Александр Кеслер - Недетские сказки. (Юмористическая фантастика) Страница 4

И вот добившись наконец-то вожделенной славы, решила Яга устроить личную жизнь, до которой раньше все руки не доходили. Поняла она, что в триста – жизнь только начинается и задумала жениться.

Надобно сказать, что к тому времени, деревья вокруг ее избушки разрослись и оказалась та избушка в самом, что ни наесть дремучем лесу. А народ, как известно тоже дремучий и как поется в одной песне «кто за чем – кто с перепою, а кто сдуру в чащу лез». Так, что претендентов в женихи у Яги хватало. Раньше ей, правда, не до них было, так она кому клубок сунет чтоб не отвлекал от научной работы, а кого и сожрет бывало – в зависимости от настроения. И вот решила она начать с Кощея, с которым их связывала многовековая дружба. Дело в том, что каждый из них отлично знал, какая сволочь другой, потому сюрпризы в будущей семейной жизни были исключены. Пошла Яга к Кощею в гости – типа свататься, да чтобы лишних вопросов не возникало, сразу же разделась догола. И прямо так нагишом к соседу и заявилась. Увидел ее Кощей и спрашивает:

– Ну ты че, старая – сдурела на старости лет по лесу да в таком виде?!

А та ему и отвечает:

– Ни фига ты не понимаешь – это у меня такое платье эротическое.

Смекнул Кощей по намекам да по глазам Яги, что этот визит ему сулит и огорчился весьма. Он-то хоть и старый был, но на молоденьких принцесс сил еще хватало. Почесал злодей свою тыкву и говорит:

– А… понял. Ну ты б его хотя бы погладила!

Обиделась на него Яга и ушла, решив, что добрых молодцев и дураков в одном лице, на земле достаточно и на ее век хватит.

Вернувшись домой, перво-наперво баньку она соорудила, чтоб потенциальных женихов с дорого отмывать да отпаривать. Кулинарных книг начиталась и до того приветливая, да пригожая стала, что ни одного дурака со свету не сжила, всем им помогала да отпускала, надеясь, что хоть один окажется благодарным и оценит широту ее души. Вскоре слушок о безотказной старухе, выжившей из ума, прокатился по окрестностям. Желающих выпить и закусить на дармовщину нашлось немало, и повалил к Яге народ пуще прежнего.

Разочаровалась вскоре бывшая фея в противоположном поле, поскольку какие к ней только дурни не захаживали и чего только она от них не выслушала. Осерчала Яга, стала мужененавистницей и принялась мстить им всем без разбора. Забредет бывало к ней путник, а Яга его грозно так из-за двери и спрашивает:

– Чего приперся?

– Ты не торопись, сначала впусти, а потом и спрашивай! – отвечает пришлый.

Впускает его Баба Яга и опять спрашивает:

– Ну, чего приперся?

– Теперь напои-накорми, а потом и спрашивай.

Напоит-накормит его Баба Яга и снова спрашивает:

– Теперь-то скажешь – чего приперся?

– А ты еще меня спать с собой уложи, а потом уже и спрашивай!

Вот и укладывала Баба Яга таких остряков с одного удара, чтоб не шибко умничали.

А бывало, что забредали к ней несговорчивые. Она их накормит-напоит, в баньке попарит, а потом ласково так спрашивает:

– Что, милок, будешь теперь меня насиловать?

А тот головой в ответ мотает – нет, мол, и в мыслях не было. А Яга ему на это:

– А придется!

Изредка захаживали к ней совсем уж распоясавшиеся дураки. Но тех постигла участь Хомы Брута. Наверняка все про него слышали.

В общем, не сложилась у Бабы Яги личная жизнь. А все потому, что нельзя на одной научной работе зацикливаться.

Но поскольку Яга была изобретательницей, что признал даже магический научный совет, то нашла она выход и из этой ситуации. Собрала вещички и заехала к Кощею проститься. А тот ее и спрашивает:

– Куда собралась-то?

– На север. В заполярный гарнизон! – отвечает Яга.

– Зачем в такую стужу?

– Да надоело в девках сидеть. Решила я выйти замуж за офицера, а то у нас одни дураки.

– Да кто ж тебя возьмёт?

– Не скажи, не скажи… Это я здесь Баба-Яга, а там – Василиса Прекрасная!

Учитесь устраивать личную жизнь у старшего поколения, умудренного жизненным опытом.

Тут и сказке конец, а тем, кто слушал – леденец!

