Айзек Азимов - Миры Айзека Азимова. Книга 9 Страница 36

Пелорат довольно кивнул:

— Дружочек, я готов принести извинения за то, что сказал насчет солдафонов и политиков. У тебя потрясающая интуиция! Все правильно — мне нужно было очертить границы поиска. Я придумал уйму вариантов извращений истинной истории, имитировал мифы тех типов, которые мне удалось собрать. Затем я предпринял попытку внедрить собственные имитации в модель. Одно из моих произведений, кстати, касалось раннего этапа истории Терминуса. Все мои выдумки компьютер отверг. Все до одной. Не исключено, конечно, что мне не хватило литературного таланта, но я старался, как мог.

— Не сомневаюсь. И что же сказала твоя модель о Земле?

— Получился ряд сведений различной степени вероятности. Нечто вроде шаблона, знаешь ли. Ну, например: девяносто процентов обитаемых планет в Галактике обращается вокруг своих звезд за период, продолжительность которого колеблется между двадцатью двумя и двадцатью шестью Стандартными Галактическими Часами. Так вот…

Тревайз не дал ему договорить.

— Надеюсь, этот фактор ты не стал принимать чересчур серьезно, Джен? Здесь никакой мистики нет. Чтобы планета была обитаемой, она не должна вращаться слишком быстро, иначе ускоренная циркуляция атмосферы создавала бы постоянные бури и ураганы. Не должна планета вращаться и слишком медленно, тогда колебания температуры приобретут экстремальный характер. Выходит нечто вроде самоизбирательной характеристики. Люди предпочитают селиться на планетах с благоприятными условиями, а когда оказывается, что почти все обитаемые планеты этим условиям удовлетворяют, некоторые восклицают: «Какое удивительное совпадение!» На самом же деле — ничего удивительного, и о совпадении говорить не приходится.

— Безусловно, — спокойно согласился Пелорат. — Это — крайне распространенная закономерность в области социальных наук. Наверное, такой стиль мышления характерен и для физиков, но я не физик и не могу быть в этом уверен. Называется это «антропным принципом». Наблюдатель влияет на события лишь за счет того, что наблюдает за ними или непосредственно в них участвует. Вопрос в другом: где находится планета, послужившая эталоном? Какая планета имеет период обращения, в точности равный Стандартному Галактическому Дню, то есть двадцати четырем Стандартным Галактическим Часам?

Тревайз задумался, прикусил губу…

— Ты думаешь, это и есть Земля? Но Галактический Стандарт мог быть списан с местных характеристик любого мира, да или нет?

— Маловероятно. Нетипично для людской психологии. Вот смотри: Трентор был столичным миром Галактики двенадцать тысяч лет. Двадцать тысячелетий он был самым населенным миром в Галактике. Так? И тем не менее продолжительность его дня — один ноль восемь Стандартного Галактического Дня — не стала общепринятой по всей Галактике. Период обращения Трентора вокруг его светила составляет девяносто одну сотую Стандартного Галактического Года, но и этот стандарт не был насильно навязан другим планетам, которыми он правил. Каждая планета пользуется собственной системой расчетов, везде существует Местный Планетарный День, и только при решении вопросов межпланетной важности в силу вступают пересчеты по СГД в сравнении с МПД. Стандартный Галактический День должен был произойти с Земли!

— Почему так уж и должен?

— Во-первых, когда-то Земля была единственным обитаемым миром, и, естественно, ее день и год должны были быть стандартными и остались стандартными чисто за счет психологической инерции при заселении людьми других миров. Кстати говоря, модель Земли, что получилась у меня, давала именно эти параметры — обращение вокруг оси за двадцать четыре СГЧ и обращение вокруг звезды за СГД.

— А не могло тут быть совпадения?

Пелорат рассмеялся:

— Приехали! Теперь ты заговорил о совпадении! Разве можно тут допустить мысль о совпадении?

— Ну ладно, ладно… — смутился Тревайз.

— На самом деле, есть еще кое-что… Существует архаичная, устаревшая единица измерения времени, называемая месяцем…

— Слыхал.

— Так вот. Месяц приблизительно равнялся продолжительности периода обращения спутника Земли вокруг нее. Однако…

— Ну?

— Однако при наблюдении за моей моделью Земли выяснилось, что спутник Земли был удивительно крупным: его диаметр равнялся четверти диаметра Земли!

— Вот это новость! Не припомню в Галактике обитаемой планеты с таким громадным спутником.

— Но ведь это как раз и замечательно! — воскликнул Пелорат. — Если Земля была столь уникальна с точки зрения многообразия видов и эволюции разума, значит, и с физической точки зрения она просто должна была быть уникальна!

— Да, но… какое отношение размеры спутника имеют к многообразию видов, эволюции разума и тому подобным вещам?

— Трудно сказать. Очень трудно. Я не знаю, если честно. Но это заслуживает исследования, правда?

Тревайз встал, скрестил руки на груди, покачался с носка на пятку.

— Но в чем же тогда, собственно, проблема? Просмотри реестры обитаемых планет, отыщи ту, у которой период обращения вокруг оси и солнца составляет соответственно СГД и СГГ. Если при этом у такой планеты окажется крупный спутник — вот и все, что нужно. Раз ты говорил об «удивительных догадках», уж это-то тебе наверняка в голову пришло, не сомневаюсь.

Пелорат заметно погрустнел.

— Понимаешь, дружочек, все было бы хорошо, и департамент астрономии помог мне с этими реестрами, только… короче говоря, такой планеты нет.

Тревайз плюхнулся в кресло.

— Что же, выходит, всем твоим выводам грош цена?

— Не сказал бы.

— Как это — «не сказал бы»? У тебя вышла детальная, четко разработанная модель, но ничего в таком роде найти ты не сумел. Значит, модель неверна. Надо все начинать сначала.

— Вовсе нет. Это значит, что статистика по обитаемым мирам страдает неполнотой. Обитаемых миров очень много — десятки миллионов, и многие из них окутаны тайной. К примеру, надежной информации о количестве населения нет почти для половины. А для сорока тысяч шестисот миров нет ничего, кроме названий и координат. Некоторые галактографы предполагают, что может существовать около десяти тысяч обитаемых планет, не упомянутых в официальной статистике. Может быть, эти миры сами хотят, чтобы так было. Наверное, во времена Имперской Эры это помогало им избежать уплаты податей.

— Угу, — цинично процедил Тревайз. — А впоследствии такая политика помогла им превратиться в логова пиратов — намного, прямо скажем, более выгодное дело, чем законная торговля.