Джон Броснан - Небесные Властелины Страница 39

— Тебя бы сейчас родная мать не узнала, — сообщила она Джен.

— Если бы мать увидела меня в таком виде, она бы пронзила меня мечом, — мрачно изрекла Джен.

— О-о-о, не говори так! — вскричала Мэри Энн с шокированным видом. — Ты должна выбросить из головы эти ужасные привычки амазонок. Все это осталось позади. Лучше посмотри в лицо своей будущей жизни. С этого момента твоя жизнь станет совсем другой.

— Похоже, — тихо пробормотала Джен.

Она снова испытывала неодолимое чувство нереальности — как будто все происходило во сне. Это чувство постоянно появлялось у нее в последние сутки с того момента, как ее угораздило попасть в ту часть «Властелина Панглота», где жили аристы. Но такое же чувство не покидало Джен после того, как она пришла в сознание. Джен осмотрела свою обнаженную грудь. От шрама осталась лишь тонкая белая полоска. Следы грубых швов тоже почти исчезли. Может быть, она все-таки умерла? Может быть, все это сон, который создала для нее Богиня-Мать, как преддверие рая. Яства, благовонные ванны, роскошная постель, в которой она спала, — все это казалось поистине райским.

— Я еще жива? — шепнула она, впервые открыв глаза и с удивлением увидев склонившегося над ней Мило.

— Почти нет, амазоночка, — отвечал он с улыбкой. — Цех медиков на «Панглоте» — это бригада мясников и коновалов, не более того, но швы наложить они умеют, даже на такую нешуточную рану, как у тебя. Внутренние органы не задело. Ты чуть не умерла от потери крови и от шока. Но худшее позади. С твоими способностями к регенерации ты выкарабкаешься. Даже шрама не останется.

— Богиня-Мать не покинула меня, — пробормотала Джен и крепко заснула.

В следующий раз, когда она проснулась, Мило дал ей воды из фляги. Она поняла, где находится: снова в его кабине. Джен попыталась поднять голову, но сил у нее на это не хватило.

— Мне… совсем… не больно, — прошептала она. Мило показал ей предмет, который Джен тут же узнала. Шприц. В больнице Минервы их оставалось еще много со времен последней войны.

— Я вкалывал тебе гормоны, которые активизируют обезболивающие центры. Они мне обошлись недешево. У одного из свободных есть прямой канал поставок из аптек аристов.

— Спасибо…

— Милая амазоночка, только не принимай мое великодушие за альтруизм, — улыбаясь, сказал он. — Вспомни наш уговор. Я в не меньшей степени чем ты заинтересован, чтобы твое юное тело было здоровым.

Она слабо улыбнулась в ответ.

— У тебя хватит сил рассказать мне, что случилось? — спросил он.

— Заблудилась… — прошептала она. — Бродила-бродила… несколько часов. Потом вижу… Хаццини. Гнался за мной. Схватил… Думала, он разрезал меня надвое… — продолжать она не могла.

Мило провел ладонью по несуществующим волосам и некоторое время молча смотрел на нее. Потом он сказал:

— А ты знаешь, что ты теперь героиня? По официальной версии ты столкнулась с Хаццини, выхватила у него автоген — продукт Старой Науки — и спалила чудовище.

Джен нахмурилась.

— Автоген…

— Та штука, которой он прорезал наружный корпус и собирался вскрыть внутренний, когда ты вмешалась. Видимо, Хаццини выбрали из своих того, кто летал лучше всех, и снабдили его автогеном, чтобы, проникнув на «Властелин Панглот», он разрезал несколько газовых ячеек, после чего «Панглот» потерял бы высоту и спустился бы на уровень их досягаемости. На свою беду, эта тварь не сообразила, что ячейка, в которую она собиралась проникнуть, наполнена водородом. Вот бы удивились Хаццини, когда «Панглот» огненным шаром свалился с неба на их «гнезда».

Мило сжал плечо Джен, не сводя с нее холодного взора.

— Я-то понимаю, что случилось там на самом деле. У тебя и у Хаццини была одна и та же цель, — бросил он.

— Что ты… хочешь сказать?

— Ты знаешь. Эта твоя минервианская реликвия — «жезл власти», который ты берегла пуще жизни. Ты, кажется, потеряла его?

— Я… разве? — Ей было трудно думать. Она хотела снова заснуть.

— Не притворяйся. Я с самого начала подозревал, что здесь что-то не так, но не был уверен. А ты в благодарность за мое доверие решила поджечь меня вместе с прочими своей бомбой. Пожалуй, по безжалостности вы, минервианцы, и Небесных Властелинов за пояс заткнете.

— Нет… нет… — слабо протестовала она, пытаясь качать головой. — Я же не смогла… когда настало время. Не смогла. И я сдалась…

Он пристально смотрел на нее. Наконец он сказал:

— По-видимому, ты говоришь правду. — Выражение его лица смягчилось. — И тогда, отказавшись от своего плана, ты набрела на Хаццини. Должно быть, ты и убила его своей бомбой. Это же абсурд — девушка вырвала автоген у взрослого Хаццини.

— Да… — призналась Джен и рассказала, как все случилось. Мило снова начал улыбаться.

— Ага, прямо в хобот? Очень умно. Если бы он проткнул тебя своей трубкой, то высосал бы тебя до капли. Человеческая кровь для Хаццини деликатес.

— А они… не найдут… следов от бомбы? — спросила она.

— Не беспокойся. Никто не производил вскрытия. Чудище явно сгорело, а автоген лежал рядом. Когда воины, услышав твои крики, прибежали туда, они пришли к очевидному выводу. Хаццини сбросили за борт, так что правды теперь никто не узнает.

— Хорошо… — пробормотала Джен. Глаза ее закрывались сами собой.

— Спи, — сказал Мило, и она уснула.

Послышался стук в дверь, скрытую розовой драпировкой, покрывавшей стены и потолок. «Да?» — крикнула Мэри Энн. В будуар вошла Цери, горничная Мэри Энн. Цери, как и Джен, некогда была рабыней, и на щеке у нее красовалась такая же черная звездочка, обведенная кругом. Уже не рабыня, Цери все же не считалась свободной; Мэри Энн сказала, что Цери — служанка, а, по представлениям Джен, это было то же самое, что рабыня. Разница состояла лишь в том, что положение рабыни у аристов куда лучше, чем в любой другой части корабля. Цери с первого взгляда понравилась ей. Горничная была стройной девушкой, светловолосой, с красивыми зелеными глазами. Лицо ее выражало ум и чувствительность — два свойства, которых, по мнению Джен, очень не хватало обитателям Небесного Властелина. Но, признавалась она себе, Мэри Энн ей тоже нравилась, несмотря на то что была непроходимо глупа.

Цери почтительно склонила голову перед Мэри Энн и сказала своим тихим, приятным голосом:

— Принц Меджид хочет знать, готовы ли вы и ваша гостья. Он ждет в салоне.

— Сейчас мы идем, милая Цери, — ответила Мэри Энн.

Цери удалилась, и Мэри Энн, суетясь, поправила волосы Джен, выбившиеся из-под диадемы.