Сказ про Ивана Стрелка

(в соавторстве с Григорием Родственниковым)

Произошла эта история в незапамятные времена в одном далёком царстве-государстве. Много там разного люду жило. Одних добрых молодцев, почитай, не меньше десятка. Понятно, что принцесс на всех не напасёшься, тем более, что она там всего одна и была в том царстве, да и та, какая-то бука. Отец ейный, ну, в смысле, царь-государь, как пришло время дочери замуж выходить…

Вот странное выражение: «пришло время замуж выходить», не находите? Меня с детства этот вопрос интересовал и даже беспокоил. Вот кто и как это определял – время это самое? По возрасту, выслуге лет или по каким другим критериям? Наш-то царь по прыщам определил. Так и сказал: «О, доченька, чирии-то у тебя на фейсе как полезли! Как грибы опосля дождя! Не могу на твою образину глядеть – тошно! Иди-ка ты замуж сходи!»

И быстренько указ настрочил. Так мол и так: имеется принцесса на выданье – требуется жених. Что-то ещё про полцарства написал, но потом подумал и вычеркнул. И то верно, полцарства это слишком дофига – одной принцессы довольно. Позвал слуг и велел объявление огласить, чтобы до всех дошло и даже до порубежников.

А чтобы потенциальных женихов не пужать ликом доченьки-невестушки, чего ентот царь-сморчок удумал-то. Взял да и заточил кровинушку свою в высокую-превысокую башню.

Воду, главное дело, все из колодцев да родников черпали, а башни на вроде водонапорных, почитай, в каждом царстве имелись. Очень даже это дальновидно было со стороны царей-сатрапов додуматься енти архитектурные сооружения возводить и использовать эдак с выдумкой да задоринкой: как только пришло время дочку замуж выдавать, так он её тут же в башенку и упаковывал.

К тому же, царёк рассчитывал таким нехитрым способом сразу двух зайцев прихлопнуть. Ну, во-первых, с земли до оконца за которым принцесса томилась далече было – не всякий и разглядит кто там за тем окном и каков из себя. Да ещё и оконце бычьим пузырем затянуто – для верности. А во-вторых, ежели кто на ту башню вскарабкается, то куды тому бедолаге-альпинисту от своего – с таким трудом добытого счастья деваться?

А только не всё царёк наш просчитал, поскольку в царстве том «в бесшабашной жил тоске и гусарстве бывший лучший, но опальный стрелок!»

Какой такой стрелок? Да Ванькой его звали. Как начнёт, бывало, про свои подвиги рассказывать, так куды там. То он на аэроплане – лётчиком воевал, то артиллеристом из пушки палил, то кавалеристом на коне гарцевал и всех вражин королевства саблей в капусту рубал. Бывало, слушают его все – рты пооткрывали, а он бахвалиться да так это складно рассказывает: «… прислали нам опосля боя целый бочонок водки на телеге, аж двумя лошадьми запряжённой. Одна лошадь не в жизнь не дотащила бы – бочонок-то большой, тяжёлый. А у нас из полка всего пять человек после боя в живых осталось. А один дуралей в школе плохо учился и законов физики совсем не знал – про поверхностное там натяжение жидкости даже и не слыхивал, дурень эдакий. Начал хлебать прямо из бочки рылом своим немытым ту водку, захлебнулся и свалился в бочку. Лежит там сволочь такая, в грязных сапогах – воняет. И что нам делать-то оставалось? Пришлось кружкой водку из бочки черпать и пить. Вот оно как бывало-то. Война, братцы, это вам не понюшка табаку».

Это я вам просто пример привел, какой весельчак да враль этот Ванька был. Но вернёмся к нашей истории. Глашатаи по всем дворам прошли и волю царскую объявили. Зашли и к Ивану-стрелку. Он как раз на сеновале думу тяжкую думал – где денег на опохмелку взять.

Услыхал про невесту и вскочил, словно в одно место ужаленный.

«А что, – подумал Стрелок, – женюсь на царской дочке и сразу финансовую тему закрою. Не надо будет сивухой давиться – самодержец, он коньячок да вискарик пользует. Решено – женюсь!»

Поклонился Иван царским слугам низко и молвил:

– Спасибо, люди государевы, за добрую весть. Согласен я взять в жены Марьяну-принцессу.

Только те чуть от смеха не представились:

– Насмешил, дурак! Нечто про тебя речь? Али ты прынц какой тайный, али вельможа золотопузый? Ты как есть нищий смерд и безродный холоп. Тебе не царскую дочь, а свинью грязнобокую под венец надо вести.

Обиделся Иван на царских слуг, даже хотел им кровь пустить, но передумал – тех трое было. Сказал степенно и с достоинством:

– Иной смерд десяти бояр стоит. Доблесть и отвага не всегда в дорогих портках ходят.

Похохотали слуги над потешным дураком, да прочь подались. А Иван сплюнул сквозь зубы, пузо почесал и побрёл к соседу Фомке взаймы просить.

* * *

Фомка был мужик зажиточный. Таких позже кулаками назовут и преследовать будут. Только это ещё не скоро будет. Ныне же Фомка слыл рачитым хозяином, звался поставщиком его императорского величества и на соседей своих – бедняков смотрел с прищуром и свысока.