Далия Трускиновская - Стихи Страница 4

Имя твое сиреневое

я с самой высокой ветки сорвала и приколола на грудь.

Иду по жаркому лету,

иду по осенним лужам,

иду по мерзлому снегу

сквозь ледяные ветра,

как в облаке аромата!

И знаю - я в мире главная хранительница сирени, хранительница серебра.

Имя твое серебряное, имя твое сиреневое несу на груди.

Услышал?

Узнал?

Подойди...

* * *

Сонет о первой любви

Забытый мой, разыскивать не надо те губы, что в смятенье и печали о поцелуе даже не мечтали, то сердце, что просило только взгляда.

С трудом из зачарованного сада своей любви я вырвалась. Встречали меня шальные брызги на причале, оседланные кони у ограды.

Я с милым другом сквозь ветра летела и уплывала в лунное молчанье, в полночный аромат высоких трав.

Я получила все, чего хотела.

Что ты предложишь? Лишь воспоминанье? Оно мне ни к чему.

Себе оставь.

МОНОЛОГ ОДНОГО ПРИЯТЕЛЯ

Однажды сдуру я вообразил,

что для меня всегда существовали

не крокодил, а слово "крокодил",

и не печаль, а слово о печали.

Я поселился в мире пестрых слов, как в мире пылесосов и кроватей. Они теперь - свидетели объятий и реквизит моих кошмарных снов.

Но Божий дар вступил в свои права. Я словно провалился в сон зловещий, где все мои любезные слова преобразились в действия и вещи!

И мелкого помола - слово "соль",

и звуки слова "жить" - биенье пульса,

и звуки слова "бить" - живая боль,

и в звуках слова "пить" я захлебнулся...

Они нахальны, въедливы и злы, они, нацелясь, не промчатся мимо, у них такие острые углы и запахи! Они невыносимы!

Я понял, что попал в какой-то бред. Я к черту Божий дар послал, понятно. Не получился из меня поэт... Слова вернулись в словари обратно.

Пейзаж с ветром

Ветер в порыве отчаяния пейзаж истрепал осенний. Ветер в порыве раскаяния ткнулся мне лбом в колени и запричитал, всхлипывая, - только и поняла, что аллеи какие-то липовые, что какие-то зеркала...

В его прохладную гриву скользнула моя рука. какая же я счастливая могу пожалеть чудака, которому не под силу создать картину и стих. Его мастерские сиры. Его палитры пусты.

А мимо летели и пели,

то с дерева, то с куста, несбывшиеся акварели, расплавленные цвета! Растаяли в сизом дыме. Потом остыла зола.

И ветер рыдал над ними. А я уже не могла.

Пейзаж с рекой

... а реки минувшую осень

так медленно в море уносят...

Прозрачные скорбные лики мерещатся в темной воде - прощаются клены и липы с мерцанием звезд и сердец. Не царствовать осени вечно! На поиски новой любви, мое золотое сердечко, к далекому морю плыви.

Но время иначе течет

для тех, кто в погоне, - и вот, пока я стою на откосе, моя беспокойная осень настырным и рыжим дурманом гуляет по всем океанам!

И чаек чарует и сводит с ума мореходов она, а новой любви не находит на старую обречена. Живя ее строгим законом, о новой мечтая все реже, стоим с догорающим кленом вдвоем на пустом побережье.

А реки минувшую осень бесстрастно и властно уносят.

* * *

Без готических порталов и классических кинжалов, без кошмарных ритуалов, от которых стынет кровь, исторических скандалов, актуальных ныне вновь, без трагических финалов, замурованных подвалов и наивных идеалов нет романов про любовь!

Мы опять обручены, мы опять обречены, по окраинам вселенной нас разносят скакуны. Словно птица без гнезда, в небе мается звезда. По окраинам вселенной нас разносят поезда...

* * *

Никаких утешений - лишь дождливый январь. Никаких украшений - лишь любимый янтарь. Ни печали, ни боли над бесснежной зимой. После сыгранной роли - возвращенье домой.

* * *

По этим улицам туманным,

по дальним рощам и полянам,

по тоненьким меридианам

я уходила от тебя.

По чьим-то скомканным постелям, по расстелившимся метелям, по крутобоким параллелям я уходила от тебя.

Иные меркли расставанья.

И вырастали расстоянья.

И умирали ожиданья,

Я уходила от тебя.

Я - далеко. За бывшим адом.

Неразличим твой голос рядом.

Недостижим мой профиль взглядом.

Ушла. Вот так-то... От тебя.

* * *

Во имя тех пронзительных минут, что счастьем испытавшие зовут, и нашей нежности неутолимой, и нашей верности необъяснимой, что для души то светоч, то беда, - не возвращайся больше никогда.

* * *

Воздай, о Господи, зверю, тоскующему в окне, по той неизменной вере, какую питает ко мне. Единственным занят делом - быть рядом! - мой брат меньшой, доверившийся всем телом, прижавшийся всей душой. Весь путь его до порога, весь свет для него - окно, бескрайней идеи Бога постичь ему не дано - у зверя малая меря... Но молча, день изо дня, он верит, и эта вера спасет его и меня.

* * *

И острая боль пройдет,

и нежная грусть растает...

Скомандую сердцу: "Взлет!" - послушно оно взлетает.

А где-то плывут восходы и в рощице голубой считает кукушка годы, не прожитые тобой.

* * *

Текут свозь меня дожди да дела в подтеках будничной лжи.

Наверно, это я умерла, а ты по-прежнему жив.

Сирень зацветает - а это ты сквозь облако, наугад кладешь на могилу мою цветы который уж год подряд...

* * *

Молодость - просвистела (финиш ближе, чем старт), и поняла, в чем дело, - губит меня азарт.

Солнце - при небосклоне, нежности - при луне, шалый азарт погони - где ж ему быть! - при мне...

* * *

И любимый с улыбкой растерянной спросит: ты откуда ж такая явилась ко мне? Я возникла в янтарном сиянии просек, далеко-далеко и на рыжем коне. Из тенистого царства лукавых тропинок конь шагнул, как под дождь, под струящийся свет и, соткавшись из тысяч шальных золотинок, засветился прозрачно вдали силуэт. Вот взяла и возникла, как некое чудо, отозвавшись на чей-то неведомый зов, а потом поняла - я и вправду оттуда, я из видземских светлых и добрых лесов. А когда облетит моя яркая осень

и леса очарует предзимний покой,

я исчезну в янтарном сиянии просек,

я и рыжий мой конь... далеко-далеко...

На твоей цепочке - крест,

на моей - медвежий коготь...

я носила на руках

не младенца, а тигренка...

и дыхание коня

наполняло мне ладони...

после смерти стать бы мне

добрым пастырем звериным...

ПЕСЕНКИ

* * *

Для тех, кто не может без чуда, на небе сияет звезда.

Любовь прилетает оттуда, любовь улетает туда.

И нам дается на время ее нездешнее бремя. Покуда можешь - неси, а новой уж не проси.

Любовь ослепительной силы была - а теперь она где? Отыщешь любовь мою, милый, лишь там, на далекой звезде.

Ведь нам дается на время ее нездешнее бремя. Покуда можешь - неси, а новой уж не проси.

* * *

КОШАЧЬЯ ПЕСЕНКА

Не станет задорно петь в груди фанфарная медь, ты в битву иди спокойно - спокойных боится смерть. Пускай беда за бедой и сто погонь за тобой - но - если спасешь ты знамя, то, значит, не кончен бой!