Андрей Чертков - Миры Стругацких: Время учеников, XXI век. Возвращение в Арканар Страница 37

— Вы поступаете в мое распоряжение.

Лейтенант набрал было воздуха, чтобы возразить, но долговязый штатский сказал, обращаясь непосредственно к нему:

— Это ни в коей мере не противоречит полученному вами приказу. Вы будете сопровождать нас до спецзоны.

— Слушаюсь, — нехотя подчинился лейтенант, вопросительно поглядев на офицера бронепоезда. Тот едва заметно пожал плечами.

Более не было сказано ни слова. Штатский, так и не удосужившись назваться, кивнул офицеру и, аккуратно переступая через рельсы, пошел к станционному домику. Я посмотрел на лейтенанта.

— Что ж, ступайте за ним, он здесь власть, — сказал лейтенант и, ободряюще улыбнувшись, бросился со всех ног к автодрезине, на ходу выкрикивая команды глазеющим на бронепоезд солдатам.

Мне ничего не оставалось делать, кроме как следовать за долговязым. За станционным домиком на небольшой асфальтированной площадке и впрямь имел место лимузин, если и не роскошный, то вполне приличного вида. Человек с моноклем обогнул его и распахнул левую заднюю пассажирскую дверцу.

— Полезайте, — скомандовал он мне.

Внутри салона было тепло, пахло кожей сидений и дорогим одеколоном. Я повертелся, устраиваясь поудобнее, не зная, куда деть вещмешок, и оставил его на коленях. Штатский не спешил занять какое-либо место, он стоял возле левого крыла и курил.

«Интересно, кто он? — думал я, глядя ему в спину. — Прихвостень Советника или представитель оккупационных властей?»

Ответ на этот вопрос был не так уж и важен для меня, хотя, судя по растерянности лейтенанта, встречать с таким почетом арестованных не было здесь явлением обыденным. Через несколько минут на маленькой площади загрохотали сапоги конвоя и послышалось недовольное повизгивание собак. Долговязый вновь обратился к лейтенанту:

— Придется вашим людям и псам прогуляться пешком. Мы поедем медленно. Вы можете сесть в машину.

— Благодарю вас, сударь, но если это не приказ, я бы предпочел следовать со своими людьми, — холодно ответил лейтенант.

— Как хотите, — равнодушно сказал человек с моноклем и полез на водительское место.

Мы действительно поехали медленно. Сначала покачиваясь на разбитой грузовиками мостовой, петляющей между грузовых пакгаузов, потом по старому шоссе с бетонным покрытием. Конвой, слаженно стуча подошвами, шагал позади, и это шествие за черным «паккардом» напоминало траурную процессию. Строгость шествия нарушали лишь лающие на автомобиль собаки. Пока мы огибали город, сгустились сумерки, и выполз из этих сумерек синий, как светильный газ, туман. Крепость, уже отчетливо видимая впереди, теперь и вовсе царила над местностью. Над стенами ее зажглись прожекторы, тогда как в городе не было видно ни огонька.

«Странно, — думал я с нарастающим волнением, — для них уж и обязательной светомаскировки не существует».

Автомобиль, не зажигая фар, полз на свет Крепости, словно жук, и казалось, что свет этот лишь обманчивый мираж и по-настоящему приблизиться к нему невозможно. Вдруг будто краткий обморок поразил меня, и оказалось, что стоим мы уже у самой Крепости и долговязый, распахнув дверцу, терпеливо дожидается, пока пассажир соизволит выйти. Я, покряхтывая, выбрался из салона и тревожно заозирался.

Сеял мелкий дождик. Темнота подступившей ночи стала почти непроницаемой, но я все же неплохо различал, что высокая стена с загнутыми кнаружи железными столбами с проволокой и фарфоровыми изоляторами разбегается вправо и влево, теряясь в поле тумана. Кованые ворота покрыты блестками изморози и кажутся запертыми навечно. Прожектора огненными пальцами шарят в сумеречном небе. Но Крепость стоит незыблемо, а мир извне взирает на ее стены и башню с затаенным ужасом.

— Следуйте за мною, — приказал штатский и уверенной своей походкой направился к воротам.

Я, спотыкаясь, побрел за ним и вскоре уже стоял возле ворот, придерживая волглый воротник у шеи. Собаки, на протяжении всего пути лаявшие до хрипоты, здесь замолчали, а некоторые из них, поскуливая, попятились. Конвоиры тоже как-то поскучнели, сгрудились, успокаивая нервничающих псов, явно стараясь держаться в отдалении. Лейтенант крепился, но было видно, что и он не прочь поскорее отсюда убраться. Раздался мертвый скрип, такой страшный, что собаки завыли, как перед смертью.

— Заткните собак, — негромко, но отчетливо приказал человек с моноклем.

Псы, как ни странно, тут же смолкли, словно поняли приказ. Монолит ворот раскололся, створки его плавно разошлись, и из полутьмы за ними вышел грузной походкой маленький человек, горделиво неся свое монументальное брюхо.

— Это вы? — спросил пузан, вглядываясь в лицо долговязого. — Хорошо, а то мы уже заждались.

— Принимайте нового обитателя в свой карантин, доктор, — сказал ему вместо ответа штатский, — а машину я загоню сам.

Долг Привратника

На закате с залива потянуло нешуточным холодом. Ив плотнее притворил дверь, но знобкий осенний ветерок продувал хижину насквозь. В дощатых стенах сего убежища было слишком много щелей.

— Нет, это черт знает что такое, — бурчал Ив, сидя на жесткой койке и кутаясь в одеяло. — А ведь еще не ночь… К утру я превращусь в ледышку…

Ив пожалел, что бросил курить много лет назад. Тень давнего соблазна шевельнулась в его душе, но он вспомнил гадостное ощущение от вчерашних сигарет — когда ломал перед Элмером комедию, интуитивно понимая, что только это его спасет, — и соблазн улетучился. Ему страстно захотелось чего-нибудь горячего. Ив попытался раскочегарить примус, чтобы сварганить чайку, но у него ничего не вышло, сказывалось отсутствие навыка. Можно было, конечно, перейти по мосткам на берег и там развести костер, но Иву пришла в голову совсем другая идея. Как ему показалось на тот момент, совершенно здравая. Ховант оставил ему свою лодку, а сам ушел пешком. Скрылся в неизвестном направлении. И теперь эта лодка, сонно трущаяся бортом о сваю причала, казалась Иву спасительным ковчегом.

«Смотаюсь-ка я в город, — решил он. — Посижу часок-другой „У старого Голема". Ничего со мною не случится… В баре сейчас наверняка полно народу. Элмер, даже если и прознает о моем посещении, побоится устраивать стрельбу в людном месте…»

Прежде чем спуститься в лодку, Ив ненароком глянул туда, где утром увидел туманные контуры Станции. Он не ожидал ничего разглядеть. Сумерки сгустились, и на индиговом полотнище неба проступили звезды. Но он увидел. Станция вовсе не пропала во тьме, она светилась. Выглядело это так, словно над нею уже взошла заря, только не в видимом спектре, а, скажем, в рентгеновских лучах. Пораженный зрелищем, Ив не сразу вспомнил о своих ближайших планах, а когда вспомнил, то вернулся в хижину и решительно извлек из чемодана тяжелый ящик экспресс-лаборатории.