Евгений Филенко - Галактический консул Страница 35

— Хорошо бы… Следует ли понимать так, что перед тектонами, да и перед тобой лично, стоит вполне конкретная задача, и все вы в той или иной степени представляете пути к ее решению?

— С моей стороны это было бы самонадеянно, — усмехнулся Кратов.

— А кто такие тектоны? — спросил Геша.

Марси обняла его за могучую шею и что-то зашептала на ухо. Гешино лицо понемногу просветлело.

— Но все течет, все изменяется, — продолжал Резник. — Вот минула какая-то тысяча лет, и нынешние тектоны умирают — не живут же они вечно! или просто удаляются на покой. На их место приходят, скажем, младотектоны, с иным пониманием задачи, которое на поверку может оказаться полным отсутствием такого понимания. И всемогущество объявляется достигнутым, а пангалактическая культура — построенной… Нет, это слишком банально! Пускай старотектоны здравствуют и благополучно добьются исполнения всех своих планов. Справедливости ради все же замечу, что тысячи лет должно хватить на полную биологическую конвергенцию и даже интеграцию…

— Да Бог с тобой, — сказал Кратов.

— Тут и миллиона лет маловато, — поддержал его Астахов, самозабвенно жонглируя камушками.

— Коллега ксенолог может недооценивать последние достижения прикладной генетики и управляемого антропогенеза, — строго произнес Резник. — А тебе, Степан, стыдно!

— Что такое антропогенез? — спросил Геша. — Машка, объясняй.

— Все я правильно оцениваю, — сказал Кратов. — А особенно социальную психологию человечества как метаэтноса.

— Конечно! — воскликнул Геша. — Ни я, ни дети мои не согласятся на то, чтобы какие-то там тектоны поставили жирный черный крест на античных канонах.

Он вскочил на ноги и принял классическую позу дискобола. Все мышцы его забурлили, загуляли змеиными клубками, заиграли под гладкой кожей цвета насыщенной сепии. Астахов лежа поаплодировал.

— Вот это аргумент! — восхитился он. — Это я понимаю. А вы все только языками чесать горазды.

— Успокойся, Гешик, — сказал Резник. — Никто тебя твоих окороков не лишит. А вот за правнуков твоих я бы не поручился.

— У нас тут прозвучало что-то про скуку, — напомнил Кратов.

— Так я к тому и веду! Итак, Единый Разум Галактики создан. Всемогущество достигнуто. Кое-где соблюдаются еще незначительные островки ревнителей старины и ретроградов, населенные гешами и марси, но их не обижают. Не зовут немедля воссоединиться с большинством, а напротив, всячески холят и балуют, как редкостных зверушек в заповедниках. Водят детишек смотреть на них, как мы любим смотреть на обезьянок. С уважением сознавая, что произошли от них — хотя это не так — и проникаясь гордостью за то, что столь далеко от них ушли…

— Почему ты решил, что я захочу жить на островке? — впервые за все время подала голос девушка. — Если в настоящий момент я гешина подруга, это не значит, что я останусь с ним завтра. А уж тем более через тысячу лет.

— А куда ты денешься от меня завтра? — удивился Геша.

— Завтра и узнаем.

Геша зарычал и полез к ней целоваться. Девушка упиралась и брыкалась, но не особенно активно. Некоторое время все задумчиво наблюдали за ними.

— Продолжим, — сказал Резник деловито. — В нашем с вами грядущем создалась такая ситуация, когда накопленные пангалактической культурой силы некуда более приложить. Все физические законы познаны и приспособлены ко всеобщему благу. Все газопылевые туманности скатаны в планетезимали, утрамбованы и даже заселены. Шаровые скопления где надо рассеяны, а где надо устроены. Астрархи маются бездельем, учиняя фейерверки из протоматерии Ядра Галактики на забаву желающим. Тектоны поголовно ударились в сочинительство мемуаров под общим названием «У истоков Братства». Гордо выпрямленный гуманоид и пространственно-дискретный плазмоид общаются на одном языке, как если бы родились от одной мамы или по меньшей мере вместе воспитывались.

— Позволь, позволь, — протестующе замахал руками Астахов. — Мы, кажется, договорились, что мне должно быть отчего-то стыдно!

— Прости, пожалуйста, — сказал Резник. — Разумеется, нет ни гуманоидов, ни плазмоидов. А есть некое синтетическое существо — назовем его условно «демон»…

— Это почему? — спросила Марси.

— Позже объясню… По всей вероятности, лишенное определенного устойчивого габитуса, а принимающее его по своему желанию либо в зависимости от внешних кондиций.

— Что такое габитус?! — взмолился Геша.

— Горе ты мое, — вздохнула Марси. — Вот глядишься ты, допустим, в зеркало. Что ты видишь?

— Гешу, — сказал тот.

— Голову. Две руки, две ноги. Могучий торс.

— Ситуационный габитус — это хорошо, — сказал Кратов. — Нам бы сейчас такое. Жидкое в твердом. Твердое в жидком. Горячее в холодном.

— Синее в белом, — напрягшись, добавил Геша.

— Способное обитать как в газовой среде, так и вне таковой, — закивал Резник. — Как на планетах, так и на звездах. Так и между ними. Вольный сын эфира. Понятно, почему «демон»?

— Нет, — сказал Геша.

— И размножается он простым делением, — сказала Марси.

— Отчего же, — возразил Резник. — Не простым, отнюдь не простым. И даже не целочисленным.

— Все равно скука, — произнесла девушка.

— Заметьте, коллеги, — обрадовался Резник. — Один из нас уже заскучал от самой мысли о том желанном для высокочтимых тектонов единообразии, какое должно восторжествовать в результате формирования Единого Разума Галактики!

— Я бы хотел вступиться за тектонов, — сказал Кратов.

— Я тоже, — сказал Астахов. — Пусть я не ксенолог, но мне подобная трактовка концепции пангалактической культуры кажется примитивной. Почему демоны обязаны походить друг на друга, как коацерватные капли? Наша цель не единство формы, а безграничность возможностей. Пускай демоны будут разными!

— Зелеными и красными, — вставил Геша.

— Фигушки, — сказал Резник. — А вот это уже попытка искусственно ограничить декларируемое всемогущество. Вдруг демон с периферии влюбится в демонессу из Ядра и захочет от нее потомство?

— Но половые-то различия сохранятся? — спросила Марси.

— Вероятно, — смутился Резник. — Но условные, более чем условные!

— Что ж за любовь при таких условностях? — возмутилась Марси. — Тоже условная?

— А платоническая, — сказал Астахов игриво.

— Дружба, — добавил Геша. — Суровая мужская дружба.

— Подружился демон Икс с демоном Игрек, — сказал Кратов. — И захотели они демоненочка.

— И поделишася комплексно! — захохотал Астахов.