Сборник - Фантастика 2001 Страница 35

нарезаются случайным образом, по рассчитанным на компьютере схемам?

– Ну…

– У тебя бывало так, что вместо одного кусочка ты вставляла другой? И

он вроде бы даже подходил… зазор оставался, но крошечный,

незаметный…

– Бывало.

– Так вот, однажды паззл раскроили очень неудачно. Его стало возможно

собрать двумя способами. Если собирать неправильно, то получались щели -

но совсем маленькие, незаметные. А в центре оставался пустой кусочек.

Скандал был чудовищный, не меньше трети купивших паззл собрали его

неправильно, и засыпали фирму рекламациями.

– Врешь? - растерянно спрашиваю я. - Ну не могло так получиться!

– Случайно, может быть, и не могло, - признает Чингиз. - Но фирму

хакнул по сети один молодой и не в меру бесшабашный русский хакер… он

решил пошутить, посидел ночь за расчетами… и вовсе не задумался, что

от этой шутки десять тысяч человек… Честное слово, Карина, потом я

понял…

Как жалко, что виртуальная посуда не бьется!

Я обрушиваю бутылку на голову Чингиза, но он успевает отскочить.

– Ты жалкий, гнусный, бесчувственный, трусливый урод! - я

захлебываюсь в поисках подходящих эпитетов. - Ты!

– Почему урод? - возмущается Чингиз, держась на безопасном

расстоянии. - Карина, честное слово, я раскаиваюсь!

– Знаешь, как я ревела? - кричу ему. - У меня, может, с тех пор

психическая травма!

За нами с любопытством наблюдает весь сквер. Включая прогуливающегося

полисмена. Второй день подряд, на том же самом месте… Вот

позорище-то…

– У меня есть знакомый психоаналитик… - Чингиз ловко уворачивается.

– Карина, ну прости! Я тогда был молодой и глупый!

Я поворачиваюсь, и гордо иду прочь от памятника. Из толпы кто-то

улюлюкает. Чингиз догоняет меня, и жалобно просит:

– Слушай, это ведь было пятнадцать лет назад! Да убей я кого - меня

бы уже выпустили! Карина, чем я могу… искупить?

Останавливаюсь, меряю его взглядом. Говорю, чеканя каждое слово:

– Завтра. В восемь. У моего подъезда. С букетом цветов и, учти, розы

я не люблю.

– В восемь… - страдальчески повторяет Чингиз.

– В восемь вечера, - уточняю я.

Не зверь же я, все-таки…

– Мне, право же, очень стыдно, - снова начинает Чингиз.

– Проваливай, и чтобы я до завтра тебя не видела! - командую я.

Чингиз кивает - и растворяется в воздухе.

– Дайвер… - только и говорю я.

Прохожу еще несколько шагов - и начинаю смеяться.

Над собой. Над маленькой девочкой, которая хотела собрать паззл

побыстрее, и предпочитала не замечать неточностей. Придумавшей для себя

целую философию. Над глупой девочкой, которая никак не хотела взрослеть.

Интересно, за сколько дней я сумею собрать паззл правильно?

1011.1

"Зеркала"

(Синий финал)

Кто я?

Самой бы хотелось понять. Все мы, предпочитающие жить в глубине,

странные. У всех свои причуды. Но когда причуд становится слишком много,

разница между ними стирается.

Ну что с того, что моя подруга занимается в глубине прыжками с

парашютом, а в жизни боится высоты? Что с того, что мой первый

виртуальный муж в конце концов оказался десятилетним украинским

шалопаем? Что с того, что я иногда люблю зайти в лес, который раскинулся

вокруг Диптауна - бесконечный и довольно-таки унылый лес, он просто

"заполняет фон" - зайти, и бродить часами в клочьях серого утреннего

тумана… там всегда утро, всегда полумрак, и конца этому лесу нет…

Все мы настолько странные, что становимся обыкновенными…

– Я самая обыкновенная, - говорю я Томилину. - Ну… я больше других

брожу в глубине, вот и все… Может быть потому и поняла.

– Денис, выйди, - глядя на меня командует Томилин. - Знаешь… что

делать.

Программист выходит. А Томилин делает шаг ко мне, крепко берет за

локти, заглядывает в глаза, говорит, переходя на "ты":

– Ты откуда, девочка?

Пытаюсь вырваться, но он держит крепко. Без грубости, но и не

вырваться…

– Вы же видели мои документы…

– Твои документы не стоят клавиатуры, на которой их набирали! В

Управлении по Надзору нет сотрудницы Карины Опекиной!

Может быть, у него дип-психоз?

– Что же вы тогда меня не арестуете… - бормочу я, пытаясь

высвободить руки. Когда человек "заблудился", с ним лучше не спорить.

Надо переубеждать, надо быть логичным.

– Я сообщил… наверх… велели ничего не предпринимать. Сказали, что

ты осуществляешь инспекцию… от другой инстанции, - Томилин вдруг

отпускает меня, садится за свой стол. - Так откуда ты? ФСБ? Сетевая

полиция? СБП?

Что за бред!

Но я не спорю. С больными не спорят.

– Какая разница? - дерзко спрашиваю я. - Вам же велели ничего не

предпринимать?

– Откуда ты знала, что эксперимент не удастся? - вопросом отвечает

Томилин.

– Я же сказала - догадалась! Я часто бываю в глубине. Я…

– Еще скажи, что это твой настоящий облик, - саркастически улыбается

Томилин.

Молчу. Зачем спорить, если мне не верят заранее.

– Ну и каков результат инспекции? - спрашивает Томилин. - Что

сообщите, Карина Петровна?

В имя он вкладывает столько иронии, что я поневоле чувствую себя

виноватой.

– Чистую правду, - отвечаю я. - Что за исключением мелких нарушений

трудовой дисциплины в первой виртуальной тюрьме не обнаружено ничего

необычного. У меня, правда, были сомнения. Показалось, что в тюрьму

ухитряются проникать посторонние. Но вы меня убедили, это часть

программы перевоспитания осужденных.

– Все равно проект не закроют, - говорит Томилин, будто себя убеждая.

– Определенные результаты есть…

– Какие результаты? - невинно спрашиваю я. - Сверхвозможностями в

глубине обладают лишь бунтари. Одиночки, индивидуалисты. А это в

тюремной камере не привьешь.

За моей спиной хлопает дверь, появляется Денис.

– Говори, - командует Томилин. - Нечего стесняться.

Я не вижу - чувствую, что Денис разводит руками. Зато слышу, как он

виновато бормочет:

– Это не с нашей аппаратурой… канал скручен кольцом на шестнадцати

серверах, и где он на сторону уходит - не понять…

– Эфэсбэ, - уверенно говорит Томилин, глядя на меня. - Так ведь?

Знали, что мы порожняки гоняем, но молчали?

– Я не стану ничего отвечать, - быстро говорю я, пятясь к двери. -

Всего доброго.

Денис быстро отстраняется, освобождая мне дорогу. И едва слышно

произносит:

– У вас великолепная защита!

Почему-то мне вспоминаются осужденные, которые глядя на меня

рассуждали о тактовой частоте процессора.