Стиг Ларссон - Девушка, которая застряла в паутине Страница 38

Тот стоял в глубине дома, склонившись над большой кроватью в напряженной позе. Возможно, он поправлял одеяло — определить было нелегко. Казалось, будто он занят какой-то маленькой деталью в постели, и к Петеру это никакого отношения не имело. Ему следовало наблюдать за участком. Тем не менее что-то в языке жестов Бальдера его восхитило, и он на секунду или две утратил концентрацию. Затем снова вернулся к действительности. И тут у него возникло леденящее ощущение, будто кто-то его рассматривает. Поспешно обернувшись, он принялся метать взгляды из стороны в сторону, но поначалу ничего не увидел и уже начал было успокаиваться, когда уловил сразу две вещи: внезапное движение у блестящих стальных мусорных контейнеров возле забора и звук машины на дороге. Машина остановилась, и у нее открылась дверь.

В принципе, ничего примечательного. Возле мусорных контейнеров вполне могло пробежать какое-нибудь животное, и, естественно, сюда могут приезжать машины, даже поздно ночью. Тем не менее Петер напрягся всем телом и на мгновение застыл на месте, сомневаясь, как ему следует действовать. Тут послышался голос Дана:

— Кто-то идет!

Петер не шевельнулся. Он чувствовал, что за ним наблюдают, и почти бессознательно нащупал у бедра табельное оружие, внезапно подумав о матери, бывшей жене и детях так, будто вот-вот действительно должно произойти нечто серьезное. Но дальше этого он в своих мыслях пойти не успел. Дан снова закричал, теперь уже с отчаянием в голосе:

— Полиция! Стой, черт возьми!

Петер побежал к дороге, хотя даже сейчас не был уверен в правильности своего выбора. Он не мог отделаться от подозрения, что оставил возле мусорных контейнеров нечто угрожающее и неприятное. Но раз его коллега так кричит, значит, выбора нет, и втайне Петер даже испытал облегчение. Он испугался больше, чем хотел признавать, и поэтому рванул вперед и, спотыкаясь, выскочил на дорогу.

Вдали Дан гнался за пошатывающимся мужчиной с широкой спиной и в слишком тонкой одежде, и хотя Петер подумал, что этот персонаж едва ли можно определить как «шустрого гада», он побежал следом, и вскоре они повалили беглеца на землю возле обочины, совсем рядом с двумя почтовыми ящиками и маленьким фонарем, слабо освещавшим все действо.

— Кто ты, черт возьми, такой? — взревел Дан на удивление агрессивно, вероятно, тоже здорово перетрусив.

И тут мужчина посмотрел на них растерянным, испуганным взглядом. Он был без шапки, щетину и волосы покрывал иней, и было видно, что он мерзнет и вообще чувствует себя паршиво. Но главное, в его лице присутствовало нечто невероятно знакомое.

На мгновение Петер подумал, что они поймали известного бандита, находящегося в розыске, и несколько секунд испытывал гордость.

Франс Бальдер вернулся в спальню и подоткнул вокруг Августа одеяло — возможно, чтобы спрятать его на случай, если что-нибудь произойдет. Тут ему пришла в голову безумная мысль, основанная на испытанном только что чувстве опасности и подкрепленная разговором со Стивеном Уорбертоном. Мысль, которую он сперва отверг как величайшую глупость, способную возникнуть только посреди ночи, когда его мозг помутнен от волнения и страха.

Затем Франс сообразил, что идея вообще-то не нова, а напротив, созрела у него в подсознании еще во время бесконечных бессонных ночей в США, и поэтому достал ноутбук, собственный маленький суперкомпьютер, подключенный к целому ряду других машин, чтобы иметь достаточную мощность, и открыл свою AI-программу, которой посвятил всю жизнь, и… просто непостижимо, разве нет?

Бальдер почти не думал. Просто стер файлы и все резервные копии — и почувствовал себя злым богом, уничтожившим жизнь; но, пожалуй, именно это он и сделал. Никому не дано знать, даже ему самому… Он немного посидел, размышляя, будет ли сокрушаться от сожаления и раскаяния. Дело его жизни исчезло в результате всего лишь нескольких ударов по клавишам.

Но, как ни странно, Франс почувствовал себя спокойнее, словно бы защитился хотя бы в одном отношении. Он встал и снова посмотрел на ночь и непогоду за окном.

Зазвонил телефон. Это оказался Дан Флинк, второй полицейский.

— Я только хочу сказать, что мы поймали человека, которого вы видели, — сообщил полицейский. — Иными словами, вы можете успокоиться. Мы держим ситуацию под контролем.

— Кого же вы поймали? — спросил Франс.

— Этого я сказать не могу. Он сильно пьян, и нам надо его успокоить. Я просто хотел поставить вас в известность. Мы перезвоним.

Франс положил трубку на ночной столик, рядом с ноутбуком, и попытался себя поздравить. Теперь мужчина схвачен, и его исследования не смогут попасть в неправильные руки. Однако спокойнее он себя не чувствовал и поначалу не понимал, почему. Потом сообразил: с опьянением что-то не сходится. Бежавший вдоль деревьев был каким угодно, только не пьяным.

Прошло примерно с минуту, прежде чем Петер Блум понял, что они схватили вовсе не известного и разыскиваемого преступника, а артиста Лассе Вестмана, который, правда, играл бандитов и киллеров в телепостановках, но едва ли находился в розыске, и это открытие не прибавило Петеру спокойствия. Во-первых, у него вновь возникло подозрение, что уходить от деревьев и мусорных контейнеров было ошибкой, а во-вторых, он сразу сообразил, что данный инцидент может привести к скандалам и громким газетным публикациям.

Во всяком случае, он знал, что действия Лассе Вестмана слишком часто попадают в вечернюю прессу, а выглядел артист не слишком радостно. Он со стонами и руганью пытался встать на ноги, а Петер пробовал разобраться в том, что ему понадобилось тут посреди ночи.

— Ты здесь живешь? — спросил он.

— С какой стати я должен с тобою объясняться? Ни черта я тебе не скажу, — прошипел Вестман.

Тогда Петер обернулся к Дану, чтобы попытаться понять, с чего началась вся эта драма. Но тот уже стоял поодаль и разговаривал по телефону, явно с Бальдером. Ему, наверное, хотелось продемонстрировать усердие и сообщить о поимке подозреваемого, если это действительно был подозреваемый.

— Ты рыскал по участку профессора Бальдера? — продолжил Петер.

— Ты, что, не слышал? Я вам ни черта не скажу. С какой стати? Я тут мирно прогуливаюсь, и вдруг появляется этот псих, размахивая пистолетом… Это возмутительно! Да вы знаете, кто я?

— Мне известно, кто ты такой, и если мы вели себя некорректно, прошу прощения. Нам наверняка еще представится случай к этому вернуться. Но в данный момент у нас чрезвычайно напряженная ситуация, и я требую, чтобы ты немедленно рассказал, что у тебя за дело к профессору Бальдеру… Нет, нет, даже не пробуй улизнуть!