Томас Диш - Двойной отсчет Страница 4

- Оставь меня одного, - безжизненным голосом попросил я. - Мне надо немного подумать. Господи.., Карен…

Он вышел, осторожно прикрыв за собою дверь.

Разговор прошел в точности, как было намечено, хотя подумать мне и в самом деле было о чем. Я бы не убил Карен, если бы не знал, что Эрик придет. Но Карен я убил. Надо выяснить, когда я это сделал, может быть, тогда у меня будет ключ. Во всяком случае, буду знать, не нарушилось ли мое расписание. Я позвонил шефу через коммутатор.

- Вам уже известно, когда это случилось?

- Только что звонил доктор. Примерно в одиннадцать тридцать. Я повесил трубку.

По времени все нормально. Конечно, на самом деле все произошло немного раньше. Но в любом случае я бы не стал убивать ее, если бы не был уверен, что придет Эрик и снимет с меня вину.

В это время дня Эрик всегда был дома, работал. Его время расписано по минутам, и в голове словно часы ходят. Если что-то сорвалось, и Эрик не убран, он подойдет к телефону. Но не исключено, что я пошел к нему на чердак, ведь он живет неподалеку от нас, и убил его там. Тогда он не ответит на мой звонок.

Я набрал номер Эрика.

Выдержав двадцать гудков, я повесил трубку. Что ж, теперь я знаю, как все произошло. Я пошел к нему на чердак. Возможно, ему нездоровилось утром, и он не смог прийти к нам на ленч. Возможно, случилось что-то еще. Решение этой задачи в прошлом. Мне надо вернуться в утро.

Для возвращения была еще одна причина. Я видел себя утром в нише под лестницей. Значит, то, что я вернулся, - свершившийся факт.

Я снова позвонил шефу.

- Ты можешь прислать мне врача? Если я отправлюсь туда, мне надо принять успокоительное.

- Ну конечно, Ирвинг. Ты же понимаешь, как мне самому этого не хочется. Просто я не вижу другого выхода.

- У нас его и нет, - согласился я. Так оно и было на самом деле.

13.00. Зашел Гриерсон, мой психоаналитик, дал мне таблетку транквилизатора и задержался, чтобы осмотреть меня. Он хотел заставить меня выговориться по поводу Карен, но я сказал, что сейчас об этом лучше не говорить - мы побеседуем позже, когда все будет закончено. Он выразил мне сочувствие и не стал настаивать.

Кажется, его совсем не беспокоило, что я могу нарушить Устав.

- После той тренировки, которую вы, ребята, получаете, вы просто неспособны нарушить Устав. Во всяком случае, путем вмешательства. Так что об этом можете не беспокоиться.

Вмешательство в прошлое - самое страшное преступление, какое только может совершить следователь. То, что уже произошло и стало известно, не может быть изменено. На самом деле без этого правила можно было бы и обойтись. Ни один следователь не сумеет изменить прошлое, как бы ему того не хотелось. Невмешательство - закон природы.

Но зато путешественник может создать это прошлое. Например, он может, не нарушая Устава, купить и съесть чего-нибудь. Уже одно то, что он находится в прошлом и вдыхает воздух прошлого, сдвигает состояние Вселенной на какую-то бесконечно малую величину. Но ровно на такую же величину он сдвигает состояние Вселенной в своей собственной временной схеме.

Если бы Эрик действительно убил Карен, я не мог бы сделать ровно ничего, чтобы ему помешать. Но так как это наверняка сделал не Эрик - ведь это я убил ее - то теперь точно так же ничто не могло остановить меня.

- Я в вашем распоряжении, Веннер, в любое время дня и ночи, - сказал мне на прощание Гриерсон. - Вы знаете, как меня найти. Если я смогу быть чем-то полезен, не как аналитик, а просто как друг, вы только скажите.

Гриерсон мне еще пригодится. Потом, когда я вернусь. У него нет ни малейших подозрений, а уж я позабочусь, чтобы они и не появились. В разыгрывании спектаклей перед Гриерсоном у меня тоже весьма большой опыт.

Вся моя жизнь безутешного вдовца спланирована заранее. Сначала я возьму месячный отпуск, который будет включать в себя недельный тяжелый запой, неделю мизантропической отрешенности, а потом, после одной из убедительных проповедей Гриерсона на тему о благотворном влиянии путешествий и об их целительности - поездка на две недели к сестре в Калифорнию. Вернувшись на работу, я несколько недель буду суров и молчалив, понемногу смиряясь с участью холостяка. Вот и все. В целом - вполне осмысленная схема.

13.20. В машинной комнате.

Оставшись один, я позволил себе немного расслабиться. В эту комнату могут входить только я, Лоуэлл, да ремонтники федерального правительства.

С путешествием во времени все обстоит просто. Можно сдвинуться назад на любое время, не превышающее восемнадцати часов. Возможно, этот срок определен законами природы. Вперед прыгнуть невозможно, так что Машины ничуть не подорвали промысел гадалок и прорицателей. Разумеется, вполне возможно передать информацию назад на какой угодно срок с помощью нескольких Машин. Ходят упорные слухи, что в некоторых особых случаях правительство так и поступает. Но простому следователю Устав строжайше запрещает рассказывать кому бы то ни было о будущем, даже о будущем, отстоящем всего на восемнадцать часов. Это не так сложно - сиди себе и помалкивай в тряпочку. Этому тоже специально обучают.

Окончив работу, ты возвращаешься к себе в участок. Тут у нас есть специальная комната, куда возвращаются следователи. Там ты сидишь и ждешь, пока не вернешься в свое время. Зачем это понадобилось - непонятно: всем и особенно самому следователю будет очень неловко, если подать отчет о преступлении, о котором никто еще и не слыхивал. Как и все остальные пункты Устава, последнее требование имеет целью свести возможность парадоксов к минимуму. Иначе у следователя может поехать крыша только от того, что он как следует вдумается в смысл своей работы.

Провести временной сдвиг, если тебя этому обучили, немногим сложнее, чем переставить стрелки на будильнике. Стена машинной комнаты густо усеяна множеством приспособлений - приборами, переключателями, клавиатурами. Но все это, за исключением одной панели, игрушки и бутафория. Если в комнату попадет посторонний, он не сможет ничего там сделать. Ежели он нажмет хоть одну из бутафорских кнопок, по всему зданию зазвучит сирена. Страховка тут полная.

Я установил Машину на 8.50 и переставил на это же время свои часы. Чтобы добраться до своей квартиры, у меня оставалось всего полчаса, но я ничуть не беспокоился. Я поспею вовремя, потому что видел это собственными глазами.

И вот я сдвинулся обратно в утро. Когда я через специальную секретную дверь, выходящую прямо на улицу, покинул участок, было восемь часов пятьдесят минут 17 октября 2042 года. Солнце низко стояло в прозрачном, синем осеннем небе.

«Прекрасное утро, - подумал я. - Для октября даже чересчур теплое. Но для меня - как раз».