Айзек Азимов - Миры Айзека Азимова. Книга 9 Страница 37

— Угу, — цинично процедил Тревайз. — А впоследствии такая политика помогла им превратиться в логова пиратов — намного, прямо скажем, более выгодное дело, чем законная торговля.

— Нельзя судить наверняка, — с сомнением в голосе сказал Пелорат.

— И все равно, — покачал головой Тревайз, — мне кажется, что Земля должна быть в перечне обитаемых планет независимо от ее собственного желания. Старейшая планета, по определению. Как же ее могли забыть, проглядеть в первые века становления цивилизации в Галактике? И уж если она в перечень попала, она до сих пор там должна быть. Социальная инерция неистребима.

Пелорат тихо, тоскливо пробормотал:

— На самом деле, есть планета под названием «Земля» в этом перечне…

— Как это? — изумился Тревайз. — Разве ты сам только что не сказал, что ее там нет?

— Она не так называется. Существует планета под названием Гея.

— При чем она тут? При чем тут эта — как ты сказал? Гейя?

— Пишется Г-Е-Я. Означает «Земля».

— Почему это слово должно означать «Земля»? Для меня это слово никакого смысла не несет.

Лицо Пелората исказила гримаса муки.

— Вряд ли ты мне поверишь… Понимаешь, если вернуться к анализу мифов… в общем, получается, что на Земле существовало множество независимых языков.

— Что?

— Да-да. В конце концов, и сейчас в Галактике говорят на тысяче разных диалектов.

— Верно, диалектов великое множество, но они не независимы. Действительно, понимание каждого из них вызывает определенные трудности, все это — варианты Галактического Стандарта.

— Правильно, но ведь это обусловлено постоянными контактами между мирами. А что, если какой-то мир находился в изоляции долгое время?

— Ты говоришь о Земле. Одном-единственном мире. При чем же тут изоляция?

— Земля — планета-прародина, не забывай. Человечество в этом мире когда-то обитало в таких примитивных условиях, что сейчас и представить невозможно. Никаких космических полетов, никаких компьютеров, вообще никакой техники — борьба за выживание…

— Странно… очень странно, — поджал губы Тревайз.

Пелорат склонил голову на бок и печально улыбнулся:

— Наверное, все бесполезно, дружочек. Мне никогда не удавалось никого убедить. Сам виноват, очевидно…

— Прости, Джен. Получилось, что я тебе не верю. Просто все слишком непривычно. Ты трудился тридцать лет, а на меня все разом обрушилось. Ты должен сделать скидку. Ладно, постараюсь представить себе такую картину: на Земле живут примитивные люди и разговаривают на двух разных, совершенно непохожих языках…

— Языков таких было с полдюжины, — уточнил Пелорат. — Очень может быть, что на Земле существовали громадные, отделенные друг от друга участки суши, и сообщение между ними возникло далеко не сразу. У обитателей каждого из континентов мог развиться свой собственный язык.

Стараясь не звучать чересчур иронично, Тревайз вставил:

— И как только на одном континенте узнавали о наличии сородичей на другом, немедленно принимались спорить по «Вопросу о Происхождении», с пеной у рта доказывая, что именно тут люди впервые произошли от животных.

— Конечно, очень может быть, Голан. Ничего смешного. Для них это было бы вполне естественно.

— Ну-ну. И значит, на одном из этих языков «Гея» значит «Земля». А слово «Земля» существует в другом из этих языков. Так?

— Так, так.

— И поскольку слово «Земля» перешло в Галактический Стандарт, очень может быть, что теперь народ Земли называет свою планету «Гея» по какой-то ему одному ведомой причине.

— Вот именно! Ты удивительно сообразителен, Голан.

— Благодарю. Только что тут таинственного? Если Гея — действительно Земля, несмотря на разницу в названиях, следовательно, эта планета, если верить твоей модели, должна иметь период обращения вокруг оси, равный СГД, и период обращения вокруг солнца, равный СГГ, и обладать гигантским спутником, который обращается вокруг нее за один месяц.

— Да, это должно быть именно так.

— Ну так что: соответствует она этим характеристикам или нет?

— В том-то и дело, что я не знаю. В реестре нет такой информации.

— Нет? Ну так что, Джен, отправимся на Гею, замерим периоды ее обращения и скорость вращения ее спутника?

— Я не против, Голан, — вконец растерялся Пелорат… — Но только вот координаты ее тоже даны не слишком определенно…

— Что — одно название? Это и есть твоя «уникальная догадка»?

— Но ведь именно поэтому я так хотел попасть в Галактическую Библиотеку!

— Погоди, погоди… Ты сказал, что информация не слишком определенная. То есть совсем никаких координат?

— Там сказано, что планета находится в Сейшельском Секторе… а потом стоит знак вопроса.

— Раз так — не горюй, Джен. Мы отправимся в Сейшельский Сектор и во что бы то ни стало разыщем Гею!

Глава 7

Крестьянин

23

Стор Гендибаль бежал трусцой по проселочной дороге далеко от Университета. Слишком далеко. Сотрудники Второй Академии предпочитали как можно реже наведываться в крестьянский мир Трентора. Это не возбранялось, но ни далеко, ни надолго никто от Университета не удалялся.

Гендибаль в этом плане являл собой исключение, но не задавался вопросом, зачем ему это нужно. Раньше, правда, его удивляла собственная склонность к далеким прогулкам. Он просто обязан был уяснить для себя, в чем причина, — самоанализ входил в перечень обязанностей сотрудников Академии, Ораторов — в особенности. Их сознание было их оружием и самоцелью, и они обязаны были держать его в полной боевой готовности.

Гендибаль удовлетворился тем, что решил, будто его любовь к далеким вылазкам кроется в том, что планета, с которой он прибыл на Трентор, отличалась суровым климатом — там было холодно и неуютно. Когда его мальчиком привезли на Трентор, он, к собственной радости, обнаружил, что тут и сила притяжения меньше, и климат мягкий и приятный. Может быть, именно поэтому ему больше, чем остальным, так нравилось бывать на открытом воздухе.

Уже в первые годы на Тренторе Гендибаль понял, что заточение в стенах Университета чревато пагубными последствиями — от рождения он был хил, тщедушен, маленького роста. Поэтому он уделял какое-то время физическим упражнениям. Определенного успеха он достиг. Правда, по-прежнему оставался худ, поджар, но стал жилист и подвижен. Бег трусцой превратился в один из неизменных компонентов поддержания физической формы. Кое-кто за Столом Ораторов неодобрительно прохаживался по этому поводу, да только Гендибалю это было в высшей степени безразлично.