Григорий Неделько - Система-в-себе Страница 4

«Надо заснуть, – сказала себе Вишницкая. – Лучшее средство от психоза – сон…»

Дрожь потихоньку отступала. Медик неторопливо завалилась набок, забралась под прохладное одеяло, натянула его до носа, закрыла глаза, готовясь отпустить страхи и забыться исцеляющими сном, – когда что-то стремительно, неуловимо рванулось сверху, больно ударило по лицу, а затем, исторгнув сильнейшую вспышку холода, заставило испытать сокрушительный приступ боли, что охватил всю стройную миниатюрную фигурку разом…

После чего наступила тишина. Ненадолго, впрочем, поскольку в хладной тиши завертелось, задвигалось незримое нечто, постоянно касающееся неподвижного тела молодой женщины…

Маккинен даже не сменил пижаму на рабочую одежду – подгоняемый сильнейшим предчувствием беды, он только быстро нацепил ботинки, автоматически зашнуровавшиеся на ногах, открыл магнитный ящик стола, схватил энергер и, дав двери команду открыться, выскочил в коридор.

Его каюта располагалась через одну от апартаментов Вишницкой. Между ними находилось «жилище» покойного Уинка. Гросснер же обитал напротив каюты умершего друга и коллеги; наверняка старпом тоже всё слышал.

Оказалось, что Маккинен прав: не успел он подбежать к двери в комнату Вишницкой, как сзади раздалось:

– И ты слышал?

Голос прозвучал негромко, однако Маккинен вздрогнул, от неожиданности и нервного напряжения. Справившись с собой, бортмеханик обернулся и коротко кивнул: лучше вести себя тихо.

Гросснер указал пальцем направо и переместился в эту сторону, держа энергер наготове. Маккинен кивком дал понять, что задача ясна: он постучит, и если Вишницкая не отзовётся, откроет дверь запасным e-ключом (а «запаски» имелись у каждого из команды), и они с Гросснером вбегут внутрь – сначала механик, потом старпом.

Маккинен встал напротив двери, дал себе пару секунд, чтобы собраться с волей и силами – всё же он догадывался, какого порядка сюрприз может ждать их там, – и трижды, с равными временн ыми интервалами постучал костяшками по плоской металлической поверхности.

Ответом – лишь беззвучие.

Маккинен приблизился к двери вплотную, приложил к ней ухо. Постоял так секунд десять, потом, подзывая, махнул Гросснеру. Когда механик отошёл, Гросснер повторил его действия.

Да, там, вне всякого сомнения, что-то присутствовало… и двигалось. И оно не было Вишницкой, отнюдь нет: звук немедля напоминал о чём-то громоздком, мягком и медленно перетаскиваемом рукой какого-нибудь гиганта. Вроде жирной «гусеницы» поролона длиной в несколько метров. Вот только, увы, то не мог быть поролон, которого на борт не загружали.

Снова взмах рукой – сигнал к действию, – и Гросснер отступил. Сразу же к двери опять подступил Маккинен, с копией e-ключа в руке. Кисть бортмеханика подрагивала. Маккинен приложил маленькую квадратную карточку к металлу двери и провёл по участку с сенсорами. Бесшумно мигнула наверху небольшая красная лампочка, давая понять, что система сработала, и дверь с еле различимым шипением распалась на сегменты, которые въехали в стену справа и слева, в пол и потолок.

Когда мужчины с энергерами наголо вбежали внутрь, то сперва не поняли картины, представшей их глазам. Только когда Маккинен коснулся сенсора включения верхнего света – каюту запрограммировали реагировать лишь на голос владелицы Вишницкой, – они осознали, что разбудило их посреди ночи. Явившееся двум парам глаз шокировало, не давая поверить в происходящее до конца. И всё-таки верить приходилось.

Практически под потолком, закинув голову назад и безвольно свесив руки вниз, парила Вишницкая. Смертельного, трупного, синюшного оттенка тело словно бы сжалось, исхудало. Глаза Вишницкой открыты, веки подрагивали – значит, жива. Верх разорванной пижамы валялся на кровати, низ – на полу. На медике – лишь белые трусы и лифчик. Соски заметно набухли (от чего? От холода? Но как, почему?!..). Из-под трусиков, по ноге, вниз, стекала и капала желтоватая струйка. Стоял запах пота – вероятно, Вишницкая, прежде чем с ней произошло это, сильно взмокла. К этому амбре примешивались два других: мочи и… незнакомый, тошнотворный до жути.

– Смотри!.. – Дрожащей рукой, в которой зажат энергер, Маккинен указал на живот Вишницкой.

Внутри него что-то набухло, толстыми кольцами. Оно медленно двигалось и непрестанно продолжало расти.

– Эта штука… – Гросснер смочил пересохшее горло слюной, – подняла её… наверное…

– Что делаем? – нервно спросил Маккинен. – Стреляем?

