Владимир Царицын - Пленники замкнутой бесконечности Страница 36

— А ты оказался сильным противником, — сказал Лей, усмехнувшись, и выражение удивления на его лице сменилось привычной гримасой презрения. — Мне доставит удовольствие тебя убить, человечек.

В голове Айгура пронеслось:

«Это конец! Мне не удалось выполнить задуманное. Я не стал освободителем людей, и они ещё долго не увидят Большой Мир».

Вдруг что-то чёрное и огромное возникло в дверном проёме.

Гай!

Пес совершил гигантский прыжок, и его мощные челюсти сомкнулись на руке Лея, сжимающей квантер, перекусывая её, как хрупкую птичью шейку. Лей дико заорал от боли и лишился чувств. А, вместе с чувствами, и второй руки.

— Гай, — радостно прошептал Айгур, обнимая тяжело дышащего пса. — Дружище, Гай. Ты пришёл, чтобы спасти меня. Молодчина, Гай.

Айгур встал и окинул взглядом поле битвы: всё забрызгано кровью, на полу четыре тела. Гудзор был еще жив. Айгур бросился к старику и поднял его голову.

— Деталь… — прошептал Гудзор. — Деталь СТАЛКа, о которой я говорил… Это кристалл… Кристалл зелёного хрусталя… Вытащи его из гнезда… и сохрани. Он последний… других нет… Не потеряй… не дай завладеть им… кому-нибудь из тех, кто живёт в Раю…

— Зачем? Зачем он мне?

— Он нужен для выхода из Замкнутой Бесконечности…

Голос Гудзора становился почти неслышным.

— Тетрадь… она… в мешке… у меня за спиной. Возьми ее…

«Зачем мне эта тетрадь? — отрешённо думал Айгур. — Зачем, если я не понимаю того, что в ней. Зачем мне кристалл, которым я никогда не смогу воспользоваться? Зачем мне это теперь? На что я годен без Гудзора!..»

— Возьми и сохрани… Он поможет…

— Кто?! Кто он?

— Он… скоро…

Гудзор хотел ещё что-то сказать, но глаза его закатились, и он перестал дышать.

Айгур осторожно перевернул мёртвое тело на бок и развязал заплечный мешок. Тетрадь лежала сверху, завернутая в плотную холстину. Айгур сунул её за пазуху и поднялся с пола, осматривая пульт в поисках кристалла зелёного хрусталя.

Кристалл на панели пульта располагался где-то сбоку, в самом неприметном месте и казался, на фоне стальных поверхностей, деталью чуждой и даже лишней, словно яблоко, растущее на березе. Айгур подошёл ближе и прикоснулся к ярко-зелёному столбику, кристалл оказался холодным, как лед. Айгур попытался его вынуть, но с первой попытки это ему не удалось, кристалл прочно сидел в гнезде. Потягивая его кверху и слегка раскачивая, Айгур с усилием вытащил деталь, которую Гудзор считал такой важной. Гай внимательно следил за действиями хозяина, не упуская из виду лежащего без чувств безрукого Лея.

Айгур держал зелёный кристалл в руке и чувствовал, как он становится всё теплее и теплее. Айгур аккуратно завернул его в холстину и убрал за пазуху, где уже лежала тетрадь Ольма.

Прошло несколько минут с того момента, как Айгур вытащил кристалл из гнезда, но ничто не изменилось вокруг, словно кристалл не являлся главной деталью этой дьявольской установки. Но вдруг лампочки пульта, ранее не горевшие, прерывисто замигали, из недр приборов раздалось тихое многократное и разноголосое попискивание. А потом что-то взвыло — резко, неприятно и громко, — заглушив все остальные звуки. Этот вой должен был разбудить всех обитателей Рая, а может быть, его было слышно и во всей долине. У Айгура от воя заложило уши.

Потом стало происходить и вовсе нечто странное и страшное. Трупы, находящиеся в зале, зашевелились, будто их разбудил громкий вой тревожной сирены. Гай взвыл и попятился к двери. Айгур с удивлением глядел, как мертвые тела меняют форму. Руки и ноги мертвецов стали менять длину. У кого-то они укорачивались, у кого-то удлинялись. Искривлялись позвоночники, лица быстро теряли божественную красоту, превращаясь в уродливые маски.

«Они становятся теми, кем были бы без своего проклятого Чуда, — подумал Айгур, — теми, кем и должны были быть».

Тело Лея безобразно укоротилось, превратилось в шар из которого торчали две коротенькие кривые ножки и два обрубка рук, голова практически вросла в круглые плечи. Мало изменилось лишь тело Гудзора, оно только как-то ссохлось, став еще худее, черты лица заострились.

Изменения коснулись и самого Айгура. Он ощутил тепло и лёгкое покалывание в шее и спине, а через несколько мгновений почувствовал, что лишился, пожалуй, единственного изъяна в своей внешности — горба. Он закидывал руки за плечи, ощупывая спину и не находил его. Горб исчез.

Вой резко оборвался и Айгур услышал, что из коридора доносятся крики ужаса и истерический хохот, хлопают двери и раздаются проклятия.

Он поднял с пола квантер, лежащий рядом с шарообразным телом Лея и с трудом вытащил из-за его натянувшегося ремня свой собственный. Потом разжал сведённые смертельной судорогой пальцы Гудзора, высвобождая нож, и вложил его в свои ножны.

Гай вопросительно глядел на Айгура.

«Куда дальше, хозяин? — словно бы спрашивал он его. — Искать новые приключения? Или домой?..»

Айгур ещё раз оглядел поле битвы. Нет, решил он, Гудзора я здесь не оставлю, его надо похоронить по-человечески. Он взвалил лёгонькое тело на плечо и сказал Гаю:

— Пошли, дружище. Лиэна с Альбором нас уже заждались.

Глава III. Перемены

Лиэна проснулась и резко села в кровати.

Отчего она проснулась? Что потревожило её сон?..

На дворе было тихо. Раньше, когда Гай жил во дворе, оттуда изредка доносились его тяжкие вздохи и сонное пофыркиванье. Лиэна привыкла к этим звукам, и не обращала на них внимания, так же, как теперь привыкла к тишине.

Нет, не шум и не звенящая тишина разбудили девушку, в её душе творилось что-то непонятное. Тревога? Нет не тревога что-то другое, какое-то неизвестное ощущение, раньше Лиэна ничего подобного не испытывала. Она поняла, сейчас что-то произойдёт, что-то обязательно случится, непонятно — хорошее или плохое? Но явно то, чего ещё никогда не было.

Это ощущение называлось просто — предчувствие перемен. Но, о каких переменах могла думать девушка, которая всю жизнь прожила в долине, и никогда не видела ничего другого, кроме гор на горизонте, лесов, окружающих деревню, ржаных и пшеничных полей, голубой Йяки? Сменяли друг друга времена года, менялась погода: лил дождь, ненадолго выпадал снег… Созревали плоды, люди медленно взрослели, старели, умирали, но всё вокруг было бесконечно повторяющимся и раз навсегда данным.

Девушка вдруг с радостью поняла, почувствовала, что скоро увидит своего суженного. Скоро, очень скоро. «Нужно только еще чуть-чуть подождать, немного, самую капельку» — говорила она себе.