Сергей Чекмаев - Бремя стагнатора Страница 38

«Да! Я забыл рассказать, что будет в самом конце! Потом мы вернем ему тебя. Надеюсь, он окажется благородным человеком и не бросит тебя за внезапно… ах-хха-ха… поблекшую красоту! Молись, маленькая сучка!»

Девушка заплакала. И там, в жутком кошмаре наяву, и по-настоящему. От страха и – почему-то – от усталости подкашивались ноги.

«А пока, шлюшка, иди, вымой котлы! Слышишь, не заставляй меня повторять, иначе тебе снова придется отведать моей трости!»

Голос предводителя почему-то зазвучал совсем по-другому. Он вдруг стал на удивление знакомым, привычным. Хриплый, надтреснутый – таким нельзя просто говорить, только вопить или ругаться.

– Не отдавайте меня ему, – тихо сказала Юнари. – Пожалуйста. А то он опять заставит меня чистить котлы! И снова будет бить! Он никогда ничего не забывает и не прощает! Не отдавайте…

Она перешла на шепот, а потом и вовсе замолчала. Язык ворочался с трудом, будто он весил не меньше пары алинов.

Офицер подошел ближе, легонько ухватил ее за локоть и направил к постели. Юнари не сопротивлялась.

– Вот потому мы с Косталаном и решили тебя спрятать. Он просил передать, чтобы ты не волновалась, ждала его и никуда не выходила…

От его слов на душе становилось спокойно. Косталан помнит о ней, думает, он защитит. У него такие могущественные друзья, которые помогут, если что.

Гость продолжал ворковать прямо над ухом:

– …как только он сможет хотя бы ненадолго оторваться от своих дел – он сразу придет повидаться. Так и просил передать.

Юнари кивала, на слова сил уже не хватало. Испарились куда-то, словно после целого дня непосильного труда. Странно, а вроде бы совсем недавно проснулась. Тело казалось чужим, незнакомым.

Она опустилась на кровать, упала на спину и моментально забылась.

– Вот и хорошо, девочка, – сказал Зрачок Креганон. – Отдыхай. Сон тебе не помешает.

Верный слуга Всевидящего Ока вынул из-за пазухи небольшой пузырек, подошел к столу с едой и быстрыми, точными движениями капнул немного в вино и в небольшой кувшинчик с ягодным настоем. Девушка спит уже двенадцать дней и явно потеряла счет времени. Ей кажется, что из дома ее увезли совсем недавно, вчера или позавчера. Вот и хорошо.

Меньше мороки.

Смешно. Она каждый раз спрашивает, не служит ли он Всевидящему Оку, а он каждый раз сознается. Сонник из трутовых грибов не только пробуждает странные видения, но и на память действует. Жалко будет, если придется держать ее здесь до конца – тогда девочка может и забыть своего Косту.

– Отдыхай, – повторил Креганон снова и вышел из комнаты. Щелкнули невидимые запоры, и Юнари снова осталась одна.

Приятно, когда люди зовут тебя мастером и смотрят в рот. Приятно, когда прислушиваются к каждому твоему слову, а любое приказание выполняют беспрекословно. Но очень трудно, а порой и почти невозможно продолжать работу не с теми людьми, с которыми начинал. Все приходится объяснять заново, проверять знания нового человека, его надежность. А потом повторять все это снова и снова.

Практически каждое утро в мастерской не досчитывались одного-двух работников. Обычно, кого попроще: подмастерьев и подносчиков, но иногда и заслуженных, опытных литейщиков. Всевидящее Око прочесывал людей Косталана, словно гребнем, частым и смертоносным. Легионеры охраняли все входы и выходы, старый знакомец Веко торчал в кузнях почти безвылазно. К самому мастеру Ресницы относились подчеркнуто уважительно, некоторые даже кланялись, но стоило ему попытаться выйти на улицу, как его тут же остановили.

– Стойте, Косталан-са! Вам нельзя.

Задерганный и усталый кузнец моментально потерял над собой контроль:

– Что, нельзя даже за ворота выйти?! Это что, тюремная башня? Я заключен под стражу?! Тогда наденьте на меня цепи!!! Приклепайте прямо к пароделу, чтоб никуда не убежал!!!

Ресницы Ока слушали спокойно, лишь один, мрачный тип с выжженным клеймом грабителя караванов, крепко стиснул ложе самострела. Побелевшие костяшки пальцев и давящий взгляд исподлобья не укрылись от Косталана. Он рванул легионера за руку:

– Давай, стреляй! Что же ты?! Охраняй меня еще лучше! До смерти!

Кузнец едва не вырвал оружие – силы ему было не занимать. Стражник хотел было оттолкнуть его, двинул плечом и тут же получил в ответ сокрушительный удар в грудь. Легионер повалился на землю, остальные сдвинули пики, намертво перекрыв ворота. Пострадавший охранник тяжело ворочался в пыли, страшно ругался и шарил рукой в поясном кармане, нащупывая самострельные болты. Неизвестно, чем бы кончилась потасовка, но в самом начале перепалки один из Ресниц со всех ног бросился за командиром. Веко поспешил к воротам, выкрикивая на ходу:

– Косталан-са! Мастер! Постойте!

Кузнец обернулся. Несколько дней назад офицер представился, назвавшись древней аристократской фамилией – Лебанури. А потом смущенно пробормотал, что он больше привык, когда его называют Скользким за невиданное умение добывать у зазевавшихся ротозеев кошели и связки с монетами. Наверняка сиятельные предки бывшего вора, а ныне – командира надсмотрщиков, с неодобрением смотрели на потомка, забывшего о чести рода. Но и он вряд ли смолчит в ответ: кто-то из них промотал состояние, оставив ему в наследство лишь поблекшую славу и кучу неоплаченных займов.

– Ваши люди, Скользкий-са, не выпускают меня из мастерской!

Если Веко и заметил подначку, то никак на нее не отреагировал.

– Но вы же знаете, что происходит, Косталан-са! Мастер Хинновари до сих пор не найден, литейщик Сантори скрылся, от солмаонских шпионов проходу нет! В такое время мы просто не можем вас выпустить, это опасно! Вы же понимаете, если они не смогут вас похитить, они убьют вас! Убьют, не задумываясь! Сюда им хода нет, но вполне возможно, что они только и ждут момента, чтобы вы появились в городе. Мы не можем рисковать вами, Косталан-са! Поймите! Уважаемый Зрачок Креганон и я – мы лично отвечаем за вашу безопасность перед самим Оком! Никто вас не арестовывал! Ресницы Ока на воротах и в мастерских – это охрана, а не стража. Понимаете разницу?

Вечером мастеру доставили послание от Креганона. Высокопоставленный (Косталан вспомнил старую форму этого слова – «высокосидящий» – и невесело усмехнулся) офицер писал: «…с Юнари все в порядке. Она в надежном месте, о ней заботятся и охраняют. Часто спрашивает о вас, просила передать, что с нетерпением считает дни до вашей встречи…»

Кузнец так и не понял, что Зрачок хотел сказать этим письмом. То ли пытался успокоить, то ли ненавязчиво напоминал о негласном «договоре» между ними. В конце концов, он все же пришел к выводу: письмо – своеобразная форма скрытой угрозы. Наверняка Креганону доложили об утреннем инциденте у ворот, вот он и поспешил намекнуть буйному мастеру: не рыпайся, мол, иначе сам знаешь, что будет. Ведь твоя подруга у нас.