Джон Броснан - Небесные Властелины Страница 38

Чем ближе она подходила к источнику мерцающего красного света, тем больше удивлялась. Похоже, это уровень пола. К тому же стало прохладно. Откуда-то со стороны сквозило. Открытый люк? Но в этой части корпуса нет люков.

Красный огонек зашипел. Потом Джен увидела искры, брызнувшие по сторонам. Внезапно до нее дошло, что это значит. Огонь в запретной зоне. И если где-то есть утечка водорода…

Свет вспыхнул ярче, и в красном сиянии она увидела фигуру, присевшую у огня. Это был не человек.

Теперь Джен была меньше чем в двадцати футах от мерцающего света. Она начала пятиться, стараясь двигаться бесшумно.

Ба-бах!

Она наткнулась на переборку. Красный свет внезапно погас. Джен бросилась бежать. И почти тут же наткнулась на новое препятствие, споткнулась и упала. Она лежала, прислушиваясь, не приближаются ли шаги. Но вместо шагов она слышала только шелест, который становился все громче. И шел он с потолка.

Джен поднялась и снова побежала, выставив руку перед собой. Теперь она понимала, кто за ней гонится. Хаццини. И, может быть, даже не один. Краткого взгляда, брошенного на эту тварь, хватило, чтобы убедиться, что ничего хорошего ждать от Хаццини не приходится.

Над головой забрезжил свет. Джен снова приближалась к узкому освещенному промежутку. Она приняла решение. Добежав до прохода, она повернет налево, к люку, где дежурят воины.

Что- то упало с потолка прямо перед ней. Джен замерла. Это было существо девяти футов в длину. Его тело состояло из одних суставов. Прозрачные крылья были сложены. Шесть ног, две из которых служили опорой. В одной из передних находилось что-то увесистое, испускавшее слабый свет. Две свободные ноги тварь протянула вперед. Одной ухватила ее за руку выше локтя, другой — за лодыжку. Джен закричала, когда в ее тело вонзились острые, как бритва, когти. Потеряв равновесие от толчка, она упала на спину. Существо нависло над ней, крепко вцепившись в тело. Джен почувствовала, как по ее коже заструилась кровь. Она закричала вновь, когда Хаццини нагнул к ней голову и она смогла рассмотреть его мерзкий облик. Голова лошади, насаженная на тело комара. Вместо ушей позади глаз произрастали волосатые антенны, а в глазах светилось слишком много ума для насекомого. Тело Хаццини было черного цвета в серую полоску; местами на нем топорщились пучки жесткой черной шерсти.

Джен старалась вырваться, но Хаццини держал ее крепко. Голова нагнулась еще ближе, и ее чуть не стошнило от запаха, исходившего от твари. Затем сквозь слезы Джен увидела, как пасть твари разделилась на три части, и оттуда высунулась трубка, на конце которой находились не то крючки, не то зубья. Хищный патрубок Хаццини медленно и плотоядно вращался.

«Конец, — подумала Джен, все еще пытаясь вырваться. — Это наказание Богини-Матери за то, что я не отомстила за Минерву…»

Вращающаяся трубка продолжала выдвигаться из пасти. Зубья влажно поблескивали. Джен решила, что это яд или желудочный сок. Однако что бы эта тварь не замышляла, результат будет одним и тем же.

Тут Джен вспомнила про бомбу.

Свободной рукой она выхватила ее из кармана, закусила наконечник и резко повернула. Раздался ответный щелчок. Затем что было сил Джен воткнула цилиндр в отверстие выдвинутой трубки. Голова Хаццини дернулась назад, потом стала раскачиваться из стороны в сторону, пытаясь избавиться от инородного тела. «Тридцать секунд!» — раздался бессловесный вопль в голове Джен.

Тварь засуетилась, лихорадочно пытаясь избавиться от бомбы. Свободной конечностью она ухватилась за трубку, уронив увесистый аппарат. Потом Хаццини выпустил плечо Джен, так что три из передних конечностей оказались заняты. Но четвертая продолжала крепко сжимать ее лодыжку.

Джен перевернулась на живот, схватилась за переборку и попыталась освободиться, но Хаццини сдавил так, что хрустнула кость. Джен закричала и чуть не потеряла сознание от боли.

Сколько секунд осталось?

Существо вновь опрокинуло ее на спину, подтягивая поближе, и в то же время продолжало трясти головой, пытаясь избавиться от бомбы. Впрочем, самой бомбы Джен уже не видела: должно быть, Хаццини всосал ее своим мерзким хоботом. Послышался громкий, но приглушенный хлопок. Все тело Хаццини судорожно вздрогнуло. Дым повалил из пасти, потом из прочих, до сих пор невидимых отверстий. Ужасный визг огласил низкие своды — умирающий, а быть может, уже мертвый, Хаццини проскрипел на такой высокой ноте, что ее едва схватывало человеческое ухо.

Нога Джен была свободна. Она начала отползать подальше от существа. Но не успела. Конечность, секунду назад сжимавшая ее лодыжку, хлестнула по ней, раздирая тело от шеи до живота. Потом дымящийся Хаццини с громким треском рухнул.

Джен почувствовала себя так, будто ее бросили в ледяную воду. Она попыталась сесть, но, когда разглядела ужасную рану, снова упала, сжимая себя руками и надеясь, что ее тело не развалится надвое.

Когда наконец подступило черное беспамятство, Джен была рада ему.

Глава 14

Джен считала, что выглядит нелепо.

— Чепуха! — вскричала Мэри Энн пронзительным, вибрирующим голосом. — Ты выглядишь просто красавицей! — Потом, тише, добавила: — Учитывая все обстоятельства.

«Учитывая все обстоятельства», недовольно думала Джен, означало, что для искалеченной амазонки, тем более для уродливой землеройки, она выглядит сносно. Хотя сносно — вовсе не то слово, которое Джен сейчас применила бы к себе. Она продолжала рассматривать свое отражение в высоком зеркале. Единственное, что ей было по душе — это изящное темно-синее платье, вернее, его цвет. Само платье было странным, и она в нем выглядела нелепо. Из-за тесного белья, которое ее заставила надеть Мэри Энн, талия Джен стала до смешного тонкой; но внизу платье расширялось, образуя на уровне бедер некое подобие колокола, свисавшее до самого пола.

Если от пояса и ниже тело ее было полностью скрыто, то выше пояса все обстояло иначе. Корсаж, облегающий торс, имел впереди глубокий овальный вырез, который открывал ее грудь почти до самых сосков. Но даже несмотря на то, что на ней был бюстгальтер, подтягивавший грудь, ей было далеко в этом отношении до Мэри Энн, стоявшей рядом. Эти люди, думала Джен, просто помешались на размере бюста.

Дополняли ее странное одеяние пышные рукава платья, черный бант на шее, белая пудра на лице, красная краска на губах и диадема из драгоценных камней на голове. Мэри Энн с довольной улыбкой оглядывала дело своих рук.

— Тебя бы сейчас родная мать не узнала, — сообщила она Джен.

— Если бы мать увидела меня в таком виде, она бы пронзила меня мечом, — мрачно изрекла Джен.