себя! Видит солнце и ощущает мир вокруг себя! Как хорошо!

Только людей вокруг почему-то очень мало. И живых, и… Таких, как этот музыкант.

Четверо в подвале, он, девушка, и три типа у входа в метро. Девушка их не видела, а Олег чувствовал – они там. И среди них – тот самый, что ударил его трубой. Нехитрое оружие и сейчас было у него в руках.

– Они ведь и ее… – тихо сказал Олег музыканту.

– Тебе-то что? – усмехнулся тот.

– Жалко.

– Зато тогда она, возможно, будет с тобой. А сядет сейчас в такси – уедет, и больше ты ее никогда не увидишь. Да и увидишь, что толку? Видит око, да зуб неймет!

– А если пойдет в метро – трубой по голове в переходе?

– По всему видно, так. Жизнь – непредсказуемая штука! Впрочем, как и смерть.

Солнце светило все ярче, и навстречу своей судьбе бежала оправившаяся от внезапного и непонятного испуга девчонка. Она уже смеялась над своими недавними страхами – чего бояться ранним утром, когда солнце уже встало, и весь день впереди? Из-за поворота появилась разбитая зеленая машина.

– Это неправильно… Я не хочу так! – заявил Олег. – Пусть живет. Она еще молодая. Что я могу сделать?

Музыкант лишь улыбнулся.

Олег рванулся к девушке, попытался схватить ее за руку. Но рука прошла сквозь тело, как сквозь дым.

– Дура! Садись в такси! – изо всей силы заорал прямо в ухо девушке Олег. – Садись в такси, если жизнь тебе дорога! Не жалей несчастного полтинника!

На лице девчонки отразилось какое-то сомнение, испуг, и она нерешительно подняла руку. Машина, взвизгнув тормозами и задребезжав, остановилась. Водитель радостно улыбался – приятная попутчица, нежданный заработок.

– А эти подонки? – спросил Олег. – Я могу их…

Музыкант покачал головой.

– Нет. Мы живем в одном мире, но пути наши не пересекаются. Все, что мы можем – лишь слегка касаться друг друга… Совсем чуть-чуть. Если очень надо.

– Но почему здесь так мало людей? И бабка-уборщица… Она ведь была живая? В ней не было ничего странного. А она ткнула меня метлой!

Музыкант рассмеялся.

– Кому-то нужен старик-Харон в лодке. А для кого-то подойдет и баба Маня с метлой. Свою работу она делает не хуже.

Двойной просчет

Теплый и приятный солнечный лучик полз по лицу. Насте было уютно и хорошо. Чистое белье, широкая кровать в центре комнаты, балдахин теплого персикового цвета сверху. Два шкафа, трельяж. Высокая арка окна, в которое видно небо. И еще одна, откуда падает на ложе солнечный луч.

Настя улыбнулась, потянулась. Выяснила, что на ней только шелковая ночная рубашка, и больше ничего… Впрочем, рядом на кровати никого не обнаружилось, даже простыни не были смяты. Нет, все-таки хорошо…

Едва слышно скрипнула дверь, и в спальню вошел мужчина лет пятидесяти в ярком синем костюме. Темные волосы, с пробивающейся сединой, расчесаны на пробор. Настя воззрилась на незнакомца с интересом.

– Доброе утро, госпожа Мелентьева, – сказа мужчина. Голос его был низким, с едва уловимыми нотками то ли ехидства, то ли превосходства… Не очень приятный голос.

– А кто вы такой? – просто, без эмоций спросила Настя. – И что здесь делаете?

Мужчина хмыкнул, покачал головой.

– Вы, госпожа Мелентьева, просто железная леди… Не удивляетесь, не смущаетесь… То, что мне о вас рассказывали, подтверждается…

– Можно просто Настя, – предложила девушка. – Кажется, я вас узнала. Угрюмов Павел Викторович?

– Можно Павел, – осклабился мужчина.

– И как же вы, Павел, здесь оказались? Пролезли, словно хорек, в мою спальню?

Угрюмов едва не поперхнулся.

– Почему же хорек, госпожа Мелентьева?

– Пахнет от вас не слишком приятно. К тому же, кто еще может пролезть тайком в спальню к девушке?

Настя различала запахи отлично. Работа обязывала. Пахло от Угрюмова, и правда, не очень хорошо. Табаком, дорогим, но слишком тяжелым одеколоном, а главное – опасностью.