– Ты что! Убьём её!

– А если она уже мертва?!

– Да нет же – посмотри на глаза, на веки!

– Оно может выйти наружу!..

Не успела отзвучать последняя фраза, как двигающиеся кольца в животе Вишницкой резко увеличились – и точёная фигурка взорвалась дождём внутренних органов, крови и костей.

Охваченные первобытным ужасом, механик и старпом отбежали назад. Их зрачки бегали, руки тряслись; в горле у обоих пересохло и першило; воздуха не хватало. Одежду обоих испачкали внутренности.

– Стреляем, – выдавил Маккинен. – Стреляем!

Он заставил себя поднять руку и, надавив на сенсо-курок, выпустил яркую сине-белую вспышку. Она врезалась в стену, не причинив химически усиленному титану вреда.

Гросснер тоже выстрелил, но лишь один раз, тогда как Маккинен продолжал всаживать в стену разряд за разрядом – выше, ниже, в стороны…

– Стой, – сказал Гросснер. А потом громче, почти крикнул: – Да стой же! Куда ты стреляешь!? Его здесь нет! Уже нет.

Маккинен прекратил бесполезную пальбу.

– Куда… куда оно могло деться? Да ещё так быстро?!

– Хрен его знает, – прорычал Гросснер.

Его взгляд упал на останки Вишницкой. Дыхание вновь начало перехватывать; тогда он отвёл взор.

– Мы должны поймать его! Достать! – кричал Маккинен. – Если оно уйдёт, следующими станем мы! Понимаешь?!

– Понимаю, – прохрипел Гросснер.

Тут Маккинен куда-то бросился из каюты. Гросснер вышел следом.

– Ты куда?

Маккинен не ответил. Он скрылся в своих апартаментах, из которых вскоре выбежал. Бортмеханик вытянул руку с раскрытой ладонью, на ней лежал теплодатчик.

Гросснер покачал головой.

– Датчики теплоты не засекли его, когда оно проникало на корабль.

– А мы будем отслеживать не его, – огорошил Маккинен.

Гросснер внимательно прислушался: уж не помутился ли от случившегося у коллеги рассудок?

Слава богу, выяснилось, что нет.

– Мы проследим изменение температуры на корабле, – пояснил Маккинен. – Помнишь, останки Уинка были чересчур холодными, будто он скончался день назад.

– А Вишницкая…

– Я потрогал её… оторванную руку. – Маккинен судорожно сглотнул. – То же самое.

– Тогда чего ждём!?

К Гросснеру понемногу возвращалась свойственная ему мрачноватая ирония.

С лица Маккинена тоже сошло выражение неизбывных растерянности и ужаса. Бортмеханик взглянул на теплодатчик, подвигал пальцем карту.

– Здесь! – воскликнул он. – Сектор G-8!

И они бросились туда.

То, за чем они гнались, перемещалось не быстро, однако без остановок. Под ботинками мелькала сверкающая дорога – Гросснер, воспользовавшись пультом управления, дал освещению на всём корабле сигнал включиться.

В секторе C-3 то, за чем они гнались, вдруг замедлилось, а после и вовсе остановилось.

– Там лифт, – напомнил Маккинен, не сбавляя хода.

– Знаю, – резко откликнулся Гросснер. – Но зачем ему лифт?

Преодолев сектор C-4, они перешли на быстрый шаг. Оба старались отдышаться, прежде чем окажутся с глазу на глаз… с чем?! Один сатана знает с чем. Это и пугало больше всего; была бы опасность хоть в сто раз сильнее их, но известной! Люди, ведавшие, с чем борются, побеждали самых лютых, самых умных и непредсказуемых врагов… Правда, те враги тоже были людьми. Здесь же…

Они отбросили пугающие, мешающие мысли, встали перед дверью в C-3.

– Опять двигается! – вдруг сказал Маккинен.

– Куда?

– Вниз.

– Скажи, на каком этаже остановится.

Прошло с полминуты. За это время Гросснер успел открыть своим набором ключей дверь, и они с Маккиненом вошли внутрь; механик не отрывал взгляда от экрана теплодатчика.

– Оно не останавливается… – комментировал Маккинен. – Всё, спустилось на самый низ.

– А дальше? – спросил Гросснер, вызывая лифт.

– Перемещается в сторону вентиляции… Залезло туда… И…

– И? – нетерпеливо поторопил Гросснер, когда они зашли в кабину и та, следуя приказу, включила антигравитаторы и понеслась на нижний этаж.

– И продолжает лезть вниз!

Гросснер посмотрел Маккинена и выматерился. Он тоже всё понял.

– Генератор, – сказал он. – Ему нужен генератор. Догадываешься зачем?

Маккинен молча отключил теплодатчик – в том уже не было необходимости.

– Чтобы выжрать всю энергию, – проронил он.

– Если генератор сдохнет, сдохнем и мы!