Андреас Эшбах - Триллион евро Страница 4

Причиной всего этого стало изменение климата, наметившееся в последние несколько десятилетий, — так называемое глобальное потепление. В то время как учёные ещё спорили о причинах этого изменения — то ли его вызвала промышленная деятельность человечества, то ли оно произошло бы всё равно, даже если бы человечество осталось сидеть в пещерах, завернувшись в медвежьи шкуры, — его последствия уже проявили себя по всей Земле. На первых порах — в климатически экстремальных областях. Орнитологи на холодном Лабрадоре стали отмечать, что весна наступает год от года раньше на один-два дня. В Сибири начали оттаивать почвы, которые веками пребывали в состоянии вечной мерзлоты. В жарких регионах Африки исчезали озёра, которые с незапамятных времён служили картографам точками отсчёта.

Однако Европе глобальное потепление парадоксальным образом грозило новым оледенением.

Собственно говоря, по своему географическому положению Европа и так обречена на участь холодного, неприветливого континента. Ведь Ирландия и Великобритания лежат на той же широте, что и Берингово море, Аляска и Восточная Сибирь. Если сдвинуть Германию по глобусу вдоль своей широты, она совместится с канадской провинцией Манитоба, в которой растёт много лесов, но мало пшеницы, и уж точно не растёт виноград «рислинг». Берлин лежит севернее восточносибирского Комсомольска-на-Амуре, Флоренция — севернее Владивостока, а Гамбург настолько же близок к своему полюсу, как острова Огненной Земли — к своему. Норвегия и Финляндия расположены на той же широте, что и Южная Гренландия, покрытая вечным льдом.

Европа не покрыта льдом только благодаря Гольфстриму. Гигантские массы воды, разогретые в Мексиканском заливе интенсивным солнечным излучением, беспрерывно текут к северо-востоку Атлантики, пока не достигнут Европы, и лишь тогда отклоняются на север. Проносясь над этим тёплым течением, холодные ветры из Арктики согреваются, насыщаются его влагой и к тому моменту, когда достигнут европейского материка, превращаются из зловещих ледяных бурь в тёплый источник животворного дождя. В свою очередь, воды Гольфстрима остывают, концентрация соли в них возрастает за счёт процесса испарения, так что они становятся тяжелее, чем окружающие их «нормальные» атлантические воды, вследствие чего они опускаются к морскому дну и юго-западнее Гренландии изливаются в глубины атлантического бассейна в виде мощного подводного водопада. Это, в свою очередь, создаёт тягу, которая непрерывно подсасывает из Мексиканского залива в сторону Европы новые нагретые воды, таким образом поддерживая механизм Гольфстрима.

Однако вследствие глобального потепления начинают таять полярные льды. Их пресная талая вода легче морской и поэтому растекается по обширным площадям. Замерзает она тоже быстрее и, с началом зимы, образует тонкие пространные покровы льда, которые в Северной Атлантике изолируют тёплые тропические воды от ледяного арктического воздуха. Вследствие этого воздух с Северного полюса меньше нагревается и меньше пропитывается влагой, прежде чем достигнуть Европы. И, наоборот, испаряется меньше тёплой воды, и как раз это и есть самое опасное: содержание соли из-за этого остаётся постоянным, вода не тяжелеет и не опускается вниз, а течёт себе дальше к северу, чтобы, в конце концов, смешаться с водами Гренландского и Норвежского морей. Подводный водопад иссякает, угасает тяга, которая подгоняла Гольфстрим, и понадобятся тысячи лет, чтобы снова привести его в движение.

Замеры в начале XXI века показали, что поток Гольфстрима по сравнению с началом ведения таких измерений ослабел уже на двадцать процентов.

Нагрев Северного полушария приблизительно на пять процентов, по оценке учёных, привёл бы к полной остановке течения.

И всё шло к этой пороговой цифре. Ни один серьёзный прогноз не оставлял надежды.

Таким образом, в Европе через несколько лет должен был воцариться такой же климат, как на Южной Аляске или в Центральной Сибири. Будет холодно и сухо, и большая часть почвы будет надолго промерзать. Но если Аляска и Сибирь по большей части были незаселёнными, в Европе жили полмиллиарда людей — и куда же им было деваться? Конечно, поначалу, когда зависимость только-только обозначилась и прогнозные расчёты проводились ещё в строгой секретности, уехать было ещё можно. Кто вовремя сумел сориентироваться, тот уехал. Но когда неотвратимость беды стала однозначной, страны юга перешли к конфискации земельных участков и домов, принадлежащих европейцам. Повсеместно разом возникли ограничения на иммиграцию, даже в бедных африканских странах, которые ещё десять лет назад готовы были ковровые дорожки расстилать перед всяким приезжим с деньгами и образованием. А цены на недвижимость достигли там высоты, которая была за пределами представимого.

Кое-кто, конечно, ускользнул от всех мер. Кое-кто всегда ускользает. У сверхбогатых всё равно так или иначе нет родины, а некоторым просто повезло, но для всех остальных эмиграция стала невозможным выбором. Тем более, что это была бы уже не эмиграция, а второе великое переселение народов.

Оставшиеся пытались приспособиться. При помощи теплиц из прочного стекла противостояли опасностям неурожая; и если уж не могли воспрепятствовать налётам ледяных бурь, то надеялись хотя бы отвоевать у них энергию при помощи ветряков. Политики всех партий демонстрировали боевой дух и уверенность, что кризис будет преодолён, а новая ориентация позволит приноровиться к изменившимся условиям. Однако в тиши кабинетов, вдали от микрофонов и видеокамер от их уверенности не оставалось и следа. Европа сползала в упадок, и ничто не могло остановить этого.

Тогда и произошло эпохальное, историческое событие, всколыхнувшее мир. К Земле приблизился гигантский космический корабль внеземного происхождения и совершил посадку вблизи Страсбурга.

Французская полиция огородила всю местность. Шёл дождь, холодный, ледяной дождь посреди июня, что в прежние времена сильно бы всех удивило. Представителей средств массовой информации подпустили к космическому кораблю чуть ближе, а группу избранных учёных — ещё ближе. Несколько танков заняли огневую позицию — скорее из чувства долга, нежели из уверенности, что в случае чего они смогут что-то предпринять. В небе патрулировали истребители, воздушное пространство тоже было заблокировано.

Когда, наконец, дождь перестал, в нижней части металлически поблёскивающего летательного аппарата открылся люк, и оттуда выдвинулся, упершись в землю, наклонный пандус.

«Как в кино», — говорили с видом знатоков многие из зрителей. В зависимости от возраста, они вспоминали при этом «Инопланетянина» или «Марс атакует».