Феликс Крес - Северная граница Страница 40

Завтра...

Перед ее глазами возникло то, что она видела тремя месяцами раньше под Алькавой. Побоище... Остатки заставы, которая была, по сути, небольшим городом, еще дымились, но Алькаву разграбили и сожгли уже после битвы, разыгравшейся в степи. В степи, поскольку алерцев становилось все больше, и вскоре стало ясно: если враг не будет разбит по частям, то в ближайшее время его силы вырастут настолько, что никакое подкрепление не поможет. Солдатам пришлось выступить в поле. По следам на побоище легко можно было воспроизвести все события. Не хватало конницы. Лучники, как в далеком прошлом, когда еще велись внутренние армектанские войны, воткнули в землю перед собой заостренные колья, направленные в сторону вражеских войск. Фланги охраняли тяжеловооруженные пехотинцы. Однако стрелы из луков не смогли остановить могучую атаку всадников на вехфетах, и началась паника. Паника! Поле покрывали тела тех, кто пытался бежать. Раны чаще всего в спине, почти ни одного вражеского трупа... Бегство, повальное бегство, куда угодно, лишь бы подальше. Потом те, кто выжил, подтвердили, что на самом деле все так и было. Из объединенных сил округа уцелели лишь те, кого сумел вывести стоявший на правом фланге Амбеген. Единственный, кто оказался на высоте. Ибо она и Рават с задачей не справились. Опоздали... Правда, не по своей вине. Три дня они просидели в лесу, чуть ли не зажимая ладонью морды коням: бывали моменты, когда любой звук мог выдать их присутствие стаям серебряных алерцев, сотни и тысячи которых маршировали в сторону Алькавы. Они же могли только смотреть, и то украдкой...

Тереза до сих пор помнила выражение лица Амбегена, когда они вместе с Раватом привели ему пятьдесят конников, несколько вьючных и запасных лошадей и двадцать с небольшим собранных по пути, уцелевших после разгрома солдат. В глазах усталого, подавленного поражением коменданта единственной уцелевшей заставы этот жалкий отряд выглядел настоящей армией. Притом отрядом командовали два офицера. Целых два опытных офицера!

Не в силах избавиться от мрачных воспоминаний, она отбросила плед и, поднявшись, подошла к огню, где полуголые солдаты сушили одежду и сапоги. Тепло, царящее в сарае, было теплом предательским. Оно несло облегчение продрогшим телам, но растапливало обледеневший снег, придававший жесткость плащам, попонам, одежде и обуви.

Ей поспешно освободили место. Она села и, сняв промокшие сапоги, вытянула босые ступни к огню.

Оживленные разговоры, слышавшиеся еще мгновение назад, притихли. Избегая ее взгляда, солдаты молча глядели на пламя. Наконец тот, который в роще сказал, что ему холодно, - может, более смелый, а может, просто глупый, - произнес:

- Ваше благородие, мы... мы не хотим бунтовать, не в этом дело. Мне, то есть нам, всего-навсего хочется знать, зачем мы, собственно, сюда ездим? Если мы это узнаем...

- То что? - спокойно прервала она его.

Снова наступила тишина.

- Ничего, госпожа, - наконец пробормотал солдат. - Просто... узнаем, и все.

- Сотник Рават не отучал вас от лишней болтовни, - заметила она. - Мы ездим сюда, потому что мне так нравится. Этим отрядом командую я. Повинуясь моему приказу, вы нападете на пятьсот алерцев или убежите от десятка. Есть тут кто-нибудь, кого силой тянули в войско?

Ответа не последовало.

- Или кто-то не знал, что в армии приказы отдаются офицерами, а солдаты повинуются?

Молчание.

- Единоличное командование не я придумала, - подытожила она. Неспособных командиров убирают, и командовать они больше не могут. Как вы думаете, почему я еще с вами?

Молчание.

- Потому что я хороший командир, - снова она сама ответила на свой вопрос. - Почему вы не подходите ко мне с такими вопросами на заставе? Не помню, чтобы я когда-либо это запрещала. Но я скажу вам почему. Потому что на заставе я управляю вами иначе, чем в походе. И только в походе у вас возникают вопросы насчет моего командования. А я не люблю глупых вопросов, поскольку командую хорошо и не знаю никого, кто мог бы дать мне лучший совет, чем я сама. Так что вы будете делать то, что я вам прикажу, и все будет хорошо. Я никогда не наказывала солдата, который следовал приказу. Или, вам кажется, этого мало? Думаете, за выполнение приказов вам нужно медаль давать?

Она встала.

- Ладно, хватит, - закончила она, забирая свои все еще мокрые сапоги. Я все объяснила, но больше повторять не буду.

Она вернулась на сено, закуталась в плащ и попону, после чего быстро заснула. О ночных постах должны заботиться десятники.

10

Амбеген хотел вернуться в Эрву - и не мог.

Сначала он никак не мог понять, зачем его во второй раз вызывают в Тор, когда он гораздо нужнее на заставе. Но вскоре стало ясно, что он главный кандидат на должность коменданта округа, с чем было связано повышение в звании до надсотника. Втайне Амбеген давно рассчитывал, что кто-то наконец его заметит... Мысль о повышении его отнюдь не огорчала. Утомительные партизанские стычки на границе неожиданно переросли в большую войну. Для того, кто всерьез думает о военной карьере, открывались огромные возможности, и уже первое молниеносное повышение было тому лучшим доказательством... Обычно мало кто задумывается, сколь неприятно и утомительно для солдата мирное время. Особенно для солдата, не лишенного тщеславия. Амбеген вовсе не желал, чтобы горели деревни, а крестьяне теряли все нажитое и расставались с жизнями. Он искренне сожалел о разрушениях, учиненных в Армекте алерскими стаями, и предпочел бы, чтобы до войны дело вообще не дошло. Однако же дошло! А война есть война. Не он ее начал, и здесь уж ничего не изменишь. Война началась, и кто-то должен ее выиграть. В глубине души Амбеген был убежден, что прекрасно подходит для этой роли.

Все-таки он немало прожил на свете и на своем веку повидал всякое. Да, он стыдился сказать вслух, что эта война ему "по душе", но другие не скрывали своей радости...

Вряд ли путь к будущим победам (его победам) будет ровным и прямым. Ведь речь шла не о чисто военных вопросах, скорее даже напротив. Амбеген много раз бывал в Алькаве и несколько раз в Торе. Комендатуры городских округов он тоже видел. И мог сделать только один вывод: чем выше, тем хуже. Ведь уже в Эрве можно было найти двоих офицеров, не выносивших друг друга и постоянно соперничавших, и соперничество это не всегда было здравым. В Алькаве, где у коменданта округа и у коменданта заставы было по двое заместителей, дела обстояли куда хуже... Не много на свете таких солдат, как Рават, думающих только о погонях в степи и ни о чем другом. Должностей мало. Зато желающих их занять более чем достаточно.

А Тор? Цитадели Тор подчинялись два военных округа. И пожалуй, все без исключения тысячники и надсотники, каковые там были, единодушно полагали, что какой-то там сотник с рядовой заставы, участник проигранного сражения - последний в этой части Армекта человек, которому можно доверить командование округом. Амбеген предвидел хлопоты. И он не ошибся.